Данила Врангель - Славянский стилет

Благодаря схеме, разработанной Философом, Анжелу не ликвидировали (в чем не было ни малейшего сомнения). Он дал ей настоящие номера счетов, – но в этот же день заблокированные по причине спорного изменения процентной ставки, проблем с налоговой полицией, перерегистрации оффшорных зон под другие протектораты и еще ряда причин, не составляющих, в принципе, особых проблем, но требующих времени. Все это оперативно делалось людьми Бизона, но главное – все счета были открыты на Сиамскую Лелю. Нокаут. Крокодилы остались на диете. Скармливать им носителя таких счетов нерентабельно даже для нефтедолларовых бородачей. Ситуация зависла и стала затухать во времени.

Завербованная Волком славянская красавица исламской ориентации была полностью подавлена его волей. Но внешне это на ней не сказалось никак. Наоборот, она выглядела, как цветущая роза из цветника султана. Ибо воля всякого человека находится под давлением великого множества причин. Теперь же для Лели-Анжелы все они отпали. Остался один Философ. В этом – прелесть духовного рабства и единобожия.

Анжела долго и подробно докладывала Волку об отношениях внутри громадной корпорации, по количеству людей в несколько раз превосходящей «Транстриумвират». Её болтовня, в принципе, многого стоила, так как описывала эмоциональные события, а аффект всегда первичен, эффект же – вторичен. Всю наиболее важную информацию, бывшую в ее распоряжении, Философ получил от нее давно и ушел уже далеко вперед. Основные разведданные он снимал с секретных сайтов, постоянно изменяемые коды доступа к которым ему доставала Анжела. О ее встречах с Волком не знал никто. В противном случае была гарантирована смерть с пытками. Такие вопросы решались в синдикате сурово и традиционно.

Версия отхода с места их первой встречи была разработана Философом в виде шахматной заготовки задолго до самих событий, последовательность которых он вполне легко просчитал и спрогнозировал, – это было несложно. Согласно новому варианту событий в элитном кафе, все происходило так: Леля всаживает в него пять пуль, но на нем бронежилет, который, возможно, и спасает, но от травм не уберегает. В момент потери Волком сознания она скрывается, унося диктофон, на который предварительно был записан новый вариант диалога и с новой информацией. Да и как она могла знать, жив он или мертв? Не добивать же стулом по голове, если в пистолете пустой магазин?..

Все разыгралось довольно убедительно, тем более что большая часть всего этого – правда. Прибывшие по вызову Анжелы люди «Восточного Синдиката» собрали гильзы, подобрали пули, расплющенные о бронежилет, и увезли штатную обольстительницу. Допрашивали её недолго, естественно – без пристрастия. Врать она умела, да и начальник разведки помог. Но все равно, судьбу решили деньги. Ожидавший ее яд в бутылке с шампанским, – любимого Лелиного сорта, – положили в холодильник до иных времен. Имам знал: пообщавшегося с Философом необходимо уничтожить, чтобы тот не внедрил через посредника духовный вирус в среду верхушки синдиката. Но, поразмыслив, имам решил, что в данном случае можно сделать исключение. Женщина, она бездуховна по своей сути, а чтобы что-то передать, надобно это принять. Но Философ ничего не внедрял, он прибыл лично. И Анжела продолжила свою ненавязчивую работу в кабинетах синдиката.

Однако теперь жизнь стильной блондинки, перекодированная философом крайнего толка, обрела новые стимулы, смысл и ориентиры. Жесткий кокон навязанного сомнамбулизма приковал ее к опытному кукловоду. Она же от этого была только счастлива. В принципе, Анжела занималась тем же, чем и раньше. Леля была агентом внутренней контрразведки синдиката. Но только теперь уже – и агентом разведки Философового разведывательного управления. Несложная метаморфоза пошла ей явно на пользу. Очевидно, подобная женщина рождена быть двойным агентом. Но главное, что изменилось в душе Анжелы, – она получала почти физическое удовольствие, работая творчески и из любви к искусству. Настолько её хватательные императивы были перестроены шоковой гипнотерапией любителя пообщаться с необщительными.

Любовь к искусству… Поразительно, как это понятие было теперь применимо и к Анжеле. Она очень хорошо ощутила разницу творческого и нетворческого подходов к решаемой задаче. Это то же самое, что прямой укол в сравнении с пережевыванием лекарственного порошка и постепенным всасыванием его в кровь. Но через что лекарственному составу приходится попутно проходить!.. Нет, творчество – страшная сила. По-настоящему творящий человек способен умереть от одной только мысли – такова энергетика взаимодействия души и тела. Но также от одной только мысли он в состоянии сделаться во сто крат более живым, он может вообще не умереть – никогда!

Разбираясь в отношениях между синдикатом и триумвиратом, в связях их многочисленных контрагентов, выискивая ту точку, которая не пересекаема без взаимоуничтожения, секретный аудитор Бизона приходил к странным выводам. Да, конечно, обе структуры конкурировали по многим составляющим – но общий процент этих проблем был совсем не так велик, как могло показаться, не опираясь на обе бухгалтерии и их балансы. Прямого, взаимоподавляющего столкновения коммерческих интересов у них не было ни в одной сфере перераспределения, и, в принципе, – ни в одной конгломерирующей сети современных глобальных структур, работающих на основе прибавочной стоимости. Если отбросить псевдополитические факторы, изредка шизофренически возникающие сами по себе на почве бритых или небритых бород, то преобладал скорее конструктивизм, чем эгоцентрический прагматизм. Чем больше Философ проводил аудит отношений этих двух коммерческих гигантов, тем менее он подозревал какую-либо мощную причину, способную так повлиять на «Восточный Синдикат», чтобы тот развязал реальные боевые действия – да еще без предварительного коммерческого давления и дипломатического разбирательства, столь традиционного в подобных случаях. Нет, конечно, достаточной информации у Философа пока не было, но тенденция вполне просматривалась – по крайней мере, создавалось такое впечатление. Ну, а что ему, специалисту по внушениям, украдкой смогут навязывать столь убедительные и обширные аргументы – нет уж, аудитор в такое поверить не мог: все цифры сходились, а полностью всю бухгалтерию сфальсифицировать пока нет возможности ни у кого.

Итак, тенденция не внушалась, а наличествовала де-факто. Более того: выясняя отношения высшего эшелона и взламывая их защищенные телефонные линии, специалист по неофициальному аудиту неожиданно начал чувствовать некую силу, работающую параллельно ему. Вернее сказать, ненавязчиво модулирующую отношения синдиката и триумвирата. Аккуратно и очень профессионально направлялись некоторые разговоры и даже решения, а порой, наоборот, они блокировались элементарными сбоями в технике или бытовом обслуживании, но с целью какой и кому выгодной – неясно. Вот вроде бы мелочь – бытовое обслуживание, хотя нет, это очень даже не мелочь. В сущности, бытовое обслуживание – это вектор, направленный в сторону точки, черной дыры, всасывающей мириады всевозможных операций всех уровней и прикрытых кодированными, внушающими необходимую бесперебойность этих самых операций, символами. Если кто-то хочет найти центр мироздания, ему далеко ходить не надо. Вышеописанная точка-дыра – этот центр и есть.