Дмитрий Янковский - Мир вечного ливня

Однако никто в меня стрелять не стал, что постепенно начало успокаивать, по большому счету могло мне и померещиться — такое тоже нередко бывает. Рисковать не следует, но и паниковать ни к чему, наконец я отполз, как мне показалось, достаточно, чтобы с той точки, где со мной приключился приступ паранойи, меня уже не было видно. Продышавшись, я медленно хотел встать во весь рост, но едва приподнялся на корточках, как увидел такое, от чего меня ледяной пот прошиб с головы до ног, — прямо передо мной, метрах в пяти, стоял здоровенный когтерез в боевой позиции. Иглы на башке веером, когти растопырены так, что любой блатной позавидует распальцовочке, а между ног здоровенные яйца болтаются. Крутой самец перед боем, короче.

Душа у меня ушла глубоко в пятки и оказалась довольно тяжелой, так что ступни словно приросли к земле — не шевельнуться. А когтерез между тем поднял свою жуткую морду к небу и взвыл!

Ну меня и проняло! Несмотря на свинцовую тяжесть в ногах, я так дернул в сторону дороги, что впору было мировые рекорды фиксировать. Правда, от когтереза бегать почти то же, что от гоночной машины, но вот с маневренностью при его массе туго. Поэтому, как только я ощутил его непосредственно за спиной, тут же бросился в сторону, а он по инерции проскочил еще метров пять, снова бросился, но я опять сменил направление, пытаясь приблизиться хоть к какому-нибудь дереву. Правда он, тварь такая, к дереву меня подпускать не желал, прекрасно зная, что там меня не взять. Оставалось только метаться в опасной близости от секущих воздух когтей, но это занятие было в высшей степени утомительным, и у меня начала сдавать дыхалка.

Уже на исходе сил я изловчился и прошмыгнул-таки к дереву. Когтерез взвыл, замолотил когтями по воздуху, а я прижался к стволу и дышал, как тощая кобыла после марафонской дистанции. В глазах расплывались красные круги.

— Тварь хренова! — хрипло ругнулся я. — До чего же ты не вовремя тут оказалась!

Однако в появлении чудища был и положительный момент — вспомнились слова Ирины о том, что вид живности в сфере взаимодействия довольно точно указывает расстояние до Базы. По мере удаления от саркофага сначала появляются когтерезы, потом становятся слышны птицы, а затем и видны. Это значит, что сейчас База находится к востоку от меня примерно в двенадцати километрах, потому что именно на этой метке мы в прошлый раз встретили когтереза. И где-то здесь должен быть тот самый «пузырь», в котором я устроил себе тайник. Вот что называется — близок локоть, да не укусишь! Ручей и «пузырь» находятся непосредственно у дороги, но как далеко до нее — я не знал.

Когтерез между тем выл, метался вокруг дерева и сек воздух когтями, отвлекая меня от размышлений о тонкостях навигации. С ним надо было что-то делать, а то так можно запросто и час «икс» прозевать, что было бы до крайности нежелательно. Отдышавшись, я понял, что единственный пригодный способ — перемещаться короткими перебежками от дерева к дереву в сторону дороги. Это давало хоть и мизерный, но шанс обнаружить тайник, прыгнуть в «пузырь», завладеть винтовкой и снести когтерезу голову. Других идей не было.

Чудище с воем носилось вокруг дерева по сложной орбитали, то приближаясь, то отскакивая, то описывая восьмерки. При этом радиус разворота у него был довольно велик — сказывалась серьезная масса тела. Это давало мне шанс использовать собственное преимущество в маневренности. Поэтому, дождавшись, когда когтерез начнет описывать очередной круг и окажется по другую сторону дерева, я рванул изо всех сил к следующему дереву, которое было ближе к дороге. Тварь тут же ринулась за мной, но я провернул старый фокус с неожиданной остановкой, и когтерез снова по инерции проскочил вперед на безопасное расстояние, я не двигался, ожидая второго броска. Долго ждать не пришлось, но только когтерез изготовился к прыжку, я сиганул в сторону, потом ему за спину и тут же, — оп-па! — оказался под защитой следующего дерева. Можно снова отдышаться.

Надо заметить, что этот спланированный маневр отнял у меня значительно меньше сил, чем первые беспорядочные метания. Все-таки план — великая вещь, как говаривал прапорщик Сомов. Особенно если план крепкий и его не мешать с табаком, когда косяк забиваешь.

При таких раскладах в принципе можно перемещаться в относительной безопасности. Главное, чтобы сил хватило. Так что, отдышавшись, я в точности повторил тот же фокус — рывок, остановка, уклонение, снова рывок. И опять я возле дерева, а когтерез воет от злобы и бессилия, попусту молотя когтями по воздуху.

— Не нравится, хрен бородавчатый? — спросил я у него. — Я же говорю — большой шкаф громче падает.

Сказал я это, чтобы себя успокоить, но внезапно на основе старой шутки у меня созрела новая идея. Опасная до предела, но не бегать же от этой твари до самого пробуждения! И я решился.

Хорошенько продышавшись, я дождался перемещения когтереза в удобную для меня позицию и снова рванул вперед. Но на этот раз я не стал дожидаться, когда чудище окажется непосредственно за спиной, а притормозил значительно раньше. В результате когтерез проскочил мимо меня не на пять шагов, как в прошлый раз, а остановился всего в одном шаге впереди и спиной ко мне. Меньше секунды у меня было на претворение плана в жизнь, потому что на месте эта тварь умела крутиться очень проворно. Поэтому, не теряя времени, я хорошенько прицелился и саданул его между ног.

Всю душу я вложил в этот удар, все потраченные на тренировках часы! Попасть ногой по яйцам, да еще со спины — редчайшая удача. Но мастерство все же так запросто не пропьешь. К тому же яйца у когтереза висели гораздо ниже, чем у представителей мужской половины сапиенсов, а потому представляли собой более легкую мишень. Да и одежды на чудище не было, что тоже облегчило мне задачу,

В общем, когда я зарядил когтерезу подъемом стопы между ног, он коротко хрюкнул и послушно сложился пополам. При этом лапы, понятное дело, у него продолжали пребывать в боевой позиции, отчего когтями он угодил прямо в грунт. А когти у него слабенькие в основании, это я помнил прекрасно, и они тут же обломились все разом. Из лап чудища ударили фонтаны мутной черной крови, оно взвыло, рухнуло в траву и принялось кататься, как ребенок в истерике. Мне оставалось только рвануть с низкого старта, а то вдруг он и без когтей бегать может.

Так я отмахал метров сто пятьдесят, оставляя за спиной утихающий вой, пока с разбегу не плюхнулся ногами в ручей. Это был тот самый ручей! Тот, на котором Андрей, сверившись с картой, сказал: «Метка двенадцать». Двенадцать километров от Базы. А вот и знакомая излучина. Выбравшись из воды, я взял верное направление и, оскальзываясь на размытой глине, поспешил к своему тайнику. Все приметы сходились — вот дерево, под которым я прятался от первого когтереза, вот гильзы от снайперки, из которой стреляла Ирина, а вот эта темная куча — все, что осталось от туши,