Марк Ланской - Битые козыри

— Я уже об этом позаботился. Убедил, что, если ты потеряешь хоть один волос, я их прикончу сам. На самоубийство они не пойдут. В этом я уверен.

— И вот еще что… После того как этот Лайт справится с моими ногами, мне бы хотелось, чтобы он отправился вместе со мной в «Хе-хе». Пусть будет у нас, пригодится…

—Правильно, Нил! Мы ему работу найдем. Захватим и второго — Милза. Тоже голова!

— Можно и второго. Пусть люди будут готовы.

— Не беспокойся, осечки не будет.

Ждать себя Гудимен не заставил. Сначала он проник в лабораторию по каналу оптитрона. Когда Лайт увидел его благообразное, голубоглазое лицо, он поразился несоответствию внешнего облика внутреннему. Кто мог подумать, что за этими вполне человеческими чертами скрываются необузданные инстинкты всех зверей и гадов, предшествовавших человеку на длинном пути эволюции. Каким чудовищным должно быть общество, чтобы позволить этому случайно сложившемуся генетическому уроду не только выжить, но еще превратиться в могущественную фигуру, стоящую над законом и безнаказанно убивающую неугодных ей людей.

Лайт вспомнил вдохновенное лицо Силвера и содрогнулся.

— Здравствуйте, док! — приветствовал его Гудимен. — Рад с вами познакомиться.

— Я вас слушаю, — стараясь сохранить спокойствие, сказал Лайт.

— Я — Нил Гудимен. Что привело меня к вам, вы знаете, Я собираюсь навестить вашу лабораторию.

— К этому я готов.

— Но мне не нравится, что вы отказались со мной поздороваться и не проявляете никаких признаков гостеприимства.

— Я плохо воспитан и не умею притворяться.

Гудимен внимательно вглядывался в лицо Лайта, словно надеясь прочитать его мысли.

— Ладно! Приеду. Но прежде я хочу кой с чем с вами договориться. Какие ваши условия, док?

— Никаких условий!

— Нет уж! Каждое дело оговаривается условиями. Давайте определим сумму гонорара.

— Я ничем не торгую, в том числе и своим трудом. Никаких гонораров я у вас не приму.

— Это плохо, док, — не то с грустью, не то с угрозой проговорил Гудимен. — Бесплатные услуги — самые плохие услуги.

— Тем не менее других услуг я не оказываю.

— Надеюсь, когда вы увидите чек, который я вы пишу, вы станете покладистей.

— Не надейтесь.

Милз, следивший за разговором по голограмме Гудимена, увидел на ней пробудившиеся эмоции тревоги, сомнения, неуверенности. Гангстер явно испугался. Отказ Лайта от гонорара как бы подтвердил его худшие опасения. Он был уверен, что ничего хорошего человек бесплатно делать не может. Но возникшие эмоции не поколебали стабильных, давно сложившихся орнаментов, образованных линиями продуманных мыслей. Решение было принято, и отказываться от него Гудимен не собирался.

— Не будем ссориться, док. Не хотите денег, дело ваше… Но с другим моим условием вам нужно будет согласиться. Моя жизнь и мое здоровье очень высоко ценятся моими помощниками. Поэтому на то время, которое займет операция, они поселятся в вашей лаборатории, будут охранять и меня и вас.

— Исключено! Никого, кроме вас, в лаборатории не будет. Я в охране не нуждаюсь.

— Не пройдет, док.

— Только так. Или я откажусь от операции.

— Вы понимаете, чем обернется для вас ваше упрямство?

— Все понимаю, на все готов, — решения своего не изменю. Вашу личную безопасность, пока вы находитесь у меня, я гарантирую. Если с вами что-нибудь случится, ваши помощники всегда сумеют со мной рас считаться.

Милз даже рассмеялся, глядя на ту сумятицу, которая началась на голограмме Гудимена. С разных уровней Инта посыпались импульсы, видоизменяя прежние узоры. А снизу, от ветвей первого ствола к орнаментам умозаключений, потянулись серые, зеленые, коричневые волны эмоций. Они захлестывали возникавшие мысли, деформировали их, рвали в клочья. Но замешательство было недолгим. Волевым усилием Гудимен унял разбушевавшиеся инстинкты. Несколько перестроившись, линии, отмечавшие принятое решение, обрели прежнюю устойчивость.

— Вы тяжелый человек, док. Но соображаете. То, что мои ребята сумеют рассчитаться, это верно. Я вылетаю.

***

До самого входа в лабораторию Гудимена сопровождали два телохранителя. По первоначальному плану они должны были, после того как их шеф получит новые ноги, увезти его вместе с Лайтом и Милзом. Но отказ Лайта допустить их в здание лаборатории заставил Гудимена отложить вторую половину операции на другое время. «Возьмешь их позже, — сказал он Нику Бармингему. — Организуешь обычный налет и усыпишь обоих. А лабораторию затопишь, никому она больше не понадобится».

Встретил Гудимена Дик, который, выполняя инструкцию Милза, молча провел гостя в гардеробную, где предложил ему сбросить с себя всю одежду, до белья включительно.

На голограмме Гудимена обозначился сильный страх. Похоже было, что гангстер уже жалеет о своей опрометчивости. Попав в странную обстановку, без охраны, без оружия, к тому же еще обнаженный, он чувствовал себя совершенно беззащитным. Мысль его работала напряженно, но успокоения не приносила.

— Он рад бы сбежать, каналья, — с удовлетворением заметил Лайт. — Пусть помучается.

Гудимен попробовал задавать Дику вопросы, надеясь услышать что-нибудь ободряющее, но тот загадочно молчал. Это молчание еще больше угнетало и разжигало злость. «Ладно, док, — думал Гудимен, — все тебе припомню, когда наступит час расплаты. И то, что не нашел для меня пары успокаивающих слов, тоже не забуду».

Неожиданно подкатила самоходная койка, и Дик указал на нее: «Ложитесь!» Пришлось лечь. Дик отстегнул протезы и исчез. Гудимен хотел было приподняться, но прочные захваты удержали его на месте. Койка сама проехала в длинный диагностический отсек. Холодные пальцы манипуляторов, вооруженные просвечивающими, прослушивающими и регистрирующими приборами, обследовали Гудимена, бесцеремонно переворачивали его с боку на бок и тут же выдавали на табло детальную характеристику всех внутренних органов.

Невиданные аппараты, сквозь строй которых медленно продвигалась мягкая, удобная койка, внушили Гудимену уважение и навели его на более утешительные мысли. Он поверил в здравомыслие Лайта, который не захочет наживать врагов в, мире гангстеров. Пусть брюзжит и чванится, но свое дело он, видимо, знает и ноги постарается отрастить в лучшем виде.

Когда он станет заложником, ноги можно будет показать клиентам, вынудившим Гудимена участвовать в опасном перевороте. Пусть полюбуются. И Лайта им покажут. Пусть знают, чем располагает Гудимен и как он еще может пригодиться будущим правителям. С Тэди и другими нужно будет разделаться, не дожидаясь общественного бума. Свидетелей не останется, и клиенту незачем будет убирать Гудимена.