Андрей Мансуров - Адонис

Конечно, могло быть и так, что эта чёртова кукла, получив от нас то, что хотела – а именно, образцы нашей спермы! – мирно свалила бы к такой-то матери… Или осталась с нами – так и оказывая нам сексуальные услуги. Ну, и, само-собой – внося по мере возможности раскол в наши ряды, науськивая и стравливая нас друг с другом. Ворча и придираясь по поводу и без повода. Назовите меня старым циником и пошляком, но других назначений женщины я и не знаю. Правда, сужу в-основном по опыту общения с сестрой, матерью, и женой.

Однако не поручусь, что однажды ночью эта гадина нас попросту не придушила бы!

– Чёрт. Боюсь, что ты прав. – Рикер наконец перестал стонать, и ощупывать и рассматривать свои драгоценные органы, и распрямился, морщась, – Что делать-то будем?

– Для начала возьми аптечку и сожри таблетку тетрацилла. Нужно снять боль. Затем, думаю, намажь своё драгоценное хозяйство галлитовой мазью. Она снимает отёки и рассасывает гематомы.

– А, с-спасибо… Не подумал. Но я спрашивал не об этом. Что мы с этой тварью-то делать будем? В-смысле, с телом?

Парк хмыкнул:

– А ты и правда хотел сделать с ней то, что сказал?

– Ну… Да!

– Понял. Почему бы тогда тебе не подлечиться маленько, да не попробовать? Ну, помнишь, как в анекдоте о спектакле про Отелло?

– Это как?

– Блинн. Не читал? И не слышал? – Рикер покачал головой, – Короче. Это такая старинная пьеса-трагедия. Шекспира. Один артист, игравший этого самого Отелло, то есть – ревнивого мавра, которому, как он думал, наставили ветвистые, придушил в финале свою жену. И от волнения забыл текст. И говорит в зрительный зал: «Что же теперь делать?!» А какой-то шустрый зритель на полном серьёзе ему отвечает: «…би, пока тёплая!»

– Знаешь что, Парк… Ты и правда – свинья! Так шутить в такой момент!..

Эванс влез в диалог:

– А меня такой юмор вполне устраивает. Да и без шуток: может, конечно, я и извращенец какой… Но меня, если честно, отсутствие головы не смущает. Так что если вы выйдете, хотя бы в диспетчерскую, или вниз, и там будете лечиться, разговаривать, и делать всё, что вам придёт в голову, я бы…

Сделал так, как в этом анекдоте.

Парк и Рикер переглянулись. Рикер спросил:

– Ты это – серьёзно?!

Эванс плотоядно ухмыльнулся, надеясь, что вышло не хуже, чем у женщины, и принялся стягивать бронекомбез…

Когда через десяток минут спустился на третий уровень, первым вопрос задал, как ни странно, Парк:

– Ну и зачем тебе всё это было нужно? Только честно: я никогда не поверю, что ты просто пошёл на поводу своего либидо!

– Оно и верно. – Эванс покивал головой, – Хотя либидо, конечно, тоже участвовало. Ладно, расскажу.

Во-первых, и в самых главных, я хотел проверить, действительно ли она могла дать нам всё то, что так красочно расписывала. Ну, то есть проверить, действительно ли она имитировала женское тело со всеми подобающими причиндалами – совершенно.

Во-вторых, я хотел – и сильно хотел! – дать про…раться нашим …баным наблюдателям! Пусть не думают, что мы жалкие и запуганные «необычностью» обстановки и «неожиданностью» ситуации с «дамой», крысы. А вполне адекватные и беспринципные циники и прагматики. Как в поговорке: дала тебе Судьба лимоны – делай лимонад! А тут – дала тебе судьба труп высококачественной самки – трахай её во все возможные …!

– Так ты?!..

– Ну да. Опробовал все варианты. (Кроме, естественно, орального – спасибо тебе, Парк!) – Эванс добавил иронии в голос, – Дама вела себя смирно. Ну, как почти обычная пластиковая кукла для секса. Только всё у неё и правда – было очень похоже на «естественную» женщину. И с той, и с той стороны… Единственно, что жаль – что орально не получилось: ты же, если вспомнишь, распилил этот чувственный ротик пополам!

Парк пооткрывал рот – словно выброшенная на берег рыба. Однако так ничего и не сказал. Рикер, шокированный несколько в меньшей степени, криво ухмыльнулся:

– Ну и… как тебе?

Эванс, надувшийся словно призовой индюк, констатировал:

– Нормально! Короче: не ударил я в грязь лицом! Ну, и другими местами!

– Ну ты и гад!

– От гада слышу! – Эванс и Рикер заржали, словно кони.

Парк, покачав головой, проворчал:

– Блинн… И с этими придурками мне придётся жить здесь до самой смерти!

– Да ладно тебе, ворчун старый! От лица Рикера и себя лично спасибо тебе за то, что раскусил эту гадину. И дал мне возможность провести мой маленький эксперимент! Которого эти твари, – выражение голоса Эванса, кивнувшего головой на потолок, сразу изменилось, – Уж точно не ждали!

– Да уж. Я тоже думаю, что такого они точно не ждали. Тем хуже для них. А сейчас предлагаю избавиться от тела… И подумать, чем ещё мы можем досадить нашим сволочным наблюдателям!

От т е ла избавились без проблем. Рикер, захотевший «лично разделаться!», спустился снова по верёвке, и оттащил его и остатки головы поближе к зарослям – посмотреть, отреагируют ли хоть как-то на него новые «выведенцы» из автоклавов.

После обеда выяснилось, что никак они на неё не отреагировали. Странные помеси пауков с комарами пробегали мимо тела «дамы» так, словно его для них попросту не существовало. Рикер с сожалением констатировал:

– Ну правильно. Свои «своих» же не едят!

Теперь во время «работы» они свободно могли и разговаривать – привычка сделала своё дело, и ожесточённая сосредоточенность уступила место сосредоточенной добросовестности. Что не мешало троице оборонявшихся пилить пополам и крошить в мелкие дребезги из любимых бесшумных лазерных пушек набегавших тварей. К счастью, эти летать не могли, несмотря на наличие крыльев – Эванс так и не смог взять в толк, за каким …ем тогда нужно было несчастных монстров снабжать ими. Зато вот огромные хоботки, явно предназначенные для «откачки» крови жертв, смотрелись действительно устрашающе. Словно в кошмаре! Впечатление усиливалось зрелищем отблескивавших на солнце фасеточных шаров – глаза монстров размером превосходили баскетбольные мячи!

Но вот и последние отставшие оказались прикончены, и шевеление недоотстрелянных лапок и обгоревших крыльев сошло на нет.

– Ладно. Очередной рабочий день по мотивам «искушений святого Антония» можно считать законченным. – Парк, впрочем, подниматься с сидения орудия не спешил, – теперь нужно подумать вот о чём.

Мы будем дожидаться прихода ночи и многоножек, или сбежим, как договаривались, в пустыню по ту сторону выводкового зала?

– Погоди-ка. – Рикер откинул со лба и глаза налипшие волосы, – (Тьфу ты, чёрт! Надо бы постричь чёлку, а то так и лезут, гады, в глаза в самый неподходящий момент!) Мы же, вроде, уже решили, что там, в песках, находиться один …рен опасно! И что добраться там до нас чёртовым многоножкам – раз плюнуть! Может, лучше, как и собирались – в сам о м зале?