Юлия Сергачева - Привкус магии

Старый город, один из самых старых на планете, расположившийся в предгорье, на ничейной земле. Ни Черные, ни Белые не претендовали на его территорию. И Черные, и Белые одинаково вольно вели себя на его землях. И, как ни странно, в этом самом магическом из всех городов на свете увереннее всего чувствовали себя обычные люди, привыкшие относиться к царящему вокруг буйству с равнодушием и обстоятельностью людей, живущих на склоне вулкана. Может, и снесет однажды, но пока тепло, сухо и полно горячих минеральных ключей.

Над городом высилась Академия, разместившаяся на возвышении. Сложенная из белого и черного камня, она смахивала на исполинскую птицу. Два основных корпуса лежали на склонах холма, словно распростертые крылья, а центральный корпус, выполненный в виде башни с удлиненным шпилем, походил на птичью остроклювую голову, устремленную к небесам…

В одном из старейших городов процент молодого населения был самым высоким в мире. Здесь каждый третий был студентом, абитуриентом, посетителем подготовительных курсов, соискателем или начинающим исследователем. Кроме самой Академии здесь же располагалось множество других, в том числе и немагических учебных заведений, так что молодежи на улицах города хватало. И большая часть коренных горожан кормилась, как население курортных побережий, сдачей комнат внаем и обслуживанием всей оравы приезжих.

Я с невольной тоской посмотрел на молчаливую Академию, где давно уже шли занятия, где дремали на лекциях или пытались уцелеть на практических занятиях с заглотами мои сокурсники… Позвонить кому-нибудь из приятелей? Девчонкам, с которыми встречался?.. Вряд ли толком осознавая, что делаю, я свернул к уличному телефону, но тут же остановился. Что я им скажу? Людям, с которыми приятно провести вечер-другой, но…

– Мы здесь надолго? – осведомился Герайд, грея все еще белые от холода руки об одноразовую чашку с кофе, на которое мы набросились, едва прибыв в город.

– Нет, – ответили мы одновременно с Ксенией. И вопросительно посмотрели друг на друга.

Герайд приподнял бровь, криво усмехнувшись:

– Заботиться о ночлеге не стоит? А то я знаю одно хорошее недорогое место… В бытность мою студентом я снимал там угол.

Я с ностальгией припомнил собственную комнату в четырехэтажном старинном, мрачноватом доме на перекрестке улиц Венчальной и Косой. Возвращаться туда сейчас точно не следовало…

Над городом стелилось марево чужой волшбы, плелись причудливые узоры, едва сдерживаемые усиленными защитными системами, настолько древними и могучими, что даже шальные студенческие изыски они расценивали как легкий сквознячок, а любые попытки нарушить покой магами высокой квалификации натыкались на противодействие чудовищное, незыблемое и монолитное, как скалы. Никто уже не помнил, кто ставил такую защиту над городом, одни говорят, что конклав Мерцающих, другие, что кто-то из древних магов, а по мнению библиотекаря Ахава, зашиту ладил сам Великий – и не для города, а для того чтобы охранять место финального поединка… Так или иначе, но ни разу за всю его историю город не был покорен силой магии.

– Я плохо знакома с Академградом, – созналась Ксения, рассматривая карликовую виверну, свернувшуюся на каменном барельефе дома напротив. Рассерженный хозяин, высунувшись в окно, пытался согнать ее шваброй, но не дотягивался. Виверна зевала и презрительно косилась.

– У тебя есть время с ним познакомиться, – отозвался я рассеянно.

Она неожиданно взяла меня за локоть:

– У меня время есть. Его нет у тебя… Во всяком случае, его осталось слишком мало на изыскания. Мне кажется, что этот город и есть конечная цель. И горы тут есть… Ты ведь не в библиотеку сюда приехал?

Я покусал губы, раздумывая. И высвободил локоть:

– Потерпи. Я уточню еще пару моментов и все расскажу. Встретимся на смотровой башне в Академии часа через два. Герайд знает, как туда попасть.

– Для того чтобы активировать Мертвые Врата, понадобится много крови. Больше, чем может позволить себе отдать один человек. Где ты хочешь взять столько?

– Есть у меня идея. Надо навестить одну старую знакомую… Что ты так на меня смотришь? Ты о чем подумала? – Я невольно засмеялся, хотя и несколько уязвленный.

Дом Леаниной тетки почти не изменился, с тех пор как я последний раз переступал его порог и не думал, что когда-нибудь вернусь. Все так же вились плети винограда, дававшего плоды обильные, но терпкие и почти горькие. Из них получалось отменное вино – крепкое, горько-сладкое, томное. Но сейчас виноградные лозы украшали разве что багряные, сухие, подмороженные листья, припорошенные снегом.

Щербатую ступеньку так никто и не починил.

Запрокинув голову, я несколько мгновений смотрел на чердачное окошко, забранное рамкой из каменных лепестков. Само окошко, разбитое на сегменты деревянными планками, походило на сердцевину цветка.

На стук никто не ответил. Мог поклясться, что слышал движение за дверью, скрип ступеней… но, возможно, я все-таки ошибся. Да и на улице, хоть и окраинной, шума хватало. Галдели птицы, сражаясь за корку хлеба. Где-то урчал телевизор. Скрежетали качели, с которыми пытался сладить закутанный шарфом до глаз карапуз под умиленным присмотром мамаши…

На двери дома был вырезан «запирающий» знак, но его давно не обновляли, так что он выцвел и сыпался, как ветхий вензель.

Чтобы проверить, не показалось ли мне движение внутри, я поднял раскрытую ладонь, намереваясь прикоснуться к поверхности двери… И рука зависла в воздухе, потому что дверь как раз в этот момент распахнулась, а стоявшая на пороге девушка, скользнув рассеянным взглядом по обращенной к ней раскрытой ладони, подняла на меня глаза.

– Здравствуй, – негромко сказала Леана.

Я смутно представлял, что скажу ее тетке. Я был готов даже зачаровать ее, чтобы получить нужный ключ. А вот что сказать Ленке, молча, без удивления глазевшей на меня с какой-то болезненной покорностью, я не знал.

– Я не думала, что все пойдет именно так… – произнесла она, будто продолжая когда-то начатый разговор.

– Лен, – мучаясь неловкостью, сказал я, – да какая теперь разница?..

– А разве ты не… – Она смешалась.

– Что – я не… Погоди, ты решила, что я поквитаться пришел? – искренне поразился я.

…Вино в этом доме оставалось таким же, как раньше. И солнечные пятна вычерчивали дополнительные линии на клетчатой скатерти на кухне. Только раньше скатерть была розово-бежевой, а теперь сине-голубой, с корабликами.

– …мне хотелось показать тебе, каково это чувствовать бессилие перед чужим превосходством. И каково это быть просто человеком…

– Разве я не просто человек? – невольно спросил я.