Татьяна Корсакова - Сердце зверя

– Останьтесь с ней, я посмотрю. – Капитан Пономаренко отодвинул Софью в сторону и решительно вошел в кабинет.

Софья шагнула следом. Не могла она остаться.

Злотников сидел в кресле за столом, она видела его обтянутые шелковым халатом плечи и вихрастый, совсем как у Ильки, затылок.

– Сергей Демидович… – Капитан Пономаренко шагнул к креслу, тронул Злотникова за плечо.

От легкого этого прикосновения голова Злотникова вдруг качнулась, а потом с тихим стуком упала на стол, марая чем-то черным лежащие на нем бумаги. Чтобы не закричать, Софья зажала рот рукой, подошла к столу, заставила себя смотреть, запоминать. Злотников тоже смотрел на нее немигающим мертвым взглядом, скалился в жуткой улыбке. Под щекой его из разорванных сосудов натекала лужа крови.

– Софья Петровна, не подходите, – не оборачиваясь, велел капитан, – не надо вам этого видеть.

Но она уже все увидела: ошметки плоти и глубокие борозды на столешнице. Точно такие же борозды оборотень оставил на ее подоконнике, когда рвался в дом…

– Это неправильно, – прошелестело за ее спиной, и Софья, схватившись за сердце, обернулась, уставилась на вошедшую следом пани Вершинскую. – Голова лежала в углу, я поставила ее на место… – Она хихикнула совершенно безумно. – А вы снова… И бумаги замарали… – Хихиканье перешло в приглушенные рыданья, по некрасивому лицу экономки, стирая кровавые следы, заструились слезы.

– Кто заходил в кабинет? – спросила Софья. – Вы кого-нибудь видели?

Пани Вершинская смотрела на нее незрячим взглядом, размазывала по лицу слезы и кровь.

– Никого. – Она мотнула головой. – Он ждал майстера Шварца, но я не знаю…

Она не договорила, опять зарыдала, почти завыла, потянулась к голове Злотникова, наверное, чтобы снова приладить ее на место, чтобы было правильно. Капитан едва успел ее удержать, а выводить из кабинета пани Вершинскую пришлось силой. Она брыкалась и царапалась, шипела по-кошачьи, не желала покидать своего мертвого хозяина. Или любовника… Софье было не до того, майстер Шварц обернулся прямо в доме и первым убил того, кто нанес ему оскорбление за ужином. Кто следующий?

По гулкому коридору она уже не шла, а бежала. Ей нужно было предупредить Дмитрия с Августом Адамовичем.

– Куда? – Евдокия выступила прямо из стены, протянула к Софье руки.

– Он убил Злотникова, – прошептала Софья, задыхаясь. – Как такое могло случиться, если они сторожат его на берегу у башни? Как он выбрался?

– Он воспользовался подземным ходом, – сказала Евдокия, не раздумывая. – Как же мы не подумали! Они ничего не знают, их надо предупредить. – Она строго посмотрела на Софью, велела: – Оставайся в доме, я сделаю все сама.

– Но как же?..

Возразить ей Евдокия не дала.

– У меня получится быстрее. Не бойся за Ильку, он спит. Дверь в его комнату крепкая, выдержит. Оставайся тут, я скоро вернусь, – сказала и исчезла, растворилась в темноте коридора.

Остаться на месте? Как она могла?! Они ведь даже не знают, где сейчас эта тварь и что задумала!

В одном из окон восточной башни горел огонек свечи. Майстер Шварц не ложился спать. Да и с чего бы, когда вот оно – его время!

Сидеть в засаде было легко. Дмитрию совершенно не хотелось спать, да и видел в темноте он сейчас многим лучше, чем раньше. Единственное, чего ему не хватало, это терпения. Хотелось ворваться в башню, прижать алхимика к стенке…

– И что дальше? – резонно спрашивал у него мастер Берг. – Убить его можно лишь, пока он в звериной шкуре. Как ты заставишь его перекинуться?

Дмитрий не знал.

– Вот и не суйся. Скоро Кайсы с Виктором приплывут. Вчетвером оно сподручнее…

В этот момент Дмитрий услышал женский крик, мгновения хватило, чтобы понять – кричит не Софья.

– В замке что-то случилось, – сказал он приглушенным шепотом. – Я слышу крик пани Вершинской.

Мастер Берг посмотрел на Дмитрия с удивлением, а потом кивнул, спросил:

– Что еще слышишь?

– Ничего. Она уже замолчала.

Огонек в окне продолжал гореть ровным светом, из башни тоже никто не выходил. Ложная тревога?..

– Ах, я дурак! – Мастер Берг вдруг хлопнул себя по лбу. – Как я мог забыть?! Софья говорила, что видела, как алхимик спускался в подземелье. Что, если… – Он не договорил – посмотрел на Дмитрия испуганно, а потом велел: – Жди здесь, глаз с башни не спускай!

– А вы куда? – Кожа под браслетом засвербела от дурного предчувствия.

– Я в подземелье, проверю кое-что.

– Я с вами.

– Останься. – Мастер Берг уже шарил по карманам, гремел ключами. – Никто не знает, откуда эта тварь появится. Нам надо разделиться. А в подземелье любит гулять албасты, без меня ты с ней не справишься.

– А вы без меня справитесь с оборотнем?

Мастер Берг на секунду замер, посмотрел на молодого человека очень внимательно, сказал:

– Я, мальчик, смерти не боюсь. Все самое хорошее в моей жизни уже позади, а у вас с Софьей жизнь только начинается, поэтому не спорь. Да и нет у нас иного выхода, как ни крути. Я проверю, что там, и сразу же вернусь.

Он махнул рукой и исчез в темноте. Дмитрий остался один. Но одиночество его было недолгим, чужое присутствие он скорее почуял, чем услышал. Снова засвербела кожа под браслетом, но как-то иначе, по-особенному.

– Не бойся, мальчик, – голос был знакомый, и Дмитрий понял, кого увидит за своей спиной.

– Я вас не боюсь, Евдокия Тихоновна, – сказал, оборачиваясь.

– Вежливый. – Женщина, на призрака совсем не похожая, улыбнулась ему по-матерински ласково, поправила низко надвинутый на лоб платок и сообщила: – Зверь только что убил Злотникова, оторвал голову.

– Он в замке?! – Значит, не зря всполошился мастер Берг. Всполошился, а его с собой не взял…

– Был. А где сейчас, никто не знает.

– Софья?..

– С ней все в порядке, она с Илькой.

– Мне нужно проверить. – Дмитрий выпрямился во весь рост, направился ко входу в башню.

– Я бы тебе помогла, но не в силах. – Евдокия не отставала. – На башню наложены какие-то чары. Таким, как я, туда дороги нет.

– Я сам.

Дмитрий дернул дверь на себя так, что едва не сорвал с петель, взлетел по винтовой лестнице на самый верх, уже не таясь, ворвался в лабораторию алхимика. Огонь наполовину оплывшей свечи, стоящей посреди стола, дрогнул, рыжие блики скользнули по серебряному диску медальона. Дмитрий помнил этот медальон, алхимик с ним не расставался, а теперь вот отчего-то снял. Уж не для того ли, чтобы сподручнее было оборачиваться? Диск удобно лег в ладонь, и кожа под ним тут же зазудела, как зудела она под браслетом. Тот же металл?..

Дмитрий перевернул медальон другой стороной, и все сомнения развеялись. На тусклом, потемневшем от времени и изрядно потертом фоне все еще была отчетливо видна остроухая волчья морда…