Олег Синицын - Скалолазка и мертвая вода

Старичок высадил меня на окраине Нью-Плимута. Денег не просил, улыбнулся беззубым ртом и уехал. Стряхивая со Светкиного платья сено, я двинулась к центру города.

Низкие аккуратные домики стояли на берегу чудесной бухты. Море, темное, холодное даже на взгляд, вихрилось белыми барашками волн. Вдалеке над крышами виднелась каланча маяка. За спиной торчала заснеженная гора Эгмонт-Таранаки. И как я умудрилась приземлиться именно на нее? На десятки миль вокруг нет других гор. Чудны порой прихоти судьбы…

Нью-Плимут оказался мелким городишком с претензиями на крупный курорт. По дороге к центру мне попался один-единственный отель. Зато увидела несколько мелких церквушек – начиная от баптистской и заканчивая Церковью Новой Жизни.

Местные жители друг друга знали, здоровались на улицах. Дружно косились на мое платье, которое выделялось, как фейерверк среди электрических лампочек, и снисходительно улыбались. Зачем обижать туриста подозрительными взглядами? Неважно, как он выглядит. Лишь бы деньги тратил.

Кроме меня, на улицах туристов не было. Зима. В открытом платье я мерзла, море тем более не парное молоко. Что делать на курорте в такое время?

Первым делом отыскала ювелирный магазин. Меня встретили всего два человека – смуглый неулыбчивый охранник возле входа и молоденькая продавщица с вздернутым носиком, чем-то похожая на Николь Кидман. Я спросила у нее, где найти Сэма Коэна. Девушка попросила подождать. Минут десять я разглядывала перстни и сережки, даже приглядела себе колечко с топазом, потом ко мне вышел щуплый старичок, едва видимый из-за прилавка. Для разговора со мной ему пришлось встать на специальную подставку.

– Неплохая болванка, – произнес он, разглядывая камень в лупу. Я перегнулась через прилавок с другой стороны, делая вид, что разбираюсь не хуже. Торговаться решила до последнего. За каждый доллар биться – они мне позарез нужны.

– Подарок на Рождество, – объяснила я. Прозвучало довольно лживо, и вообще пояснений не требовалось. Коэна не интересовало происхождение камня. Он взял быка за рога:

– Могу предложить одиннадцать тысяч американских долларов.

– Правда? – обрадовалась я.

– Вам чеком или наличными?

– Управляющий моими делами сейчас в отпуске, – произнесла я, задыхаясь от волнения, – поэтому возьму наличными.

Две пачки пятидесятидолларовых купюр положить было некуда. Модельеры Светкиного платья забыли предусмотреть карманы. Надо быстрее менять гардероб.

Сэм Коэн уже собрался скрыться с моим алмазом. Уже спустился с подставки, и над прилавком только блестела его лысина.

– Вы не могли бы подсказать, где был добыт этот камень? – спросила я вдогонку.

Ювелир остановился. Постоял немного, опять взобрался на подставку. Лицо уже не было таким непроницаемым, как две минуты назад. Коэн выглядел уставшим.

– Чего вы хотите?

– Этот камень могли найти в Новой Зеландии?

– У нас нет месторождений.

– А где есть поблизости?

– Ближайшие – в Австралии. Но таких крупных там не добывают. Крупные алмазы в природе – редкость. Исключительная редкость.

– То есть его нельзя найти просто так, скажем, на пляже или на обочине дороги?

– Вы не поняли. Крупные алмазы – исключительная редкость!

Магазин я покидала в растерянности.

Ничего не поняла. Как цэрэушники могли потерять исключительную редкость! Которая, как я уже осознала, стоит в несколько раз больше, чем одиннадцать тысяч долларов. Как они умудрились? Таскали в незаштопанном кармане, что ли?

Прошла кварталов пять, пока опомнилась: бреду с пачками денег в руках! Так и не придумала, куда их положить! Как бы не ограбили, хотя невооруженным глазом видно, что уровень преступности в Нью-Плимуте – нулевой.

Впрочем, любители наживы нашлись. Возле кинотеатра я столкнулась с двумя женщинами в белых балахонах с измалеванными крестами. Они решительно потребовали от меня сделать пожертвование на Вознесение Христа. Когда я попробовала уточнить – что сие означает и почему Христу снова потребовалось возноситься? – женщины злобно зашипели. Потом выдали, что я ничего не понимаю и вдобавок святотатствую. Я ответила, что раз не понимаю, то и денег давать не буду.

Пока мы спорили, краем глаза обратила внимание на человека возле витрины садовых принадлежностей. Худощавого и сильно сутулящегося, в ужасном грязном пальто с короткими рукавами. Дергаными, суетливыми движениями он напоминал старого козла. Даже куцая бороденка походила на козлиную. Он пялился в витрину, делая вид, что не может отвести взгляд от граблей.

Женщины в балахонах так надоели, что я, решив отвязаться от них, дала полтинник. Меньших купюр у меня не было, а святоши категорически отказались вскрыть свою черную копилку, чтобы разменять банкноту.

Надо купить какую-нибудь сумку. А то всем на обозрение хожу с кучей денег в руках. Просто грех не подойти и не попросить на помощь пострадавшим от извержения вулкана в девятом веке до нашей эры, или лечение грибка между третьим и четвертым пальцами правой ноги.

Прошла еще два квартала, пока не наткнулась на магазин спортивных товаров. То, что нужно!

Одела себя полностью в «Найк». Трико, майка, куртка. Плюс сумку с надписью «Just do it!», в кармашек которой и спрятала деньги.

Когда примеряла кроссовки, сквозь стеклянную витрину на другой стороне улицы опять увидела сутулого в драном пальто. Загорелым лицом он напоминал маори, правда, без татуировки. С судорожным лепетом приставал к прохожим, люди от него шарахались, словно от прокаженного. Вот он споткнулся о мусорную урну и, совершив впечатляющий кульбит, плюхнулся в рассыпанные бычки, мятые салфетки и огрызки яблок.

Я шнуровала кроссовки и задумчиво наблюдала, как он суетливо поднялся, что-то бормоча. Со злостью раздавил жеванную половинку лимона, будто фрукт был в чем-то виноват. Похож на бродягу, случайно ли этот тип попадается на глаза второй раз? Неужели следит? Или просто совпадение?

– У вас нет запасного выхода? – спросила я продавщицу, когда расплачивалась.

Она указала нужную дверь. Через внутренний двор очутилась на параллельной улице. Теперь необходимо найти телефонную станцию. Мне требуется позвонить… в Швейцарию!

– Добрый день, вы говорите с автоответчиком в приемной доктора Клауса Энкеля. Чтобы оставить сообщение, пожалуйста, дождитесь гудка, а еще лучше – свяжитесь утром с секретарем.

Я с досадой повесила трубку. Вот растяпа! Не сообразила, что сейчас в Европе раннее утро. Разница с Новой Зеландией – одиннадцать часов. А мне очень нужно узнать, где именно в Новой Зеландии работал доктор Энкель… Откуда приходили письма?

Вышла из кабинки. Почтовый зал – просторное, но совершенно пустое помещение. Пространство использовалось нерационально. Телефонные кабинки ютились возле стен, в углу возвышался черный агрегат, исполосованный надписями и напоминавший игральный автомат. В другом конце располагалась стойка, за которой «обутый» в наушники молодой парень с дредами ломался от музыки, доносившейся из плеера.