Брайан Херберт - Путь к Дюне [сборник litres]

По команде Туека раздался предупредительный выстрел, который, по мысли генерала, должен был нагнать на толпу страх, но вместо этого только раззадорил ее. Начался мятеж. Испуская дикие крики, покрытые пылью мужчины и женщины начали неотвратимо подниматься по лестнице, двигаясь к двери.

Каталанские гвардейцы сомкнули строй.

– Приготовиться к защите! – Туек крикнул это так громко, что, казалось, воздух дал трещину.

– Стойте! – с нижних ступеней лестницы раздался женский голос. Он был слышен от двери, расположенной сбоку от главного входа. Запертая дверь помещения для слуг была теперь открыта, и из нее вышла Дороти Мейпс. – Стойте, остановитесь!

Эта хрупкая женщина говорила таким громким и твердым голосом, что он казался сверхъестественным в ее устах.

Туек сверкнул глазами в сторону Дороти и приказал четверым гвардейцам:

– Святые небеса, уберите ее оттуда!

Никем не охраняемая, Дороти вела себя с поистине королевским достоинством. Она взглянула в оскаленную морду толпы с таким видом, словно могла преградить ей путь одной лишь своей уверенностью.

– Люди, вас обманули! Мы отдали населению Картага всю воду, какая была в нашем распоряжении. Вы знаете это!

– А как же насчет оранжереи?

– Мы знаем, что вы скрываете ее в доме!

Гвардейцы Туека, прижав локоть к локтю, начали продвигаться сквозь толпу – правда, удавалось им это с большим трудом, и шли они довольно медленно. Джесси освободился от своих телохранителей и бросился к лестнице, стремясь пробиться к своей наложнице. Но мужчины и женщины стояли твердо и не пускали его к ней, оттолкнув Джесси назад.

– В таком случае, каждый, кто хочет увидеть эту оранжерею, пусть идет со мной, – крикнула Дороти, перекрывая невнятицу голосов. Она подняла вверх руку. – Вы пойдете по двадцать человек. Я покажу вам разницу между Домом Линкамов и Домом Хосканнеров.

Прежде чем мертвенно побледневший Туек успел ее остановить, Дороти позволила первой двадцатке войти в дом.

Когда Джесси и гвардейцы присоединились к Дороти и разъяренным жителям города, она уже успела провести их в южный коридор пятого этажа.

– Вот где была оранжерея Хосканнеров! – провозгласила она. Завладев вниманием людей, она привела в действие потайной механизм. Герметичная дверь с легким шипением сдвинулась в сторону.

– Посмотрите на этот распад и представьте себе тот дикий расход воды, ту роскошь, которой Вальдемар Хосканнер упивался втайне от всех, стремясь доставить себе недоступное другим удовольствие. Представьте себе, сколько горожан терзались жаждой из-за его излишеств.

На полках и на столбах теперь были видны только мертвые растения. Весь пол был усеян высохшими листьями и насекомыми. В воздухе стоял запах сухого распада.

– Кавалер Линкам знает, как тяжела жизнь здесь, на Дюнном Мире, – продолжала она, – и такой расход воды оскорблял его чувство справедливости. Когда милорд узнал о личном рае Вальдемара, он сразу приказал перекрыть воду. – Голос Дороти был тверд, как скала в пустыне. – Мы были вне себя от гнева и позволили этим растениям погибнуть – вода была отдана вам, чтобы сделать лучше вашу жизнь.

Двадцать зрителей изумленно озирались – некоторые нервничали, некоторые испытывали чувство стыда, некоторым было просто не по себе – теперь они и сами не понимали, каким образом они вообще оказались в этой толпе.

Один рослый мужчина все еще пытался, тем не менее, дать выход накопившимся эмоциям, но Дороти не дрогнула даже перед этим великаном.

– Почему вы не позволяете экипажам вернуться домой? – сердито спросил мужчина. – Что вы можете сказать о меланже, который вы прячете где-то в пустыне?

– Это откровенная ложь и злонамеренные слухи. – Дороти взмахнула рукой, зная, что теперь ей поверят. – Точно так же, как слух об оранжерее.

Люди Туека в нерешительности стояли в коридоре, по-прежнему держа в руках вскинутые стволы, но гнев первых двадцати посетителей уже улегся сам по себе. Гвардейцы вывели их из здания, а Дороти осталась в коридоре ждать следующих.

Джесси подошел к ней.

– Это было глупо и опасно.

– Но эффективно. Или ты предпочел бы, чтобы наши гвардейцы расстреляли эту толпу до последнего человека? – Она едва заметно, но твердо улыбнулась ему. – Эсмар очень не хочет вести сюда следующих зрителей, не так ли? Но я – так же как и ты – привыкла держать свое слово.

Он нахмурился, но удержал свои мысли при себе. Даже Туек не знал о существовании оранжереи – так каким же образом мог возникнуть этот слух? Конечно, он понимал, что об оранжерее прежде всего знал сам Вальдемар Хосканнер. Но они не могли – точнее, не должны были – знать о методах добычи специи в открытой пустыне. Найл Рев и его пьяные дружки были арестованы и содержались теперь под стражей, но кто-то же распространяет верную информацию. Два смертоносных секрета были пущены в виде слухов в одно и то же время.

Безусловно, в отношении Дороти Туек не прав. Но Джесси понимал, что с фактами спорить трудно. Во все время его правления здесь, на Дюнном Мире, саботажники и вредители всегда точно знали о маршрутах перевозки оборудования, о местах расквартирования сил безопасности, о заказах на новые комбайны и подъемники… и о задержке исполнения этих заказов…

– Что случилось, Джесси? – Она посмотрела на него и нахмурилась. Не видит ли он следов вины в ее лице? Неужели она и вправду что-то утаивает? От него? Он внезапно понял, что не вполне доверяет Дороти.

Она продолжала смотреть на него, ожидая ответа. Наконец он отвернулся и произнес:

– Нет-нет, ничего.

После того как толпа рассосалась и страсти – хотя бы временно – улеглись, Джесси и Туек прошлись по коридорам дома правителя. Задумчивый начальник службы безопасности, казалось, был погружен в себя больше, чем обычно.

Солнечный свет проникал сквозь свинцовый плаз окон с такой силой, что трудно было даже представить, какая жара стоит на улице. Слуги убирали пыль и мусор, оставшиеся после нашествия посетителей.

Взглянув искоса на Туека, Джесси заговорил:

– В конце концов нам удалось им хоть что-то доказать. Вальдемар Хосканнер никогда не позволил бы им войти в дом.

– Он бы расстрелял всю толпу. – В голосе ветерана не было ни капли осуждения. – Я был готов сделать то же.

– Все могло быть намного хуже, если бы не сообразительность Дороти.

Поморщившись, ветеран потер покрытые красными пятнами губы.

– Вы имеете в виду ее глупую браваду? Она подвергла всех нас величайшей опасности. – После довольно долгого молчания он добавил: – По моему опыту, Джесси, слухи зарождаются не при свете дня – но все они где-то начинаются – это уголек истины, который раздувают в пламя подстрекатели.