Кирилл Клён - Команда бесстрашных бойцов

– Даня… Мне жалко ее. Хорошая девушка умная, спокойная, очень вежливая…

– Мадам! – прерывает Катю Тэйки, – ты вообще о чем? Это ж боец экстра-класса! Оружие массового поражения! И вообще не девушка, а термоядерная дрезина с ракетной подвеской. Секи поляну!

Катя вздохнула и ничего не сказала ни про то, что в человеке важнее его тактико-технических характеристик, ни про то, как ей нравится кристально чистая речь Тэйки. Ко всему привыкнешь в этой семейке…

Катю интересовало другое:

– Даня, можем ли мы пригласить ее к себе? Тебе решать, только, по-моему, стыдно этого не сделать: она выглядит так, что краше в гроб кладут. И, кажется, долго не протянет.

– Не протянет, – спокойно подтвердил Даня.

– Мамашка дело говорит! – влезла Тэйки.

Команда ждала от генерала нужных слов. Вот Кикимора прошла совсем рядом… Генерал протянул ей руку, она пожала и разошлась с Даниной командой на контркурсах.

Катя молчала.

Тэйки молчала.

Немо молчал.

Они надеялись, что Даня переменит свое решение, догонит Кикимору, заговорит с ней… Или хотя бы пошлет за ней кого-нибудь, например, Немо. Но он и бровью не повел.

– Ты что вообще делаешь?! Добряк-самоучка! – первой нарушила молчание Тэйки.

– Я прошу прощения, командир, но нам, возможно, пригодилось бы пополнение… – Для Немо это был предел некорректности.

Катя смотрела осуждающе, но ничего не говорила. Даня должен был согласиться, просто обязан. И она терялась в догадках, почему этого не произошло.

– Да, ей плохо. Да, она, скорее всего, умрет. Нет, мы не будем предлагать ей помощь, и не станем звать ее в команду. Если, конечно, Кикимора сама к нам не попросится. Только это навряд ли.

– Почему?

– Что – почему, Тэйки? Почему к ней соваться не стоит или почему она к нам не подойдет?

– И то и другое. Не тяни жилу, генералишка!

– Она – генерал. Вот и все причины.

– Даня, я все-таки не понимаю тебя, – вежливо сообщила Катя.

– Да нечего тут понимать. Я на ее месте сдох бы, а в другую команду не попросился. Могу объяснить, если до сих пор не понятно…

– Дуй, умник! – выпалила Тэйки.

– Ладно. Вы ведь знаете нашу публику. Мы, конечно, люди, но наполовину – настоящее зверье. Никого не ценим, ничего не ценим, только свою стаю, в смысле команду. И если кого-то признали вожаком, генералом, старшим, то дороже этого ничего нет. Генерал может лишиться команды, да, тогда он сам – команда. Один-единственный человек. Только он дерьмовая команда и людьми, если по уму прикинуть, не обрастет. Во-первых, раз генерал одну команду профукал, то и другую может профукать, а люди в это моментом врубаются. Во-вторых, у Кати спросите, она лучше скажет. Она говорит, раньше семья была как семья, а теперь по-другому. Ну, я тоже кое-что про родителей, про своих помню… Короче, имелась у тебя семья, то бишь команда, и нет ее. Притом сам ты и виноват, ведь ты сам решал, как всем жить, что делать, куда соваться, а куда не соваться, кому спустить ошибочку, а кого прижать. Выходит, ты-то свою семью и убил. Так? Так. Теперь попробуй, заведи новую. Решись на такое дело! Поэтому один генерал под другого не пойдет, если только жизнь не сломала его вконец, а Кикимору она еще не сломала, я же вижу. И харчей ни у кого не возьмет. Разве, может быть, боезапас… И одна ходить будет, пока не окочурится или генералом быть не перестанет. В общем, Катя, подойдешь к Кикиморе, пожалеешь ее, звать под меня примешься, и только смертно ее оскорбишь.

– Ну, вы, генералье, особый народ, – отозвалась Тэйки, – психи, правду сказать.

Катя думала, до чего Кикиморе должно быть больно. За полгода она потеряла трех парней из своей команды и превратилась в генерала-без-войска. Один за другим ее ребята гробились в самых нелепых обстоятельствах. Последнего убил скоротечный грипп – никакая магия от этой дряни не помогает…

Катя мучилась чужой болью.

– Кстати, Немо, если не трудно, вот тебе два автоматных рожка, и сходи к Кикиморе. Патроны она возьмет… Сходишь?

Немо кивнул.

– А потом отправишься к колдунцам, сторгуешь игрушки для Гвоздя. Отдашь им за это «черную радугу» и какао… и… один ствол. Должно хватить.

Тэйки он отправил за элементами питания для обогревателя, вручив ей два автомата и целую груду патронов к ним.

– Катерина, ты пойдешь к обувщикам и одежникам. Но не сразу, а через пару минут. У меня к тебе есть дело, и не надо, чтобы кто-то нас слышал.

Катя изумленно уставилась на него: когда это Даля скрывал свои планы от команды?

– Насчет Гвоздя? Собираешься опять приковать его?

– Не собираюсь. Нет. Слушай меня внимательно: никто из команды ни слова, ни звука не узнает из нашего разговора. Обещаешь?

– Обещаю, – ответила она серьезно.

– Я… дал слово Гвоздю разоружить вместе с ним одну финтифлюшку. И могу не вернуться.

– Почему? – непонимающе уставилась на него Катя, и генералу была приятна ее вера в его всесилие.

– Серьезная вещь. Пятьдесят на пятьдесят, прихлопнет она нас или поддастся.

Катя осуждающе покачала головой. На лице ее было написано: «А оно того стоит? Не думаешь ли ты, голубь, что команда важнее любых финтифлюшек?»

– Оно того стоит, Катерина, поверь мне на слово. И потом, я уже обещал. Не стоит со мной спорить, только время на трынделово изведем. Я знаю, о чем ты скажешь, а ты все мои ответы знаешь. Просто слушай меня, да и все. Если я не вернусь, генералом будешь ты, или все втроем идите под Кикимору.

– Но… Тэйки?

– Во-первых, она не может. Во-вторых, она пошумит-пошумит для форсу, а потом признает… Кикимору. Тебя – не знаю… Как себя поставишь.

Катя посмотрела на генерала ошарашенно. Мысль о власти ее явно пугала. И Даня понял это:

– Короче, под Кикимору, и баста. Ждите нас с Гвоздем не больше десяти дней.

– Когда выходите? – смирившись, пролепетала Катя.

– Недели через две. А теперь давай займемся делами…

К вечеру команда благополучно вернулась в Москву. Уже в темень, подъезжая к улице Грибальди, Даня почувствовал, до чего ж его колотит. Слишком много вбухано в Гвоздя сил, времени и нервов. Если с ним сейчас не все в порядке, это будет самым серьезным поражением Дани за всю жизнь.

Затевая рискованную бодягу полтора месяца назад, генерал даже отдаленно не представлял себе, сколько грязи придется скушать ему лично, да и каждому в команде. Дело казалось ему хоть и неприятным, но довольно простым…

У Дани были очень быстрые руки. Пальцы – тонкие, ловкие… После той летней ночи, когда его команда взяла гоблинского мага, а потом прикончила его, генерал со своими людьми переселился к Гвоздю. Подъехав к его убежищу на двух тягачах, они долго подавали сигнал, но хозяин все никак не открывал им. Потом все-таки впустил.