Брайан Херберт - Путь к Дюне [сборник litres]

Когда один бородатый мужчина дошел до начала очереди, ветеран, державший в руке сканер, в котором были собраны разведывательные данные и портреты тайных врагов, насторожился. По его сигналу двое каталанских гвардейцев взяли бородача под стражу, невзирая на его протесты.

– Что я сделал? Вы не имеете права хватать невинного человека!

Генерал Туек показал ему экран сканера.

– У нас есть целая галерея портретов тайных сторонников Хосканнера и подозреваемых саботажников. – Генерал улыбнулся. – Остальным – добро пожаловать.

Часть мужчин и женщин отделилась от очереди и попыталась скрыться, но агенты Туека арестовали и их.

Джесси не стал скрывать свой гнев и заговорил так, чтобы его слышали в очереди:

– Агенты Хосканнера и так причинили большой ущерб моему Дому и вам. Теперь они осмеливаются приходить сюда и брать воду, которой я готов поделиться с верными мне рабочими.

Пока люди глухо ворчали, Туек наклонился к Джесси. С мрачной улыбкой он сказал, не пряча удовлетворения:

– Вы не ждете, что Бауэрс сделает вам выговор относительно таких вещей? Арестовать агентов Хосканнера! Думаю, что он просто лопнет от злости.

– Нет, Эсмар. Как бы он ни хотел освободить этих шпионов, он не может позволить себе контактировать с агентами Хосканнера открыто. Однако в этом есть плюс – я получаю рычаги влияния. Я собираюсь с ним поговорить. – Джесси поднялся. – Наш имперский друг сам поможет нам покончить с забастовкой продавцов воды, хотя пока он об этом даже не догадывается.

На следующий день, стоя на ступенях своей резиденции, Джесси предъявил ультиматум несговорчивым торговцам водой.

– Я потерял терпение, наблюдая, как вы повышаете цены в то время, когда народ страдает. Вы вполне можете выжить и с меньшими доходами, как поступаем все мы. Либо вы принимаете мои условия, либо удаляетесь с Дюнного Мира, но с условием полной конфискации вашего движимого и недвижимого имущества. Вы улетите отсюда ни с чем.

Как и можно было легко предвидеть, торговцы водой осадили корабль Уллы Бауэрса, прося имперского советника вмешаться. Смущенно улыбаясь и разыгрывая беспомощность, советник отклонил эту просьбу.

– Гм, видите ли, Великий Император Вуда постановил, что кавалер Линкам волен поступать по собственному усмотрению без всяких правил и ограничений ради максимальной добычи специи. Ах, что делать, у меня связаны руки этим императорским эдиктом. – Он страдальчески сморщил нос.

Перед тем как предъявить купцам ультиматум, Джесси достиг секретного соглашения с Бауэрсом. Хотя Линкаму были противны такие игры, он не видел иной альтернативы. Джесси доставил на борт имперского судна арестованных саботажников – это была плата за сотрудничество советника. Не имея возможности связаться с Вальдемаром Хосканнером, Бауэрс согласился, и согласился на удивление быстро.

Позже, когда депутация торговцев явилась к Джесси просить о снисхождении, тот великодушно даровал им свое прощение.

– Отныне мы будем трудиться сообща, – сказал он на прощание.

Это была еще одна – пусть и небольшая – победа. Джесси искренне радовался ей. Наконец-то он почувствовал, что дело сдвинулось с мертвой точки.

В один из относительно спокойных вечеров Гарни Холлик ускользнул от служебных дел в старое общежитие, служившее пристанищем людям Джесси, прибывшим с Каталана. Это было самое лучшее место в Картаге.

Хотя теперь Гарни был большим начальником, отвечавшим за добычу специи, и руководил всеми освобожденными, осужденными и прибывшими с Каталана рабочими, он любил общаться с подчиненными запросто. Он пришел в общежитие, чтобы отдохнуть и отвлечься со своими каталанцами. Он хотел послушать разговоры о морях и дождях, беседы, которые вели люди, бывшие его друзьями еще дома, на далеком Каталане. Теперь эти же люди находились у него в подчинении как рабочие, добывавшие специю для Дома Линкамов.

Но сразу же по приходу Гарни уловил недовольство, которое пахло сильнее, чем скопление потных немытых тел. Готовя нехитрое снаряжение для завтрашней тяжкой работы в открытой пустыне, люди жаловались на жажду, одиночество, постоянное скрипение песка на зубах, солнечные ожоги, ожоги от раскаленного песка и от горячего ветра. Гарни ожидал таких слов от осужденных невольников или разочарованных освобожденных, но не от верных людей Линкама.

– Так-так, что это сегодня вас так расстроило?

Женщины, одетые в невзрачные пустынные накидки, с несчастным видом раздавали еду и напитки. Некоторые пакеты были вскрыты. Можно было видеть серые куски мяса и немного более яркие куски консервированных овощей и фруктов. Люди ели прямо грязными руками, добавляя немного специи к неаппетитной еде.

– В этом чертовом аду негде жить, Гарни! – в сердцах высказался один из мужчин. – Ни на земле, ни под землей, ни в горных пещерах. Да посмотри сам на эту дрянь! – Он ткнул пальцем в жуткий кусок консервированного подобия мяса. – Что бы я сейчас ни отдал за кусок горячей рыбы с лимонным соусом!

Рабочие повернулись к Гарни, сделав его объектом своих жалоб.

– Мы так много работаем, что нам даже некогда как следует спокойно поесть, но даже за эти долгие, бесконечные и опасные смены мы не можем добыть меланж в достаточном количестве.

Другой рабочий со злостью запустил перечницу с меланжем в стену.

– Даже если мы выиграем это проклятое состязание, то какой будет наша награда? Увидим ли мы когда-нибудь наши дома?

– Когда кавалер Линкам будет снова платить зарплату? И так все плохо, так еще и ничего не платят.

Гарни засмеялся.

– Вы же сами знаете, что кавалер Линкам всегда держит свое слово. У вас есть еда, питье и крыша над головой. Или вы хотите, чтобы я позвал сюда генерала Туека, который попотчует вас своими рассказами о своих страданиях во время Луцинской кампании?

Напустив на себя бодрость, словно человек, надеющийся остановить шторм взмахом руки, Гарни сел на край железного ящика и заиграл на бализете, выбирая знакомые всем мелодии.

– Ну-ка, послушайте. – Да, конечно, он тысячу раз мог быть их начальником, но все же по призванию и в первую очередь он был и остался певцом. И он начал петь своим успокаивающим, умиротворяющим голосом:

Однако рабочие не желали ничего слушать. Вместо этого они начали швырять в Гарни жалкую пищу и осыпать его оскорблениями, заставив отступить к двери. Но Гарни не пал духом, посчитав, что это не самый плохой выпуск пара. Хорошо, что он сделал себя мишенью их гнева, позволил им излить на себя злость и неудовлетворенность. Он поднял руки.