Андрей Быстров - Эффект проникновения

– Тогда поехали, – распорядился Мальцев, уже забывший о своих подозрениях. – Взрываем ракеты, затем заезжаем за Сретенским и Кудрявцевой, вы отвозите нас к Двери и даете нам Ключ, а сами…

– Ничего не выйдет, – бесцветным тоном сказал Гордеев.

– Почему?

– Потому что в стратегическом центре расположены и энергетические установки, благодаря которым функционируют Ключи и Двери. Если вы взорвете ракеты, будет уничтожен и центр… Кстати, и мы вместе с ним, ведь мы будем там. Но даже если мы каким-то образом уцелеем, вы останетесь в Фоксхоле навсегда… По крайней мере, до тех пор, пока не будет воссоздана сложнейшая аппаратура, а это годы труда. И результат не гарантирован – многие ученые умерли, а сумеют ли справиться нынешние – не знаю.

Мальцев сел на стул и жестом потребовал сигарету. К его удивлению, Гордеев подчинился не торопливо-услужливо, а с полным сознанием собственного достоинства. Возможно, препарат сделал его союзником Мальцева, но не рабом.

Пуская густые клубы дыма, Олег размышлял. Пожалуй, к лучшему, что всякая связь между Фоксхолом и Землей прервется надолго. У земных политиков и ученых будет время решать, как поступить с новой реальностью и как ужиться с новой картиной мира. Но как избежать проклятой шахматной вилки? Как расправиться заодно с ракетами с энергетическими установками и вместе с тем спасти Сретенского и Кудрявцеву, а также не пропасть и самому?

Вдруг его осенило. Черт, а нельзя ли…

– Михаил Яковлевич, – обратился он к молча стоявшему у стола Гордееву, – можем ли мы сделать так… Словом, что-то вроде мины замедленного действия? Так, чтобы ракеты взорвались ПОСЛЕ того, как мы покинем Фоксхол?

– Пожалуй, – ответил Гордеев неопределенно. – Скажем, один час – этого довольно, чтобы захватить ваших друзей и добраться до Двери…

– Да, но… В стратегическом центре останутся еще люди? Они погибнут при взрыве?

– Конечно.

– Надо этого избежать, – твердо сказал Мальцев.

Как ни ужасны были планы хозяев Фоксхола, каким бы отвращением и ненавистью ни наполняли они сердце Мальцева, он не хотел жертв, не хотел, чтобы по его вине умирали люди – хорошие, плохие, очень плохие, какие угодно.

– Это реально, – кивнул народный комиссар. – За десять минут до пуска ракеты прозвучит сигнал тревоги. Они не успеют – вернее, не сумеют – остановить стартовые программы, но успеют уйти в безопасное место.

– Вот теперь поехали, – заключил Олег – И помните, ошибаться нельзя нигде и ни в чем. У нас единственный шанс, и мы должны его использовать.

Пока они спускались по лестнице к подъезду, Мальцева прошиб холодный пот. Кроме многих прочих опасностей, существовала главная, и крылась она в свойствах манкуртала. Действие препарата могло кончиться в любой момент либо привести к непредсказуемым изменениям в поведении Михаила Яковлевича Гордеева… Тогда – страшный финал не только для Мальцева, но и для всей Земли. Поступив интуитивно, не рассчитывая долговременных последствий, Мальцев, быть может, совершил крупный промах. Его авантюра легко объяснялась пережитыми потрясениями, отключившими в мозгу способность к рациональному планированию. Очевидно, Олегу следовало подождать, разобраться в ситуации, подготовиться… Найти людей, могущих оказать помощь и поддержку… Вместо всего этого он прыгнул головой вниз в холодную воду, не одного себя подставив под удар. Теперь ему оставалось лишь вспоминать словарное определение термина «авантюра» – «рискованное предприятие, рассчитанное на случайный успех», – и надеяться, отчаянно надеяться…

Гордеев отпустил водителя и сам сел за руль приземистой машины, похожей на инкассаторский броневик. Двигатель заработал с отлаженной мягкостью, за которой чувствовалась мощь.

На высокой скорости броневик пронесся по улицам внутреннего города – машине Гордеева почтительно (или боязливо) уступали дорогу. Перед металлическими воротами, справа и слева от которых торчали уродливые бетонные сооружения со смотровыми щелями. Гордеев притормозил и нажал какую-то кнопку на приборной панели, но не остановился. Тяжелые на вид створки ворот распахнулись с неожиданной легкостью, и машина вкатилась по крутому пандусу в подземный тоннель. Здесь Михаил Яковлевич снова увеличил скорость. На стенах тоннеля мелькали красные, зеленые и оранжевые огни, освещающие километры толстых кабелей и труб. Пробег под землей закончился другим пандусом – близнецом первого, по которому броневик поднялся наверх и оказался в зацементированном круглом дворе, словно на дне цилиндрической шахты. Трое вооруженных людей в форме НКВД подошли к машине. Гордеев опустил стекло.

– Товарищ народный комиссар, – рапортовал офицер, взяв под козырек, – на вверенном мне объекте происшествий нет. Среди персонала больных и отсутствующих нет. Штатный режим работы по расписанию «Вергилий-три». Капитан Петров.

– Молодец, капитан, – похвалил его Гордеев, вылезая из машины. – Мы с товарищем сейчас спустимся в мой кабинет. Вызови лифт.

– Есть!

Капитан Петров подбежал к узкой серой будке на периферии двора, щелкнул тумблером. Полминуты спустя пластиковые дверцы будки разъехались, Гордеев и Мальцев вошли в лифт. Там имелись только две светящиеся кнопки – одна со стрелкой, указывающей вниз, вторая – вверх. Михаил Яковлевич надавил первую, дверцы закрылись, лифт бесшумно тронулся.

Он доставил Гордеева и Мальцева в мрачный коридор, куда выходило несколько дверей. Гордеев отпер ключом одну из них, жестом пригласил Мальцева в помещение, где автоматически зажегся свет.

Обстановка небольшого кабинета была скудной – стол с компьютером, сейф, ряд телемониторов, кресла в углу.

– Мой личный терминал, – сказал Гордеев, указывая на компьютер. – Такие кабинеты и терминалы есть только у трех человек в Фоксхоле – еще у товарища Тагилова и вашего друга Зорина. Каждый из нас в любой момент может самостоятельно запустить ракеты. Разумеется, вряд ли кому-нибудь придет идея поступить так без консультаций с остальными… Гм… Но мы с вами сейчас так и сделаем.

Загрузив компьютер, Гордеев прикоснулся к нескольким клавишам. Загорелся экран одного из телемониторов. На нем появилось изображение зала с куполообразным потолком и множеством пультов, возле которых сидели операторы.

– Центр управления, – пояснил Михаил Яковлевич. – Сердце Фоксхола.

Ожил экран второго монитора. Там Олег увидел в полутьме абрис гигантской сложной машины, опутанной тысячами разноцветных проводов. Сбоку виднелись вращающиеся вогнутые сетки, напоминающие радары.

– Любопытно, правда? – Гордеев ткнул пальцем в экран. – Энергетическая установка. Отсюда открываются Двери, ведь сами Ключи не вырабатывают энергию… Перед вами свидетельство небывалого торжества человеческого разума. Не жалко?