Андрэ Нортон - Повелитель грома [Бог грома]

— Это ваш закон! — в знаках Горгола сквозило явное презрение.

Тут Логан встал из-за стола и, слегка шатаясь от слабости, вступил в разговор.

Он очень неплохо смотрелся сейчас в своей туземной одежде, и знаки его текли плавно и важно, словно на переговорах вождей.

— В прошлый влажный сезон Харцал, воин племени, без приглашения явился в поместье Квада, нарушив охотничьи права, которые вы передали хозяину поместья. Он пришёл тайком и убил фравна, не будучи голоден, не тронул мяса, а взял только шкуру. Он принёс шкуру в Порт и пытался продать её инопланетнику. Но разве его вина пала на весь клан Цамле? Разве Квад передал его нашим властям, чтобы они судили его по нашим законам? Нет, Квад отправил меня к Кротагу и предложил встретиться как старшим в своих кланах у одного костра, согласно вашим обычаям. И Кротаг согласился. Кавок может подтвердить это, он как сын вождя ездил к Кваду передавать это согласие. Кротаг и Квад встретились и поговорили. Квад рассказал об этой неприятности и передал ему Харцала, а сам вернулся в своё поместье и никогда не спрашивал потом, как Кротаг поступил с Харцалом. Это дело вождя клана, и не касается никого больше. Так это было?

— Так, — согласились оба норби.

— Преступление, совершенное этим инопланетником, много хуже того, что свершил Харцал. Так считаете и вы, а мы полностью согласны с вами. Этот человек без тотема оскорбил и нас, применив нечестное оружие, когда понял, что мы собираемся помешать ему. Вот пусть Офицер Мира и разберётся с ним по нашим законам, как Кротаг разобрался с Харцалом по вашим. С него спросят и за его безрассудное поведение и за зло, которое он этим принёс, и за обиду, нанесённую двум колонистам и двум норби.

— Ладно, — согласился Кавок. — Но всё равно нужно послушать Кротага. Пусть он узнает о злых делах инопланетника и решит, можно ли вам оставаться здесь или ехать дальше.

— Мы согласны, — сказал Сторм. — Пусть один из вас едет к Кротагу, а мы останемся здесь и постараемся связаться с Офицером Мира.

— И вы можете поклясться, что будете ждать здесь? — Горгол взглянул на Логана и Остина и почти смущённо отвёл взгляд. — Да, я знаю: вы из тех, кто умеет держать слово. Я еду, Кавок остаётся… и когда пойдут люди Цамле он, как сын вождя, сам расскажет о том, что здесь произошло.

После отъезда Горгола они по очереди подсаживались к приёмнику, снова и снова вызывая станцию слежения в Пиках, но ответа так и не получили. Однажды их вызвал коптер, и Вайдерс коротко сообщил, что они все ещё продолжают полет.

Сторм попытался прикинуть, как далеко в Синий район может забраться коптер, прежде чем эта парочка повернёт назад, спасаясь от дневного солнца. Но при таком расчёте приходилось учитывать столько факторов, что он скоро бросил это занятие. Логан, думавший, по-видимому, о том же, вдруг фыркнул и махнул рукой.

— Чего ради им возвращаться? — сказал он. — Сядут в любом месте и поищут укрытия.

— Если Вайдерс поступил глупо сейчас, это ещё не значит, что он совсем уж дурак. Он же знает, что это страна каннибалов.

— А ты думаешь, он способен принимать всерьёз каких-то туземцев? — возразил Логан. — Он же до зубов вооружился всем, что только можно достать за деньги. Может, у него в коптере припрятан и контрабандный бластер. И он слепо верит в возможности этих игрушек. А ты хочешь, чтобы он осознал, какую опасность могут представлять для него дикари с луками и стрелами!

Что ж, Логан был прав. Как все инопланетники, Вайдерс считал, что современным оружием он легко справится с любыми туземцами. И как все инопланетники, жестоко ошибался. В конце концов, за ним стояла только техника, а за туземцами — вся вековая мудрость жизни в арцорианской пустыне.

— С-с-с-с, — лёгкий свистящий звук долетел через открытую дверь палатки и заставил юношей вздрогнуть от неожиданности.

Сторм быстро вышел наружу. Ни Баку, ни Сурра не выглядели встревоженными, значит, подъезжающие были им хорошо знакомы. Но он с неудовольствием отметил, что впервые за долгое время он забыл приказать своим разведчикам предупреждать его о любом пришельце.

Всадники выехали на открытое место из темноты каньона, и Сторм узнал в едущем впереди Кротага. Землянин ждал в узкой полосе света, что падал из дверного проёма, и не пытался пойти навстречу. Сначала надо было по поведению Кротага понять, что тот надумал. Он уже слышал обо всём от Горгола и, похоже, что-то решил, иначе не явился бы так быстро. По обычаю, Сторму не следовало ничего делать, пока вождь не выскажет своего решения.

Кротаг подошёл к палатке, и землянин шагнул в сторону, открывая дорогу ему и следующему за ним туземцу.

Этот норби был совсем не похож на воина: он не носил ни пояса с оружием, ни охотничьего ожерелья из зубов йорис. Его длинное костлявое тело покрывала странная рубаха, украшенная вплетёнными в ткань чёрно-белыми перьями. Прямо на рубаху был накинут длинный свободный плащ, тоже расшитый перьями, золотисто-зелёными и блестящими. Рога его были выкрашены чёрной краской, а глубоко посаженные глаза — обведены широкими чёрными кругами, что придавало лицу жутковатый вид. На шее у него, на крепком шнурке, висел маленький чёрный барабанчик.

— Я вижу тебя, носящий имя Кротага, — просигналил Сторм вежливое приветствие.

— Я вижу тебя… чужак, — получил он в ответ.

Не слишком обнадёживающе, но приходилось смириться.

— Я вижу тебя, вызывающий небесные стрелы, — продолжал Остин. — Что за колья носишь ты в этой жизни?

Густая тишина повисла в палатке, только снаружи доносился дробный перестук лошадиных копыт. Барабанщик протянул к нему руки, но не для того, чтобы обменяться знаками. Он выставил перед собой раскрытые ладони и так долго и пристально смотрел в глаза Сторму, что у того уже не стало сил отвести взгляд. Как во сне, Сторм протянул свои руки и положил их на подставленные ладони. Так они и застыли ладонь к ладони, Сторм и туземный колдун. От своих предков-индейцев Сторм знал, что в мире существуют великие невидимые силы, и что если призвать их, они наделяют человека невероятными способностями и немалой властью. Нечто подобное он вызвал, когда освобождал пленников из лагеря диких Нитра. Но тогда это было близкое и понятное ему колдовство его народа. А здесь… Барабанщик тихонько запел и звуки непонятного языка вызвали в душе Сторма другие — полузабытые, древние:

Сторм не был поэтом, но слова эти были настоящими, они несли в себе власть и силу и пробуждали в его душе что-то глубоко скрытое.