Михаил Тырин - Отраженная угроза

Сенин сказал себе, что просто не привык к большому скоплению людей. Поэтому и кажется, что вокруг бесконечная шевелящаяся масса. Взять то же Торонто — один поселок и несколько пустынных континентов. Да и на других планетах, скажем прямо, не тесно.

«Привыкну», — успокоил он себя.

— Первый раз в наших краях? — спросил таксист.

— А что, незаметно? — отозвался Сенин.

— Заметно, — рассмеялся таксист. — Я ж таких, как вы, каждый день вожу.

«Конвейер», — мысленно вздохнул Сенин.

— А почему спрашиваю, — продолжал таксист, — вещей у вас при себе немного. Или вы в гости?

— Нет, не в гости. Я к вам жить. А вещи — успеется, еще обрасту.

— Правильно, — кивнул таксист. — Погодка сегодня хороша. Не жарко.

— Не жарко? — удивился Сенин. — Я думал, это самое жаркое место во Вселенной.

— Нет, есть места и погорячее. А с нашей погодкой не заскучаешь. Климатическая станция неподалеку. Раз в две недели ее запускают, и начинается — то дождь, то ветер. А вот и ваш дом.

У Сенина стиснуло от волнения сердце. Он вышел из машины, не отрывая взгляд от утопающего в зелени белостенного домика с мансардой и черепичной крышей. «Мой дом… Это мой дом!» — стучалось в голове.

Никогда у него не было своего дома.

Постепенно становилось видно, что постройка выглядит вовсе не идеально. Было что подкрасить, поправить. Да и зелени было многовато, появлялось даже впечатление легкой запущенности. Но всё это были мелочи.

Дверь Сенин открыл магнитной карточкой, выданной ему в пенсионном отделе. Вошел в полутемную комнату, вдохнул сухой пыльный воздух. Немного, всего лишь на мгновение, закружилась голова, наверно, от волнения.

Здесь была даже мебель. Правда, совсем немного. Самое необходимое, чтобы утомленный бродяга мог отдохнуть после долгой дороги. И уж потом начинать новую жизнь.

Сенин растянулся на низком диванчике, положил руки под голову. И начал мечтать. «Сегодня же сделаю так, чтобы здесь было свежо, светло и празднично. Потом привезу Элизу. И потихоньку, день за днем, вместе соорудим тут свой райский уголок».

Потом он бродил по комнатам, несколько раз поднимался на второй этаж, выходил во дворик. Дом оказался вовсе не таким большим, как представлялось вначале. Всего три комнаты внизу и одна вверху. И дворик был тесным. Даже негде устроить сарайчик для мастерской. Впрочем, для этого подошел подвал.

И еще Сенин не знал, с чего ему начать наведение порядка. Просто руки опускались. Он, конечно, открыл все окна, собрал кое-какой лишний хлам, но в доме еще оставалась атмосфера запустения. А для Элизы он хотел сделать совсем другую атмосферу.

Он нашел огромный подземный супермаркет, полдня бродил там, что-то рассматривал, что-то выбирал. А когда покупки доставили, их оказалось совсем мало. Какой-то бестолковый светильник, набор инструментов, пара раскладных кресел, да еще всякая ерунда. Дом оставался пустым и необжитым. Оказалось, выбирать вещи тоже надо уметь.

Позже привезли огромную, прямо-таки королевскую кровать. Она отхватила у дома целую комнату.

Кружку для какао Сенин так и не выбрал. Для этой покупки он хотел особого настроения.

Через пару дней, утомленный непривычными хлопотами и не слишком довольный собой, он вылетел на Кубу.

Лизка уже добрых пять минут висела у него на шее и, кажется, не собиралась отпускать. Только бормотала какие-то сентиментальные женские глупости.

Он был немного ошарашен тем шквалом радостных визгов, поцелуев, слез и объятий, которыми встретила его жена. То ли отвык от эмоций, то ли никогда не умел так радоваться. Его радость была тихой, чуть сжимающей сердце. Ждал и дождался, так чего ж теперь — прыгать до потолка?

Он обнимал жену и чувствовал именно то, что много раз представлял себе в мыслях — любовь, покой, биение ее живого сердца рядом со своим, тепло и нежность ее родного тела.

Впрочем, Элиза была не совсем та, которая жила в его памяти. Но это его не беспокоило. Столько лет не видеть человека — так чего ж удивляться. Во-первых, исчезли ее волшебные длинные кудри, во-вторых, она, кажется, немного располнела. Совсем чуть-чуть. Ерунда.

— Зачем же ты мои любимые локоны состригла, дуреха, а? — с ласковым укором сказал Сенин.

— Вырастут. Для тебя, Сенин, выращу снова и буду самой красивой, чтоб ты мной гордился.

— Только обязательно. А мне что вырастить?

— А я тобой и так горжусь. Хоть ты и уголовник, и мерзавец, и бросаешь молодую красивую жену в таком положении.

— Разве я тебя бросил? Обстоятельства…

— Ага, у вас, мужиков, всегда обстоятельства. Но всё-таки хорошо, что ты так быстро вернулся.

— Не так уж и быстро, — хмыкнул Сенин, поразившись ее легкомысленности.

— Я думала, ты там год проторчишь.

— Хорошо, если бы год…

— Сенин, ты что! — Элиза возмущенно стукнула кулачком по его плечу. — Я тебя тут жду, места себе не нахожу, а ему там хорошо! Тебя там случайно не ранили? Особенно в голову, а?

— Где — там? — Сенин видел, что в их разговоре нет не то что понимания, а даже логики, но пока не придавал этому значения.

— Ну всё, хватит об этом, — быстро успокоилась жена. — Садись, наконец. Сейчас буду тебя кормить.

Сенин огляделся. Войдя в ее квартиру, он даже не посмотрел по сторонам — сразу припал к Элизе.

Она жила в двухэтажном каменном доме, совсем рядом с берегом, отсюда даже был слышен шум прибоя. Это была не отдельная усадьба, как теперь у Сенина, а дом на десяток квартир. Зато в каждую был отдельный вход с улицы, а еще имелся огромный балкон, опоясывающий дом. На нем можно было поставить стол с креслами и целые дни проводить, глядя на океан.

— И как тебя сюда занесло? — спросил Сенин.

— Посмотрела в журнале — понравилось, — беспечно ответила Элиза. — А какая разница? Я ведь этот дом не покупала, только взяла пару комнат в аренду. Так что денежки у меня еще остались, и мы с тобой богатенькие.

«Богатенькие сукины дети», — некстати вспомнил Сенин.

— У нас там моря не будет? — спросила она.

— Нет, — с сожалением покачал головой Сенин. — Там вообще раньше дикая степь была. Но сейчас там очень красиво. А на море мы будем летать каждый выходной.

Он умиротворенно вздохнул, представив, как выберет день и тайком поедет смотреть яхту. А потом так же, ни слова не говоря, привезет туда Элизу и проведет на борт. «Теперь это наш корабль, дорогая. Выбирай направление». Элиза настроила кухонную машину и вернулась, сев перед ним.

— Ну. — Она сложила руки на коленях, как примерная девочка. — Почему же ты не спрашиваешь про самое главное?

— Э-э… — растерялся Сенин. Он мучительно вычислял, какой вопрос в данный момент может считаться главным.

— Нет, Сенин, ты всё-таки мерзавец и грубое животное. — Она сокрушенно покачала головой. — И совершенно не понимаешь чувств женщины.