Марк Ланской - Битые козыри

Рэти потеряла счет времени. Впервые в жизни она так остро чувствовала тягостную безысходность одиночества. Она всегда гордилась своей независимостью, пусть даже сумасбродным своенравием. Но куда бы ни забрасывала постоянная погоня за новыми впечатлениями, она всегда знала, что ее ждет Гарри, что она вернется к нему. Что же будет теперь? Если он стал другим, нечеловеком, к чему все ее попытки утвердить свою независимость? Кому она нужна, эта независимость? Все потеряло смысл. Все!

Рэти перебирала звенья своего перстня связи на безымянном пальце левой руки, пытаясь соединиться с этой проклятой диспетчерской, но стойкие помехи только раздражали слух и зрение. Слезы бессилия текли по ее лицу, и она их не вытирала. Она не расслышала шагов Макрожера, остановившегося около ее кресла.

— Мисс, — окликнул ее Макрожер.

Увидев начальника охраны, она радостно вскочила:

— Наконец-то! Тебя прислал доктор Лайт? Сейчас же проводи меня к нему.

— Не могу, мисс. Туда нет хода живым людям.

Все пережитые страхи вылились в приступ ярости.

Рэти с кулаками набросилась на Макрожера:

— Болван! Не смей говорить «не могу»! Немедленно свяжи меня с Гарри!

Макрожер молчал. Он понимал, что Кокер и вся его родня потеряли над ним былую власть. Он мог бы изолировать эту разбушевавшуюся бабенку. Но она была не только праправнучкой Сэма VI. Ведь это благодаря ей попал в Кокервиль новый хозяин. Кто знает, как отнесется он…

— Хорошо, мисс, я попытаюсь связать вас с доктором Лайтом, как только он закончит разговор с Землей.

— Не когда закончит, а сейчас же, немедленно!

— Хорошо, мисс. Подождите здесь.

Макрожер спустился к себе и воспользовался единственным каналом, который Лайт выделил ему для личной связи. Он робко доложил о требовании Рэти и тотчас же услышал приказ:

— Переведите ее связь на ваш канал.

Наконец-то Рэти увидела его глаза, устремленные не на всех людей, а только на нее, — живые, близкие, все понимающие глаза.

— Как ты мог? — всхлипывая, не останавливая слез, спросила Рэти. — Как ты мог оставить меня одну… ничего… ничего не сказал…

Лайт видел все, что происходило в ее душе, всю боль, которую она испытывала. Он знал горестное значение этих слез, впервые окроплявших ее лицо, и старался подобрать те единственные слова, которыми можно было ее успокоить.

— Прости меня, милая. Ты знаешь, что иначе я не мог. Я не забыл тебя. Я все помню…

— Я хочу к тебе, Гарри. Я не могу без тебя. Возьми меня к себе.

— Это невозможно, дорогая. Никак невозможно. Ты здесь погибла бы.

— Сделай меня такой, как ты. Я хочу быть такой, точно такой. Ты все можешь.

— Ты забыла, что должна стать матерью наше го ребенка. Нашего, Рэти. Улетай на Землю и жди меня.

— Я никуда от тебя не уеду. Никуда! Я хочу быть с тобой.

— Одумайся, Рэти. Ради ребенка. Я обещаю тебе… Когда ты станешь матерью, я сделаю все, что ты за хочешь. Все, Рэти! Обещаю!

— Ты меня любишь, Гарри?

— Люблю, дорогая. Верь мне. Улетай. Как только я здесь закончу, вернусь к тебе. И мы больше никогда не расстанемся.

Рэти испытующе смотрела на него, вслушивалась в его слова, и ей хотелось верить ему, подчиняться ему.

— Пусть так, Гарри. Я буду ждать тебя. Подойди ближе.

Они сблизили свои лица так, что никакого промежутка не осталось между их глазами и губами.

Если бы на «бастион демократии» одновременно обрушились тайфуны, землетрясения, цунами, вряд ли паника среди деловых кругов была бы более сокрушающей, чем та, которую вызвали события в Кокервиле. Зашатались и рухнули еще вчера казавшиеся незыблемыми финансовые и промышленные империи, связанные с фирмами Сэма VI и с военными заказами. За стремительным падением акций не могли уследить оперативные ДМ. Закрылись биржи. Волна банкротств и самоубийств нарастала с каждым часом.

Но не эти несчастья большого бизнеса волновали простых людей на Земле. Кокервиль устами Лайта напомнил, что опасность провокационного удара с бортов подводных лодок по-прежнему велика. Никто не знал, на чью голову свалится смертоносный груз. Генерал Боулз унес с собой тайну роковых команд. Но разве не остались в живых другие участники заговора? Разве только один Боулз мог привести в движение машину истребления? Кто поручится, что другой высший чин военного ведомства не располагает такими же полномочиями и не попытается осуществить злодейский проект?

Сенсационным стало выступление Зюдера по станции «КД». После того как подтвердилось все, в чем она не раз убеждала своих слушателей, станция стала одной из самых популярных в мире. Зюдер заявил, что знает координаты затаившихся субмарин.

Тут же Генри Диренхэм провел интервью с Эйбом.

— Как получилось, — спросил Генри, — что ты располагаешь сведениями о дислокации захваченных субмарин?

Эйбу пришлось рассказать о задании Торна, об изготовлении отряда мими-исполнителей и о канале связи, позволяющем ему принимать информацию от членов экипажа.

— Но, как нам известно, корабли нельзя потопить атакой извне. Не можешь ли ты узнать у своего информатора, какого рода изменения они произвели в монтаже силовых линий?

— Нет. Он слишком примитивен и лишен способности вспоминать о сделанном.

— Значит ли это, что обезвредить лодки невозможно, не вызвав ракетного залпа?

— Нет. Есть другой выход. Вся работа по изготовлению исполнителей и программированию их действий была разбита доктором Торном на отдельные операции. Никому из людей выполнение этих операций он не доверил. Все они были распределены между мэшин-менами моего класса, работающими в различных, удаленных друг от друга лабораториях. Предлагаю всех нас объединить. Мы реконструируем проект во всех его деталях, восстановим заложенную в исполнителей программу и узнаем, что сделало субмарины неуязвимыми.

— А чем это поможет решению главной задачи?

— Узнав, что и где перемонтировано, мы могли бы лучевыми уколами снаружи вывести из строя систему внутренней связи.

— Это было бы великолепно! — воскликнул Генри. В разговор неожиданно встрял министр юстиции.

В недалеком прошлом известный адвокат и один из директоров Кокерфонда, министр был знаменит тем, что всегда защищал интересы фирм, входивших в империю Сэма VI. Он откашлялся и с нескрываемой иронией обратился к Эйбу.

— Видите ли… — начал он и тут же поправился: — Видишь ли, Эйб. Ты отлично разбираешься в технике, но смутно представляешь себе свою роль в человеческом обществе. И ты, и другие мэшин-мены, как, впрочем, любое другое бездушное имущество, являетесь частной собственностью фирмы «ММК». Распоряжаться тобой и твоими коллегами могут только владельцы фирмы, ее главные акционеры. В настоящее время все они находятся за пределами Земли. Использовать гашу группу без ведома и разрешения владельцев означало бы нарушить священный принцип частной собственности, на котором покоится цивилизация. Вот почему твое предложение остается нереальным до тех пор, пока его не обсудят вернувшиеся из Кокервиля члены правления.