Брайан Херберт - Путь к Дюне [сборник litres]

– Меланж – необходимый продукт, а не роскошь.

– Это похоже на хосканнеровскую пропаганду. Я обвиняю Вальдемара Хосканнера в распространении ложных слухов. Он просто сеет панику.

– Гм, уверяю вас, сообщения о мятежах не являются преувеличением. Тысячи людей уже убиты. А теперь скажите мне, где находятся прииски меланжа!

Получая неподдельное удовольствие от неловкости и бессилия, какие испытывал его гость, Джесси развел руками.

– Я полагаю, что вы сами можете выехать в пустыню и поискать моих людей, если считаете это своей имперской обязанностью. Но Дюнный Мир – большая планета, а в пустыне порой случаются непредвиденные и страшные вещи. Поверьте мне: мы с сыном сами едва не погибли там. Погода может резко измениться в любой, самый неожиданный момент. – Он похрустел пальцами. – Если вы вопреки данному мной совету отправитесь в пустыню, то я не смогу гарантировать вашей безопасности.

Бауэрс застыл в холодном молчании, прочитав нескрываемую угрозу во взгляде Джесси Линкама.

– Вы хотите сказать, что игра идет без всяких правил? Вы осмеливаетесь угрожать мне, пользуясь словами Императора?

– Как вы совершенно справедливо заметили, вы – непревзойденный специалист по договорам, а в особенности по тому, что читают в сносках и между строк. Но я всего лишь неопытный аристократ, столкнувшийся с тяжелым вызовом. – Он выдержал эффектную паузу. – С вызовом, который я принял со всей серьезностью.

Джесси проводил к выходу незваного визитера. Однако Линкам понимал, что Бауэрс не сдастся и не опустит руки. Но новый правитель Дюнного Мира надеялся, что сумеет накопить достаточно меланжа до того, как имперский инспектор раскроет его секрет.

Поужинав в своем временном лагере, усталые рабочие выпили по порции меланжевого пива и принялись рассказывать друг другу всякие истории. В походной столовой висел тяжелый, пропитавший все коричный запах специи.

Хотя люди находились здесь, вдали от Картага, уже много недель, в течение которых они были оторваны от своих домов и семей, рабочие, в большинстве, были довольны своим положением и условиями труда. Новый повар нашел способ улучшить вкусовые качества консервированных продуктов (хотя и ворчал беспрерывно по поводу плачевности своего нынешнего положения); к тому же каждый рабочий получал теперь удвоенный рацион воды. Даже женщины легкого поведения были рады оказывать свои услуги местным пленникам, так как знали, что на их счетах лежат солидные суммы, которые здесь было просто некуда тратить. Хотя многие из этих женщин были – по объективным меркам – не более чем высушенные солнцем мегеры и не отличались привлекательностью, рабочие не жаловались.

Но не все. Под спудом продолжало таиться недовольство.

Однажды вечером, когда Гарни по своему обыкновению играл на бализете в большой палатке, служившей рабочим столовой, люди отдыхали – одни дремали, другие проигрывали друг другу в кости и карты порции специи. Музыка развлекала людей, а придворный шут и певец Линкама получал непритворное удовольствие от того, что каждый вечер находил себе благодарных слушателей.

– Брось-ка сюда свой бализет. Его надо как следует настроить, – с презрительным смешком произнес вдруг один из освобожденных, Найл Рев. – Я, пожалуй, наступлю на него ногой, может, начнет лучше играть.

Несколько человек рассмеялись. Кто-то посоветовал Реву заткнуться.

Гарни заставил себя отнестись к дерзкой реплике, как к шутке, хотя язвительный и резкий тон не располагал к веселью.

– Может быть, мне так же настроить и тебя?

Рев налил себе еще крепкого пива из крана, укрепленного на столе. Когда Гарни снова заиграл, разозленный рабочий движением руки смел со стола кружки с пивом. Другие начали дружно ругать его за столь небрежное отношение к воде.

– Это место – не более чем тюрьма! Я – свободный человек, будьте вы все прокляты! Своими бонусами я уже давно заработал на обратный билет до дома, но меня держат здесь и не отпускают с этой чертовой планеты! Месяцами не отпускают! Пусть провалятся в ад Линкам и все его тайны. Он не имеет права обращаться с нами, как с заключенными. – Он яростным взглядом окинул своих товарищей и снова возбужденно закричал, обращаясь к ним: – Они не имеют права держать нас здесь, ребята! Все, кто хочет вернуться в Картаг, за мной!

Он бросился к герметичной двери, не пропускавшей пары воды, распахнул ее и направился к огороженной посадочной площадке, на которой стояли орниджеты и подъемники. Некоторые рабочие лишь рассмеялись этой выходке, но полдюжины горняков последовали за Ревом в душную знойную ночь. Крупные бонусы, которые они получали за добычу специи, не имели в их глазах никакой цены, если на них было невозможно покинуть планету – или, на худой конец, спустить их в увеселительных заведениях Картага.

Быстрым шагом Гарни последовал за Ревом. Певец вышел на улицу, и в лицо ему ударил нестерпимо горячий воздух. Расшвыряв несколько пьяных рабочих, пошедших с Ревом, Гарни бросился к взбешенному зачинщику. Движения Холлика были неумолимы, как горная лавина. Он схватил Рева в тот момент, когда он начал взбираться на борт орниджета, и мощным ударом повалил буяна на песок.

Из столовой, потешаясь над Ревом и подбадривая Гарни, вывалилась ватага добытчиков, отпуская оскорбительные замечания по поводу освобожденного. Однако горстка рабочих, ворча, встала на сторону Рева. Две потасканные проститутки с равнодушными лицами взирали на происходящее, что, впрочем, не производило на них ровно никакого впечатления.

Рев, пошатываясь, встал на ноги и вдруг с неожиданной быстротой извлек из кармана ультразвуковой нож, лезвие которого зловеще блеснуло в скудном лагерном освещении.

Гарни отступил на один шаг.

– О, так тебе вздумалось поиграть? – Он извлек свой кинжал, нажал кнопку на рукоятке, и клинок стал острее алмазной бритвы. – Со мной?!

Гарни взмахнул рукой, и клинок описал в воздухе сверкающую дугу. Рев с преувеличенной быстротой попытался отбить удар, но Гарни изменил направление движения, перехватил кинжал и, ударив освобожденного по руке, сломал ему кости. Рев вскрикнул, и нож вывалился из его руки на песок.

– Хватит на сегодня этого вздора, – сказал Гарни, пряча кинжал в ножны.

В этот момент кто-то нанес Гарни удар по голове сзади. Он упал, стукнувшись о вымощенную металлическими плитами площадку. Он услышал голоса, чей-то крик – и последнее, что он успел увидеть, – была обутая в тяжелый ботинок нога, нацеленная ему в лоб…