Андрей Мансуров - Адонис

– Ну, и где вас носило всё это время? Сижу тут, как идиотка, жду их, понимаешь, чтоб доставить им неземное блаженство, а они шляются чёрт знает где!

Возникшую паузу поспешил прервать Парк, не торопящийся, впрочем, как Рикер, засунуть лазер назад в кобуру:

– Вы кто, уважаемая? И что здесь делаете?

– Ха! «Кто я»! Я – предел ваших эротических фантазий и желаний! И моя единственная обязанность здесь – скрасить ваши серые и унылые будни! С помощью универсального, – женщина весьма плотоядно ухмыльнулась и подмигнула, – средства. Секса! – тут она призывно и весьма профессионально, словно штатная исполнительница танцев живота, подняв кверху руки с отлично выбритыми подмышками, вильнула стройным торсом. Вверх и в стороны взметнулись и прелестные груди восхитительной формы: не большие и не маленькие, а как раз такие, какие Эванс всегда считал идеальными.

Эванс почувствовал, как рука сама тянется к затылку, и призвал всю свою волю, чтоб удержать её на полпути. А вот сдержать то, что уже оттопырило штаны его уникомбеза на ширинке он не смог бы при всём желании!

Парк однако от своих подозрений так просто не отказался:

– Как вы здесь появились? Откуда?

Женщина нахмурила лобик с белоснежной кожей: стало заметно, что она действительно пытается: не то – думать, не то – вспомнить. Но набежавшие на чело морщинки быстро разгладились – ответ нашёлся:

– Не помню! Я просто… Возникла здесь – и всё! И я знала, что вы придёте. Я даже помню ваши имена! – она указала пальчиком, – Ты – Парк! Это – Рикер. А вон тот опасливый толстячок – Эванс!

Нервно ухмыльнувшийся Эванс, впрочем, люк закрывать не спешил. Как не спешил и Парк оставить свои сомнения:

– Значит, ваша единственная цель – дождаться нас… И переспать с нами?

Со всеми?

– Ну да! – женщина несколько раздражённо дёрнула точёным плечиком, отчего прелестные груди снова подпрыгнули, – Я же так и сказала!

Парк, не поворачивая головы, и не сводя глаз с огромных голубых очей, обратился тем не менее к напарникам:

– Эванс, Рикер. Думаю, это очередная ловушка. Вернее – следующий этап лабиринта. Эти сволочи пытаются внести раскол в наши ряды, применяя для этого самый действенный метод: конкуренция из-за самки!

– Свинья! «Самка!» Вот, значит, как ты относишься к женщинам?! В таком случае тебе дам – последнему! Ну, или вообще не дам! И вам, кобелям вонючим ничего не дам! Я обиделась. И передумала! Вначале поучитесь вежливо обращаться с Дамой!

– Ну, насчёт того, что ты не дашь – это большой вопрос. – Рикер, к удивлению Парка и Эванса, уже скинувший сапоги, бронекомбез, и сейчас снимавший майку и хлопчатобумажные подштанники, гнусно ухмылялся, – Я, кстати, и получил то, что получил, как раз за то, что получал от несговорчивых и капризных девиц то, чего хотел, силой! Как это обозначали в протоколах, в «извращённо-садистской форме»!

Эванс подумал, что в данном случае косноязычная тавтология звучит не столько забавно, сколько пугающе. Однако «даму» это не впечатлило:

– Только подойди, скотина похотливая! Я тебе …ца оторву!

– Многие так говорили. А некоторых особо гордых и говорливых мне пришлось и угомонить. Навсегда. – Рикер подошёл уже на расстояние шага. И для «работы» всё у него было готово ещё похлеще, чем у Эванса!

Дальнейшее произошло настолько быстро, что Эванс успел только моргнуть: Рикер ударил женщину в солнечное сплетение сложенными кистевым хватом пальцами. И вдруг заорал, согнувшись, и схватившись за пальцы другой рукой: похоже, живот дамы оказался чертовски прочным – не иначе, сломал эти самые пальцы! А вот дама отреагировала так, как и обещала: схватила нападавшего за означенные органы, и начала выворачивать!

Рикер, оравший и до этого, согнулся и завопил совсем уж отчаянно. Эванс метнулся на помощь, но был легко, словно пушинка, а не весящий за сто кэгэ могучий качок, отброшен свободной рукой «дамы», и оказался на полу в пяти шагах от женщины, так и не выпустившей из другой руки причиндалы несчастного Рикера!

Парк поступил просто: воспользовавшись тем, что женщина переключила внимание на Эванса, отвернувшись от него, поднял руку с лазером, тщательно прицелился. И нажал спуск.

Вертикальная щель оставила на прелестном лице дымящуюся чёрную полоску, прошедшую от макушки до шеи. Голова монстра развалилась пополам.

Одна из половинок грохнулась на пол, другая осталась на шее. Смотреть, как эта половинка поворачивается к Парку, и моргает небесно голубым глазом, оказалось страшнее всего, что Эванс видел здесь до сих пор. Но Парка это не испугало: он быстро передвинул руку с оружием, и «досрезал» непокорную голову с плеч. Пальцы чёртовой куклы наконец разжались, и Рикер смог выдернуть своё драгоценное хозяйство из захвата. Женщина, а вернее – её тело, постояло ещё пару секунд. Затем грохнулось туда же, куда и половинки головы: на пол.

Рикер, отбежавший тем не менее на всякий случай к самой стене, взвыл:

– У-у-у!!! С-сука! Больно-то как!.. – своё потрёпанное хозяйство он нежно придерживал обеими руками. Из глаз катились крупные слёзы. Парк хмыкнул:

– Может, теперь не будешь норовить сунуть своего нетерпеливого друга во все доступные и недоступные отверстия?

– Чёрт. – Рикер грязно выругался, плюнул в сторону тела, – Твоя правда. Но… Ладно, признаюсь честно: мне и правда – чертовски хотелось!

– Ха! Так, похоже, именно для этого её нам и подбросили: чтоб нам всем хотелось !

– Гады. Чётко они нас… А всё-таки: для чего они её нам?..

– Думаю, как раз для этого самого. Посмотреть, как мы отреагируем на невероятную ситуацию. Да ещё с самым сильным из всех возможных для молодых мужчин раздражителем. Половозрелой и невероятно привлекательной по их меркам самкой.

Эванс, до этого так и молчавший, решил высказаться:

– Парк. Спорить трудно: сексапильней козы я не видал. Возбудила – дальше некуда, тут сомнений нет. У меня только что не звенело! Рикер, так тот вообще почти потерял контроль. И сама так и сказала: хочет удовлетворить наши… Вожделения. Но – что дальше? Я к тому, что предположим, мы бы и правда – трахнулись с ней. По очереди, или все вместе. А что – пот о м?

Парк, только сейчас опустившийся прямо на пол, и массировавший свою грудину, вздохнул. Вынул из нагрудного кармана флакончик с эринтитом. Открыл. Кинул капсулу под язык. Подумал, кинул туда же и вторую. Сказал:

– Коленки дрожат, что твои кастаньеты… И сердечко пошаливает. Староват я уже для таких испытаний. И решений. Думаю, нас спасло только то, что мне уже никаких женщин на дух не надо – поэтому хоть какую-то долю здравого рассудка я сохранял… Что же до твоего вопроса, Эванс – то не знаю! Нет, я честно – не знаю.