Олег Синицын - Скалолазка и мертвая вода

Я не видела ничего. Вместо того чтобы спокойно планировать на парашюте, я с ним боролась.

Никогда не прыгала с парашютом, и ничего удивительного в этом нет. Как-то не требовалось ни в домашнем хозяйстве, ни на работе – в архиве государственных актов. Мне моих гор хватало выше крыши.

Я вцепилась в кроваво-красный тюк мертвой хваткой. В голове мешанина паники и страха, над которой царила единственная мысль. От нее зависела моя жизнь. Она звучала так: только не отпустить! У меня есть парашют, и я должна им воспользоваться… Будет смешно, если, выкарабкавшись из такой сумасшедшей передряги, имея средство к спасению, не доберусь до земли существом мыслящим и физически не пострадавшим.

Воздушные потоки кувыркали меня, словно в центрифуге. Я нашла лямки, но просунуть в них руки и надеть парашют на плечи не успела. Глупо держала их, не представляя, что делать дальше.

Насколько помнила из фильмов, со сложенным парашютом не приземляются. Это неправильно, и, наверное, противоречит инструкциям. Чтобы раскрыть купол, нужно дернуть за какое-то кольцо. Только где оно?

Кровавый тюк с тесемками и лямками казался мне страшным и непонятным агрегатом – сложнее любого карбюраторного двигателя. Ну что за свинство!

Вот, например, какая-то петля болтается. Для чего она предна…

Уу-у-ухх!!

Едва я потянула за петлю, как брезентовый тюк с такой силой рванулся из моих рук, что я едва не выпустила лямки. Раздался хлопок, словно кто-то тряхнул простыней.

Стиснув зубы, я мертвой хваткой держалась за лямки, а над головой распустился огромный прямоугольный купол цвета пролетарского знамени, на котором белыми буквами – каждая ростом с человека – было выведено: «Дом, милый дом». Прямо как на коврике в прихожей заурядной американской семьи. И лишь маленькая приписка внизу – «US ARMY» – смазывала впечатление.

Так я и спускалась, держась за лямки парашюта и уставившись в эту надпись. Даже неба не видела. Ветер стихал, разреженность воздуха исчезала, дышать становилось легче.

Летела до тех пор, пока ноги не воткнулись в рыхлый снег…

Прямо в Светкином платье провалилась по пояс в сугроб. Не успела поднять голову, как «милый дом» накрыл меня и еще пять-шесть квадратных метров вокруг. Словно заботливая мамочка.

Я выбралась из сугроба, запутавшись в стропах. Мягкая полиамидная ткань колыхалась над головой, прилипая к рукам и шее. Я долго барахталась под какой-то буквой «М», а когда выбралась на свет, ахнула.

Что произошло с природой? Ведь во Франции стояло лето!..

Насколько хватало глаз, меня окружали сугробы. С одной стороны возвышалась красивая заснеженная вершина, похожая на потухший вулкан. С другой – гора поменьше. Я оказалась в «седле» между ними. Пространство передо мной затянула вата облаков. Над ними светило яркое беспечное солнце. Что находится за этими облаками? Неведомая долина или… другие горы?

– И это называется Англия? – спросила я, обращаясь к облакам. – Это самое… Люди-и! Куда меня занесло?..

Съездила на вечерок во Францию. Погуляла, повеселилась. В итоге очутилась в каких-то Гималаях!

Солнышко на ясном голубом небе припекало, но теплей от этого было только горной вершине над моей головой. Ее снег искрился от удовольствия, играл в солнечных лучах желтыми и розовыми оттенками. По российским меркам морозец стоял небольшой – градусов пять ниже нуля. Вот только одета я совсем неподобающе. В тонкое платье для приемов и коктейлей.

Глаза еще не успели налюбоваться заснеженными кручами и ледниками, а кожа уже ощутила едкий морозец. Сразу вспомнились Светкины слова о том, что платье универсальное, на все случаи жизни. Не знаю. Может, Светку оно и согревает в холода (скорее всего, ценою), а меня ничуточки. Чувствовала себя медведицей с содранной шкурой.

От холода колотило так, словно держалась за оголенный электрический провод. Зубы выбивали дробь, при желании из нее можно было выделить позывные азбуки Морзе.

Быстро замерзли ноги. Туфли покоились в особняке. Да и вряд ли они спасли бы меня в этих сугробах.

Ступни и щиколотки сначала ломило от холода, а потом они просто онемели. Я сидела на сложенном парашюте и старалась их растереть. Получалось еле-еле – кровь течь по жилам не хотела.

Эх, устроиться бы в кожаном креслице, протянуть ножки к камину! Можно и без барства. Развести обычный костерок. Только нет у меня ни дров, ни спичек. Одно только желание – согреть конечности. И тело тоже. А внутрь не помешало бы коньячку залить.

Холл-лодно-о…

Желание согреться полностью занимало мысли. А еще я немного завидовала моим попутчикам, которые погибли в первые минуты катастрофы. Тем, кто при декомпрессии сразу потерял сознание. Кто не нашел парашют, в отличие от меня. Кто сейчас уже выяснял отношения у ворот рая с апостолом Петром.

А мне предстояло погибнуть мучительной смертью… От холода. Я замерзну уже к ночи, если останусь здесь, на парашюте. Если отправлюсь вниз, то сначала отморожу ноги, а потом, когда рухну в сугроб, буду медленно покрываться корочкой льда.

Даже будь на мне дубленка, а на ногах ватные штаны и валенки – выбраться из этого Памира было бы не просто. Отыскать, так сказать, дорогу к людям.

Досада! Даже не знаю, где очутилась!

Поела снега, слегка утолив жажду, а вот голод только разыгрался. Есть хотелось так, что сожрала бы даже сырого кролика. Только кролики по горам не бегают. В снегах вообще живности нет! Помню, смотрела какой-то фильм про команду футболистов, потерпевших авиакатастрофу в горах. Так они там покойников ели…

Тьфу! Какая гадость в голову лезет!

Снова разболелось темечко в том месте, куда меня двинул бутылкой Том Кларк. Сволочь он все-таки. А ведь когда-то нравился.

Как дела у Анри Жаке? И где теперь Верочка? Что с ней стало? Ричардсон упоминал о втором самолете, на котором отправился Левиафан. Возможно, Верочка с ним. Но куда полетел второй самолет? Глупый вопрос. Я даже не знаю точно, куда летел мой. Вроде в Плимут, но разве в Англии есть горы, которые выше облаков? Может, мы где-нибудь в Альпах разбились? А как нас туда занесло? Ветром, что ли, сдуло?

Не знаю… Я вообще ничего не знаю, кроме того, что мои приключения как-то связаны с субстанцией, которую цэрэушники назвали «мертвой водой».

Странно, загадочно и непонятно выглядит история про «мертвую воду». Если восстановить хронологию прошедших событий, то калейдоскоп моих неприятностей начался именно из-за нее. После прочтения бумаг в самолете не оставалось сомнений, что темной жидкостью, которую перелил в мой фужер доктор Энкель, была именно она.