Юлия Сергачева - Привкус магии

Дверь замкнулась, и на мгновение я испытал приступ острой паники. Захотелось бежать отсюда немедленно. Но навалились тишина и тепло – и паника уступила, недовольно ворча.

Первым делом я слопал все печенье, оставшееся в пачке, и выхлебал из кофейника ледяной и смертельно невкусный напиток, имевший с кофе лишь сомнительное родство в десятом колене. В конце концов, это угощение Ленка предназначала мне.

Впрочем, голод даже не притупился.

Я снял с крючка свою куртку и обшарил карманы. Все оказалось на месте. Мои похитители не опустились до банального грабежа. Что ж, хотя бы это говорит в их пользу. Хотя, возможно, они просто очень торопились.

Закончив инвентаризацию своего имущества, я принялся изучать чужое, чтобы занять себя чем-нибудь. Часов у меня не осталось, и казалось, время тянется бесконечно. Впрочем, ничего особо занимательного я в комнатке не обнаружил: разбитый диван, стол, два стула и зеркало на стене в картинной деревянной раме с выщербленной позолотой. За гвоздик, вбитый в раму, прицеплена пара альбомных листов. На листах угольным карандашом небрежные наброски – тенями размечены незнакомые лица. Нет, одно незнакомое, а второе – мое. Только угадать его не сразу получилось. Черты мои, а выражение их… Или я давно не смотрелся в зеркало?

Пыльное зеркало отразило мою утомленную физиономию. Тусклую поверхность стекла покрывали едва заметные угловатые росчерки, смахивающие на изморозь. Я присмотрелся и повел пальцем, стирая пыль. Невероятно! Магическая защита поставлена даже на зеркалах! Да что у них в этой Галерее за тайны? Вряд ли это сотворили мои давешние похитители. Среди них не было ни одного слабенького мага, а здесь защита сделана на совесть…

Я снова провел ладонью по зеркалу, пробуя, и пальцы обожгло льдом. Да, грамотная работа. Даже слишком умело для обычных мер предосторожности.

Наверху громко хлопнуло – и донеслись развеселые голоса. Несколько человек спустились по лестнице, шумно попрощались со сторожем, и все снова утихло. Время стало вязким и постепенно каменело, как древесная смола.

…Стремительно складывались и бестолково рушились послевоенные княжества и республики. Миллионы людей перемещались по истерзанному миру в поисках лучшей доли. Бушевал Болотный мор, выкашивая целые области и превращая провинции на долгие годы в непригодные для жизни.

А в поселке жизнь потихоньку обустраивалась. Никто особенно не претендовал на это нехитрое счастье. И даже Мор ни разу не вернулся сюда. По мнению одних, это Старик защищал их. По-мнению других, выжившая девочка стала своеобразным талисманом. Почему-то никто не говорил о простом везении.

Года через три-четыре в доме Старика остановился, да так и задержался малолетний бродяга. Беспризорник, один из тех, что тысячами развеяли по ледяным дорогам война и эпидемия. Светловолосый пацан лет девяти с затравленными глазами попытался украсть связку сушеных яблок из сарая и, будучи пойман на месте преступления, продолжал исступленно набивать рот ароматными дольками…

«Жалостливый он», – с некоторым недоумением говорили поселяне, наблюдая, как разрастается семья Старика. Впрочем, возможно, это и сгладило все углы между соседями. И мало кто вспоминал уже то звенящее от мороза утро, когда осыпалось застывшее пламя. Вот разве что редкие посетители, навещавшие старика по какой-либо нужде, старались обходить старое дерево во дворе его дома по максимально широкой дуге. Утверждали, что слышат, как дерево бурчит себе под нос что-то нелицеприятное в их адрес…

…Второй парнишка пришел к дому Старика явно неслучайно. Темноволосый, потрепанный дальней дорогой подросток вовсе не выглядел, несмотря ни на что, бродягой. Скорее упрямым путником, добравшимся наконец до своей цели.

Старик, как раз возвращавшийся с пасеки в сопровождении девочки, внезапно остановился, рассматривая нового гостя, поджидавшего их возле калитки. Жестом Старик отослал девочку в дом и несколько секунд изучал взъерошенного паренька. Они оба молчали, но казалось, неслышный диалог заплетал пространство между ними.

– Возьмите меня в ученики, мастер, – наконец, словно завершая долгий обмен репликами, произнес вслух парнишка. – Я выполню любую вашу волю, чтобы заслужить это право.

– Я ничему не могу обучить тебя, – неохотно разомкнул губы Старик. – В мире еще остались владеющие даром. Попросись в ученики к ним.

– Только вы, мастер, можете обучить меня. Только вам известно то, что я хочу понять.

– Ты уверен, что хочешь обучаться именно тому, чему могу научить я?

– Убежден, – твердо отозвался гость.

Взгляд Старика изменился.

– Как ты нашел путь? Я оборвал все нити.

– Я спрашивал людей, – просто объяснил парнишка. – Не отказывайте мне, мастер. Больше мне некуда идти.

Из дома Старика за разговором наблюдали две пары глаз. Те, что принадлежали девчонке, – с любопытством. Зато бывший любитель сушеных яблок, научившийся не доверять чужакам, смотрел настороженно. И жадно ловил лоскутки приглушенного разговора. Кто знает, как много ему удалось расслышать. Во всяком случае, достаточно, чтобы внезапно принять решение. Сразу после того как Старик тяжело кивнул, соглашаясь принять в обучение новоприбывшего, светловолосый попросился в ученики тоже. Старик усмехнулся, не споря.

Так у Старика появилось два ученика – Старший, тот что пришел сам, и Младший, что прибился случайно. Разница в их возрасте едва ли в год; были они почти одного роста и сложения, только цветом волос отличались. Но почему-то настоящие имена их растворились быстро и без остатка, и даже в поселке их иначе и не звали – Старший да Младший.

– Чему вы учитесь?

– Магии.

И тот, кто присутствовал при битве у Перехолмья и мог хотя бы издалека видеть величайшего из всех магов современности, подивился бы, узнав, кого он взял в свои ученики, когда короли и князья тщетно умоляли обучать их. А может, позавидовал бы двум пацанам.

Хотя…

Разбудил меня запах свежего кофе. Относительно свежего, поскольку он уже успел слегка остыть и пропитать своим ароматом дощатые стены каморки. А гадать о его происхождении смысла не было. Наверняка это позаботилась доброжелательная Саня. Ну или сторож проникся ко мне острой симпатией.

Леана не вернулась. И вряд ли появится.

Спал я, наверное, не слишком долго. За дверью все еще властвовала темнота, и никакого оживления в Галерее не наблюдалось.

Шея затекла, тело ломило, мстительно припоминая все недавние приключения и нынешнее пренебрежение. Но в голове заметно прояснилось. Нескольких часов на неудобном диванчике хватило, чтобы распустить тугой узел нервов и перевести дыхание. И даже… Опасаясь разочароваться, я привычно раскрыл ладонь, и щекотное пламя заплескалось в горсти. Бледное, словно растворенное водой молоко. И такое же теплое. Даже электрическая лампочка под потолком казалась ярче и горячее. Пламя свернулось лепестком, потянувшись вверх, и сразу же опало. Я машинально отряхнул пальцы.