Алексей Рудаков - Рекрут [publisher: МедиаКнига]

– Я обращаюсь к вам, защитники человечества! – Пафосно начал адмирал: – Перед нами – враг! Злой, подлый, коварный, – я даже принялся зажимать пальцы, считая эпитеты, которыми Хамар одаривал жаб. Ну что – пальцев одной хватило.

– И наш долг – так вдарить по склизким мордам, чтобы они глаза свои поганые повылупливали! Сынки! – Голос адмирала дрогнул от переполнявших его чувств: – Вы – наша надежда! Вперёд, дети мои! Бейте склизких так, чтобы этот бой! Эта операция, вошла в историю! Вперёд, люди! Вперёд – к славе и победе!

Угу…

Бить, и сгорать в огне, будем мы, а награды, папаша, ты уж себе нацепишь. Впереди слева вспыхнула крошечная искорка. Вспыхнула и тотчас пропала, будто её не было, словно показалось мне. Но нет. Ещё секунда-другая и там, где только что она была, разом вспыхнул десяток искр, несколько из которых совсем не спешили гаснуть, соперничая блеском с равнодушно сверкавшими звёздами. То были сгоравшие в пламене боя корабли и их появление значило только одно – наш бой с земноводными – начался.

Подремать мне так и не удалось.

Да и о каком сне, пусть даже коротком и чутком – в пол глаза, может идти речь, когда совсем рядом, меньше чем в десятке километров, гибли наши парни. И пусть я не знал их лично, ничего это не меняло – в огне боя сгорали люди, а значит спать в подобный момент, было бы просто кощунственно по отношению к ним.

Помолиться?

А толку – бог, или боги, если они вообще есть – глухи к молитвам простых смертных, предпочитая оставлять без внимания комариный писк ничтожных созданий.

Оставалось только одно и я, быстро оглядевшись по сторонам, словно кто-то мог за мной наблюдать – признаю, это было глупо, подключился к частоте, открытой только для высших офицеров.

Как?

Рецепт прост – дружи с техниками, и они, эти простые парни в перепачканных смазкой и бог знает ещё чем, комбезах, горы для тебя свернут. Или, как было в моём случае, снимут заглушку на плате, отвечающей за связь. Да, вот так просто – заглушку долой и все командные переговоры – перед тобой. На блюдечке, жирно перемазанном, машинным маслом.

На командной волне царила тишина. Не напряжённая, когда её покой нарушает тяжёлое сопение старшего вахты, не тревожная, перебиваемая поспешными выкриками команд, которыми штаб – мозг любой операции, пытается выправить летящую в тартарары ситуацию. Нет.

Это была тишина. Самая простая, ничем не нарушаемая.

Хм.

Ладно.

Перевожу взгляд на экранчик связи – тот самый, где высвечиваются эмблемы моих парней, и где только что был подтверждён ранг и полномочия нашего главкома.

Есть!

Сводка, регулярно обновляемая для всех, кому она доступна, бежит непрерывной строкой, отчего я подаюсь к экранчику, спеша ознакомиться с ситуацией.

Зелёная строка, первая, оказавшаяся передо мной, приносит мне сухие цифры:

– И 100, косая черта, 42, – небольшая задержка, и она повторяется, изменившись на одну цифру:

– И 100, косая черта, 43.

Сто горит ярко зелёным, в то время, как другие цифры – сорок три сменились на сорок четыре, светится тускло, и до меня доходит, что это – сорок четыре – количество сбитых жабами бортов.

Скриплю зубами – бой только начался, а мы, считай половину истребителей потеряли! Ну как же так, парни! Ну как же вы могли так…

Информация по истребителям, сгорающим сейчас в костре боя, исчезает, сменяясь новой строкой, начинающейся с буквы "Э":

– Э 9, косая черта, 2,5.

– Два, запятая, пять, – повторяю вслух, понимая, но не принимая потерь. Два эсминца сбиты и тем счастливчикам, что выжили, теперь остаётся лишь ждать спасения. А будут то жабы, или наши, разогнав конвой, подберут их, это, увы, никому сейчас неизвестно. Что же до пяти, вернее ноль, точка пяти, то это означало, что одному из подбитых, повезло и он, смертельно раненый, но ещё живой, пусть наполовину, сейчас либо ползёт прочь из боя, либо, и в этом я был более чем уверен, рвётся напролом к своим врагам, мечтая прихватить с собой хоть одного, когда реакторы, разрываемые изнутри беснующимися энергиями, сдадутся, выпуская демонов разрушения наружу.

Пара повторов, цифры, к моему облегчению, не изменились и цвет сообщений сменился на голубой – пошли данные о потере врага.

– И 247, косая черта, 81.

– Ага! – Грожу дальним всполохам кулаком: – Что, склизкие, огребли?! Так вам, бородавчатым! Наша будет победа, наша!

Но всё же соотношение не в нашу пользу – полсотни пяти человеческим бортам противостоит более чем трёхкратно превосходящий противник. Сто шестьдесят шесть, нет! Уже меньше – тускло синие цифры сменяются новыми – девяносто три!

– Так их, парни! Бейте! Всем пива поставлю! Всем! И не по одному! Обещаю вам! – Шепчу я в пустоту пересохшими губами, и та, словно меня услышав, отвечает.

Не вспышками новых взрывов, не сменой цифр на экране, нет.

Ожившая командная частота доносит до меня хриплый голос, в котором я с трудом узнаю Кальтуса:

– Перехватчики! Большой зелёный выпустил борта на перехват торпедоносцев. Они, обошли истребителей и сейчас идут к вам. Повторяю! Боевая готовность! К вам сорок семь гостей! Приказ – уничтожить!

– База, – голос комэска перехватчиков спокоен. Я не знаю его лично, но в памяти всплывает одутловатое лицо старшего над перехватчиками:

– База, здесь Оттис. Приказ ясен, исполняем, – Оттис, да, точно – я вспоминаю его имя, Оттис, чуть помолчав, добавляет уже совершенно развязанным тоном:

– Кальт! Ну мы это, рады.

– Че…Чему?!

– Что не забыл про нас! Мы уж и выспаться успели и байки все стравили. Думали домой идти, а тут ты. Спасибо, старина, порадовал.

– Удачи! – Тон Кальтуса полон уважения, и я понимаю его – к чему орать, призывая к субординации людей, многие из которых уже не вернутся на борт? Да, у нас, смертников, есть и свои привилегии, но я совсем не хочу ими воспользоваться. Во мне всё ещё теплится надежда, что нам, штурмовикам, удастся вернуться на Длань так и не открыв огня.

Ведь верно же говорят – лучший бой тот, в котором до стрельбы не дошло. Или, как-так.

Говорят.

Тем более, что Виго, возникший на частоте звена, прямо-таки кричит от восторга:

– Командир! Парни! Смотрите – наши торпы пошли! Ща жабы лопаться начнут!

Поднимаю голову и тотчас отворачиваюсь, сберегая глаза – пространство впереди заполнено десятками ослепительных звёзд, стремительно уменьшающихся в размерах.

Пара секунд и их сияние преграждают огромные туши торпедоносцев, карабкающихся вверх, для второго залпа, а когда они исчезают из вида, то мои глаза напрасно шарят по пустоте, пытаясь разглядеть выхлопы торпед, стремящихся к обречённым целям.