Алексей Рудаков - Рекрут [publisher: МедиаКнига]

– Угу, – понимаю, что разговор не официальный и немного расслабляюсь: – Вылетов семь-восемь, ну – не более десяти и собью эту толпу в нечто вменяемое. А пока… Пока прошу на палубе сети натянуть. Садиться будем.

– Боишься?

– Так точно – боюсь. Кальтус?

– Да, Поп?

– Десять вылетов и будут готовы. Обещаю. Потенциал у мальчишек есть. Чувствую. Их только надо…

– Прости, но нет, – он вздыхает и продолжает: – Прости, Поп, но нет у меня для тебя этих вылетов. Нет.

– Эээ… Как это – нет?

– Пилот Люциус! – Он переходит на командный тон, отчего по моей спине пробегают мурашки, готовящиеся к срочной эвакуации с моей тушки:

– Приказываю! Тренировку завершить! Звену вернуться в ангар!

– Есть завершить! – Рапортую в ответ, но, не сдержавшись, спрашиваю: – Что случилось?

Ответа я не дождался – огонёк командного канала связи погас и мне не оставалось ничего иного, кроме как перейдя на частоту звена, скомандовать возвращение на борт.

Посадка, несмотря на все мои опасения, прошла гладко. Почти.

Ну подумаешь, Гарри выкатился за пределы площадки? Так на то и сети растянуты, чтобы ловить борта с отказавшими тормозами. И совершенная ерунда, что Клемент, зачем-то решивший развернуть машину носом к выходу из ангара, снёс крылом ряд бочек из-под топлива. Они же всё одно пустые были? Так чего скандалить?

Мелочи же. Наплевать и забыть.

Вот-вот. И нечего тут руками махать – бывает. Последнее относилось к техникам, спешащим высказать нам много такого, о чём в приличном месте помалкивают.

Ну да – в приличном. А мы где были?

К счастью, серьёзного развития наш спор о, скажу так, «об определении границ допустимого в беседе малознакомых людей», не получил. Виной тому была ожившая корабельная трансляция, одарившая всех нас двумя сигналами.

И если первая, сыгранная горнистом на мостике, не предвещала ничего плохого, лишь информируя всех о скором начале серии прыжков, то вот вторая – резкая и тревожная, была иного толка. Зло вскрикнув напоследок она сменилась дребезжанием зуммеров, а когда те смолкли, то с ними исчезло и нормальное освещение, переключившись на тревожно-красное, залившее собой все помещения корабля.

Мы шли в зону боевых действий, и – что было куда как хуже, нас ждал бой, прямо по выходу из прыжка.

Отдохнуть мне не удалось. Стоило только вытянуться на койке, предвкушая сто двадцать – сто пятьдесят минут покоя, как динамик, размещённый неизвестным мне злодеем, прямо над головой, ожил. Сухо пощёлкав, словно собираясь с духом, мёртвый машинный голос обрадовал меня сообщением о брифинге, на который, старшему лейтенанту Свотозарову, следовало незамедлительно прибыть, так же незамедлительно отложив в сторону все прочие дела.

Можно сказать, что исполнил я подобное приказание в точности, позволив себе единственную задержку в виде длинной и совершенно не печатной тираде в адрес всех участников процесса. Досталось, доложу я вам, всем – и командному составу Длани, лишавшей только что вернувшегося пилота, заслуженного отдыха, и самому кораблю, и судьбе, так несчастливо занёсшей меня на это корыто, и жабам, в чьих склизких мозгах зародилась мысль о Второй войне, будто им поражения в первой было мало.

Впрочем, последнее было спорно, на что немедленно обратила внимание моя жабка, покрутив пальцем у виска. Ну да, что в Первой победило человечество, утверждало только оно само. Членики, когда речь заходила о подобном, предпочитали отмалчиваться, или меняли тему, ну а с жабами контакта не было, так что узнать их мнение по подобному вопросу, возможным не представлялось.

Однако, деваться было некуда и я, оправив комбез, двинулся в сторону зала для брифингов, расположенному, к моему счастью, совсем рядом. По меркам авианосца, конечно. Всего-то пройти метров сто по коридору палубы лётного состава, затем, на лифте, подняться на пару этажей и там, ступая по мягкой ковровой дорожке, вернуться назад, на те же сто – сто двадцать метров. Ковёр, бывший здесь, вкупе с красивыми деревянными панелями на стенах, подчёркивал командный лоск уровня старших офицеров этой махины, и увы, недоступный для таких простых парней как я и мои мальчишки.

Ну и чёрт с ними! Со старшими офицерами, конечно. Мне и крашенные стены моего уровня сойдут. А вот случись пожар, а? Где дыма больше будет? А?

Вот и кашляйте, задыхаясь в редком, по своему аромате, чаде… Ладно, чёрт со всем этим.

Пришёл уже.

Резко толкнув пару створок, оказываюсь в небольшом зале с приглушённым освещением. Здесь уже сидят человек пятнадцать, такие же командиры эскадрилий, как и я. Некоторых из них я знаю и пробираясь в первый, пока ещё пустой ряд, здороваюсь, принимая в ответ шуточки и подколки.

– Привет, Сэм! – Здоровый, непонятно как помещающийся в кабине истребителя ветеран, прикуривает прямо под знаком, запрещающим здесь подобные занятия:

– Угостить? – Протягивает он мне раскрытый портсигар, на верхней стороне которого, как я знаю, изображена весёлая лягушка, пускающая пузыри из тонкой трубочки.

– Не, Ржавин, спасибо, – качаю головой, не желая туманить голову перед брифингом – его табак ох, как крепок.

– Ему резина нужна, – придав лицу озабоченность выражение, принимается шарить по карманам другой комэск – щуплый и дочерна загорелый.

– Во! Нашёл! – Радостно улыбаясь он вытаскивает наружу презерватив в блестящей фольге: – Бери, бери, Поп! – Под дружное ржание остальных он тянется к мне: – Твой ведомый, я слыхал, всю резину спалил? Возьми, поверх ободов натянешь, всё лучше, чем голяком ёрзать!

– Себе оставь, Серый – отшучиваюсь я: – На торпеды натяни, чтоб жабок чем неприличным не заразить. Ты ж у нас известный ходок.

Шутка оказывается к месту – Сергея Серко, которого призвали с курортного мирка, был самым натуральным альфонсом, разводя богатых дамочек слезливыми историями о геройском ветеране, злою судьбой оказавшемся на мели.

Что поделать – каждый выживает как может, а Серый, при всём прочем, был первоклассным торпедником, умевшим положить многотонную дуру точно в цель. Последнего мне было достаточно, а что до его прежней жизни, так всё – кончилась она как у него, так и у того же Ржавина, бывшего в мирные годы школьным учителем.

Продолжить шуточки – Серый, оседлав любимую тему, как раз начал очередную байку про богатую, но не слишком умную дамочку, не удалось.

– Здравия желаю, комэски! – Появившейся в зале Кальтус, сморщился, видя тянувшуюся к потолку струйку дыма.

– Ржавин! Правила не для вас? – Капдва выразительно покосился на знак с перечёркнутой сигаретой.

– Не-а, – выпустил тот струйку дыма прямо в взвизгнувший от такой наглости датчик дыма: – Дальше фронта всё одно не пошлёте. Так ведь?