Дмитрий Янковский - Мир вечного ливня

Однако в моем положении дотянуться до педалей было немыслимо. Оставалась только надежда на Катю, если она не растеряется.

— Нажми вторую справа педаль! — хрипло выкрикнул я, стараясь удерживать руль хоть сколько-нибудь стабильно.

— Внизу?

— Да!

Пелена перед глазами сузила окружающий мир до нескольких десятков метров перед капотом «Хонды», это непозволительно мало для такой скорости. Но Катя не сплоховала — наклонилась и рукой нажала педаль тормоза. Взвизгнула резина колес, нас занесло, ухнуло багажником о бетонный блок разделительной полосы, снова отбросило, и мы наконец встали поперек полосы.

— Что с Валерой? — спросил я Катю.

— Плечо!!! — взвыл рыжеволосый хозяин машины.

— Значит, жить будет. Кать, помоги мне его назад переложить.

Вдвоем мы справились без труда, но тут неизвестный стрелок снова атаковал нас, высадив вчистую заднее боковое стекло пущенной непонятно откуда пулей. Мне не оставалось ничего другого, кроме как перевалиться через спинку водительского сиденья и водрузиться за руль, как ехать в одолевшем меня состоянии, я понятия не имел, однако, кто бы в нас ни стрелял, он нас перехлопает как уточек в тире, если не тронуться с места. В общем, из огня да в полымя, что называется,

Запустив мотор, я резко тронул машину с места и дал полный газ. Вовремя, кстати! Позади послышался визг рикошета — пуля ударила в то место, где мы стояли секунду назад.

— Кто стреляет, ты видишь? — спросил я Катю.

— А ты?

— Я ни хрена не вижу! Грибная дурь. Последствия. Да не молчи ты!

— Да, вижу, — быстро ответила она. — Это не тот джип, который был на Ленинском. Видимо, они вдвоем нас вели. Красная машина. Похожа на спортивную. Сзади стрелок с ружьем. С оптическим прицелом.

Это легче. Через оптику на ходу стрелять — не всякий справится, потому что угол обзора очень маленький, а на скорости это дает о себе знать слишком сильно. Да и вибрация значительно ухудшает видимость. Для стрельбы из машины я бы взял винтовку с открытым прицелом, а то и автомат, но наши друзья, судя по всему, насмотрелись крутых боевиков и решили, что раз оптика дороже, то она во всех отношениях лучше. Но в данном случае это было нам очень на руку — чем большую скорость удастся набрать, тем труднее противнику будет в нас попасть. Жаль, что азотные ускорители работают только в фильмах!

Другая проблема состояла лишь в том, что, ни хрена не видя, скорость можно набрать только с тяжкими последствиями для себя и окружающих. Вот только выхода другого у меня не было, так что пришлось вдавить педаль на полную. «Хонда» и без ускорителя оказалась резвенькая, сразу принялась, как снаряд. А у меня перед глазами не то что двоилось, а четверилось.

— Осторожно! — забеспокоилась Катя. — Грузовик!

Я вильнул наугад, потому что, раз она вскрикнула, значит, помеха была прямо по курсу. Действительно, тяжелый трейлер мелькнул в боковом окне и остался далеко позади.

— Ты мне подсказывай дорожную обстановку! — попробовал пошутить я, хотя было не до шуток, конечно.

Но вообще люди склонны шутить тогда, когда как раз не до шуток. Вспомнился фильм «Слепая ярость», где герой вел машину, будучи совершенно слепым. Тот эпизод в картине режиссер тоже сделал комическим.

— Ты что, вообще ни фига не видишь? — спросила Катя.

— Да нет, вижу все. Только растиражированное в четырех экземплярах.

В следующую секунду я разглядел впереди смутное пятно догоняемого автомобиля и снова резко вильнул. Справа раздался перепуганный клаксон, но в моем ли положении обращать внимание на подобные мелочи?

Видимо, от стрессовой ситуации зрение начало улучшаться — теперь предметы просто двоились, как от сурового перепоя. Зато вестибулярный аппарат отказал напрочь, и мне казалось, что мы не на машине едем, а летим вместе с дорогой черт-те куда, довольно быстро вращаясь в пространстве. Это как если бы в Землю все же угодил шальной астероид, отколол кусочек, и мы на этом самом кусочке летим, кувыркаемся.

Я услышал шум ливня и свист рейдеров над головой, но это не могло быть ничем, кроме галлюцинации, поскольку тела моего в сфере взаимодействия не осталось, а значит, не мог я реально слышать звуки оттуда. С Ириной другое дело… А каково оно, кстати? Как чувствует себя человек, отравленный грибной дурью, если его убили в сфере взаимодействия? Труп ведь ничего не слышит, ничего не ощущает, у-у-у! Хреново-то как!

— Осторожно! — выкрикнула Катя.

Я заученным движением вильнул в полной тьме, затем распахнул глаза и снова обнаружил, что вижу гораздо лучше. Зрение, по крайней мере, восстанавливалось. Чего нельзя сказать о вестибулярном аппарате — нас по-прежнему кружило и вертело по всем координатным осям.

— Не пролететь бы Ярославку!

— Я смотрю на указатели, — успокоила меня Катя.

— Замечательно.

Однако и преследователи между тем не дремали. Понятно, что они знать не знали, чем вызван такой странный стиль вождения. Они были, надо думать, в глубоком шоке от подобных маневров, тем не менее пришли в себя и зашли чуть правее, взяв нас на прицел. Я это понял по точному попаданию пули, влетевшей в подголовник прямо у меня за затылком.

И тут до меня дошло. Поздно дошло, чего говорить, но в данном случае лучше поздно, чем никогда. Я понял главное — мне сегодня не умереть. И раненым не бывать мне сегодня. Почему? Да потому что мы взорвали Мост. Раз уж дурное из сферы взаимодействия так легко перетекает в реальность, так почему победа должна отзываться меньшими последствиями? А победа была очень весомая. Ну просто очень и очень весомая — дальше некуда. А значит, моей удачливости сегодня не будет никаких пределов. Валеру вон сразу подстрелили, а нам с Катей — хоть бы что, хотя мы уже черт-те сколько едем в машине на дикой скорости без всякой ориентации в пространстве.

В эту секунду я, кстати, понял, что и с Катей не может ничего случиться. Потому что ее гибель или ранение я бы расценил как огромную неудачу. А неудачи не будет. По крайней мере сегодня. В общем, сообразив все это, я решил, что надо столь благоприятную ситуацию использовать по полной программе. И втопил еще сильнее, уже зная, что столкновения не будет. Не может быть. Я просто верил в это. И этого было достаточно.

Нас вжало в сиденье, машины по сторонам замельтешили разноцветными смазанными пятнами.

— Черт возьми… — прошептала Катя. — Ты что, прикалывался надо мной?

— В смысле? — весело спросил я.

— Да лихо ты водишь! А говорил, что хреново тебе, что не видишь ничего.

— А мне и не надо видеть! Иду по приборам!

Интересно, как наша траектория выглядела с высоты птичьего полета? Замысловато должна была выглядеть, руль-то я крутил в живописном хаотическом беспорядке, чтобы просто рулить, а не сидеть сложа руки. Это было фантастикой на грани горячечного бреда, но это происходило с нами. И мне становилось весело.