Виктор Бурцев - Не плачь по мне, Аргентина

– И получить пулю…

Джобс повернулся к Таманскому:

– Коллега, мне не нравится ваш настрой. – Американец радостно рассмеялся. – Все будет хорошо! Риск хорош тогда, когда вы ничем не рискуете! Это все ерунда, нас ждет слава, поймите, Тамански, слава! А что такое слава?

– Автомобиль такой… – пробормотал Костя.

– Точно! Машины, девочки, бабки, тити-мити! Слава – это то, что мне нужно! – Билл размахивал руками, иногда совсем бросая руль.

– Черт вас подери, Джобс! Держите баранку! – гаркнул Таманский после того, как они в очередной раз едва не улетели в канаву. – Иначе слава может пролететь мимо вас!

– Простите, простите. – Американец посерьезнел. – Но вот скажите, что такое слава для вас, Тамански?

Костя задумался.

– Ничего, – вдруг выдал он. – Ничего такого. Ну да, конечно, там… Гонорар. Может быть, пошлют еще куда-нибудь. Хотя это вряд ли. Мои материалы и так регулярно идут в печать. Книгу тиснут большим тиражом. Бабок дадут. Ну, там, может, премию сунут. Но чтобы меня от этого больше женщины стали любить, так это маловероятно. А если и будут, так на кой черт мне такие женщины? Машина… у меня есть. Все…

– Вы все там чокнутые. – Джобс кивнул. – Я точно такой же вопрос задавал Зорину. Он точно так же, как и вы, мялся-мялся… Что-то там мямлил… А потом сказал: слушай, Билли, пошел ты в задницу со своими вопросами! И напился.

– Зорин? – Таманский не поверил.

– Да-да! И дал в морду корреспонденту «Форбс».

– Джобс, вы врите, но знайте меру!

Американец прижал обе руки к груди, и Таманский схватился за руль.

– Я не вру! Я видел это своими глазами, чтоб я лопнул! Это была нормальная журналистская пьянка. На какой-то долбаной презентации. Я вас уверяю, этот ваш… коллега большой любитель презентаций. Он о них ни черта не пишет, но зато его всегда приглашают. Какая-никакая, а зарубежная пресса. То, что там происходит после того, как нашего брата допускают к столу… Это просто ужас! Об этом никто не пишет, конечно, и вообще распространяться не принято…

– Да ладно, Билл! – Таманский держал баранку, и надо отметить, что машина шла ровнее, чем когда ею управлял Джобс. – Это же скандал! Советский журналист дал по физиономии своему американскому коллеге… Чтобы ваша пресса не раздула из этой мухи слона! Не верю!

– Ой, тоже мне коллега! Этих засранцев из «Форбса» никто не любит. И только ваш Зорин может позволить себе дать этой заразе в рыло! Ему ничего не будет! А нашего брата сожрут с потрохами. Так что все промолчали и никто ничего не видел.

Он снова взялся за баранку.

– Вы сказочник, Билли. – Таманский улыбнулся, представив себе Зорина, лупящего в холеную морду журналюгу из «Форбс». – Но ваша сказка мне нравится.

– То ли еще будет, – радостно пообещал Билл.

Дороги в Аргентине – понятие часто относительное. Пока вы двигаетесь по крупным трассам, которые регулярно подновляются, все в порядке. Но если вы сворачиваете на дорогу второстепенную… Тут начинается самое интересное.

Потому что правила дорожного движения, кажется, перестают существовать.

Есть мнение, что Броун, делая свое знаменитое открытие, предвидел дороги Аргентины. Повозки, лошади, просто груженые ослики или мулы. Все это прет по встречной, останавливается где-то посередине, перегородив всем путь.

Джобс давил на клаксон не переставая. Он вскакивал, ругался, один раз порывался даже выскочить наружу, чтобы набить морду какому-то крестьянину. Таманский с трудом удержал американца.

Одним словом, когда журналисты, уже под вечер, прибыли в какой-то населенный пункт, очередной «Гранде…» или «Рио…», Джобс сказал, что на сегодня с него хватит, и направился в кабак.

Когда Джобс бухнул на стол бутылку виски, Костя поинтересовался:

– Ну, и какой у нас с вами будет план? Общую картину я знаю. А вот детали мне пока неясны.

– Сейчас… – Американец отвинтил пробку и разлил содержимое бутылки в два стакана.

– Собираетесь заночевать тут? – Таманский не стал пить.

– Да. – Джобс выпил. – Черт…

Он явно был раздражен и даже зол. Таманский внимательно изучал его.

– Скажите, Билли, а что вы собираетесь делать дальше? Мне, честно сказать, не понятно. Тут все дороги – дерьмо, вы собираетесь напиваться после каждого километра или чаще?

– Черт! – Джобс сморщился. – Как вас мамочка таким родила? Тамански, вы же исключительный зануда! Ваши нотации – это не совсем то, что сейчас я хотел бы слышать.

– Но вам придется привыкнуть к ним, Джобс, если вы хотите продолжать наше путешествие. – Костя отодвинул стакан с виски подальше.

Билл непонимающе посмотрел на Таманского.

– Константин, вы вообще русский?

– Хорошенькое начало для разговора. У меня польские корни. А что?

– Поляки, русские… Какая разница?

– В нашем контексте никакой.

– Но я слышал, что все русские пьют, как слоны на жаре.

– Лошади… – поправил коллегу Костя. – Пьют, как лошади. Это бывает. Только не у всех и не всегда. Сейчас мне не хочется пить. Сейчас мне хочется знать, куда мы направляемся и как вы планируете подобраться к лагерю. Или я сейчас же сажусь на тот самый джип, что вы арендовали, и укатываю в Буэнос-Айрес.

– Черт! – Американец отодвинул и свой стакан. – Вы удивительно умеете ломать кайф.

– Я жду.

– Хорошо! Черт! – Джобс закрутил крышечку у бутылки. – Я думаю завтра утром пробиться, к черту, через этих полоумных туземцев. Наша цель – это Рио-Колорадо. Оттуда мы уйдем на совсем уж лесные дорожки, а потом пойдем пешочком. У меня есть карта и довольно точные указания.

– И насколько часто вы планируете останавливаться?

– Ну… – Джобс пожал плечами. – Ну, собственно… Это случайность. Я не ожидал, что эти дороги так меня выведут.

Американец замолчал, покосившись в сторону бутылки.

– Черт. Ну, хорошо, Тамански, давайте сделаем так. Это последняя моя остановка в пути. Только давайте, раз уж я взял бутылку, разопьем ее. С завтрашнего дня я не возьму в рот ни капли. Только баранка, только дорога! Если вам так угодно, Тамански, можете сами сесть за руль.

– Ну, если понадобится, сяду. Однако я бы на вашем месте на это сильно не рассчитывал.

– Конечно! Конечно, товарищ. – Джобс щедро налил себе в стакан. – На здоровье!

– Черт с вами. – Таманский взялся за стакан. Виски отдавало сивухой и дурным деревенским самогоном. – Но учтите…

Джобс прижал руки к груди.

– Клянусь всеми святыми.

После третьего стакана Билли развеселился и заказал каких-то закусок, более всего напоминавших сушеное до одеревенения и дьявольски острое мясо.

– Вот скажите мне, Тамански, на кой черт вам этот кубинец?

– Вы о чем?

– Ну, этот… Че Гевара. Вот носятся все вокруг, носятся. Че Гевара то, Че Гевара сё… На майках его рисуют. Ну, знаете, в этом, в берете. А по сути – что? По сути он поругался с Фиделем и свалил делать революцию. Оказался никому не нужен, и его сожрали боливийцы. Он же неудачник, ваш Че Гевара. Неудачник.