Виктор Мишин - Боги войны [litres]

Теперь ситуация была лучше. Снарядов – хоть жопой ешь, вот орудий только три, но ничего. Связался с дивизионом, объяснил потерю одного орудия. В трубке немного поскрипели зубами, но ничего плохого не сказали. Как бы невзначай упомянул о роли пехотного лейтехи, что участвовал в контратаке, о комбате промолчал, да и не спрашивал никто.

К вечеру в округе немного стихло, слышно только редкие разрывы снарядов, немцы бьют артиллерией, но, скорее, для порядка. Сел писать рапорт и отчеты, а также представления к наградам. Я и раньше это делал, да вот жмут нас, а может, просто не до этого. Пару раз всего бойцов награждали, кстати, сам и вручал, даже самому было приятно.

Бойцы обиходили пушки, я проверил. Рассказал им, как они удачно танки остановили, пообщались немного. Бойцы хоть и видели мою заботу о них, но пока держались холодно. Ну ничего, споемся, если служить будут как надо.

Закончив с бумажной волокитой, вызвал к себе старшего шофера, поговорить нужно.

– Вызывали, товарищ лейтенант? – подошел ко мне усатый мужик в возрасте.

– Как ваше имя, младший сержант? – поднимаю на него глаза.

– Савелий Молотов. – Ух ты, какая фамилия.

– Садись, Савелий, ты постарше будешь, как отчество?

– Борисович я.

– Так вот, Савелий Борисович… – я взял паузу и сделал вид, что задумался. – Ты уж не молод, видел всякое, наверное. Как так вышло, что увел машины? Оставил батарею без боеприпасов.

– Товарищ командир, виноват, такой был приказ погибшего командира батареи.

– Он что, приказывал вам не подвозить боеприпасы? Что за бред?

– Он приказывал беречь технику…

– Да, ее нужно беречь, – киваю я, – можешь в землю ее закопать. Ты хоть понимаешь, что ты тут не просто так, для мебели, а вообще-то должен помогать бойцам. А помощь твоя им была нужна, так как десятитонную гаубицу далеко на горбу не утащишь.

– Виноват, товарищ лейтенант…

– Да что ты заладил, виноват, не виноват? Я тебе не трибунал, сам себя суди, а я не стану. С этого момента подвоз боеприпасов должен быть постоянным. Если у тебя что-то неисправно в технике, сообщай лично мне, сразу, будем решать, – выдал я порцию люлей старшему шоферу.

Уже ночью с батареи сообщили о подходе отряда пехоты. Велел направить их к нам. Сам находился вместе с Никоненко и радистом не на КП батальона, да и не было его, в общем, а вместе с тем ротным, с которым в рукопашную ходили. Понравился он мне как человек, как боец и командир. Сразу видно было, любили его люди. А вот комбат обиделся. Когда я сообщил ему о выходе из строя одного орудия, пробубнил что-то вроде:

– Что четыре, что три, все равно толку нет.

Я не стал тогда с ним спорить, бесполезно, упрямый как осел, так еще и борзый. Если б я имел здоровья поменьше, он бы, наверное, уже на меня с кулаками налетел. Так видно в его глазах желание дать мне в бубен…

– Слышь, лейтенант, – обратился я к ротному, пока ужинали, – а чего у вас командир батальона такой грубый и злой?

– Да потеряли много, прошлый комбат плохо помогал, огня по полдня не было. Комбату влетело сильно за потерю батальона и невыполнение приказа. До трибунала не дошло, но орал на него комполка крепко. Да еще и при всех. Мы прозевали, а затем не смогли пресечь переправу врага, да еще и с танками. После этого и началось здесь. Атака за атакой, то танки, то минометы, то авиацию пришлют.

– Понятно, – задумался я.

– Ты где воевал раньше? – задал уже свой вопрос лейтенант.

– Да рядышком, в паре километров отсюда на юг. Мы в городе бились, все ничего, но у меня авиацией всю батарею разбили. Да-да, – видя, как он удивился, покачал головой я, – и так бывает. Знаю, что чаще связисты и наблюдатели на передовой гибнут, но бывает и вот так.

– А разведчик твой, сержант, хорош! – сделал уважительную гримасу лейтенант.

– А то! – кивнул я. – За ним я как за стеной. Мы еще в районе Ржева друг друга нашли. У него подразделение выбили, со мной остался. Потом повоевали чуток, я и попросил командование о переводе. Он в пехтуре служил, был простым красноармейцем, теперь вот у меня старший разведчик, сержант.

– Молодец. Слушай, лейтенант, – уставился на меня ротный, – а сколько вас вообще? Ну, в смысле пушек сколько? Почему так мало стреляете?

– Здесь, – я обвел округу глазами, – только наша батарея. Сейчас еще и неполная. В километре на юг еще одна должна быть, на месте моей бывшей. Ну и севернее где-то третья. Это от нашего дивизиона. А так еще должны быть, снарядов вот только мало, да с подвозом беда.

Болтали мы так недолго, я еще раз решил сходить к комбату, нужно выяснить все, чтобы не было грызни завтра, нам с ним еще воевать вместе. А ротного, кстати, звали Александром Матросовым, представьте мое удивление, когда услышал. Не, не тот, который грудью амбразуру дота закрыл, тезка просто.

– Товарищ капитан, разрешите доложить? – Я пролез в низкий вход в подвал, где оборудовал себе КП командир батальона.

– Да говори уже, раз пришел, – устало, но вроде без злобы проговорил капитан.

– Вы на меня не злитесь, лично я вам ничего плохого не сделал.

– И хорошего тоже.

– Зря вы так, товарищ капитан, мы сегодня хорошо немцам вломили, Матросов у вас отличный командир.

– У меня людей почти нет, лейтенант, как дальше воевать? С меня требуют занятия завтра больницы, а там фрицев тьма. Как я ее отобью? С кем? – капитан в сердцах аж ногой топнул. – Завтра-то хоть поможете, есть снаряды?

– Да, привезли, и много. Огонь будет.

– Хорошо. А твой предшественник не больно помогал, постоянно у него не понос, так золотуха. Его ведь и убили-то случайно… А, ладно, не хочу об этом. Ты вроде чего-то докладывать хотел?

– Скоро прибудут люди, мои передали, что на батарею пришел отряд пехотинцев, послали к нам.

– Да ладно! А много?

– Извините, товарищ капитан, понятия не имею.

– А ты фартовый, лейтенант, – вдруг просиял капитан, – нам уже вторую неделю людей не дают. Только о выполнении задания спрашивают. А у меня нет сил что-либо выполнять. Я за полгода шестой батальон под ноль стираю, знаешь каково?

– Представляю, сам похоронил не меньше. Ничего, завтра мы дадим фрицам прикурить, – подытожил я.

– Посмотрим, да только не взять нам больницу, я ж не дурак. Мы с двух сторон к ней шли, два батальона, батальон Еремейцева сразу уничтожили, там танки были, а он пер по дороге, как на параде. Теперь мы одни…

Все же нашли мы с комбатом точки соприкосновения и друг друга поняли. Немцы к двум часам ночи попритихли, или спать завалились, или снарядов мало. В темноте было видно пожары вокруг и в самом городе. Стоим мы почти на самом севере города, немцев тут немного, поэтому и задачу комбату ставили такую. Фашисты переправились сюда, на наш берег, три дня назад. Постоянно атакуют, пытаясь расширить плацдарм, а наши бойцы им не дают. Немцы действуют, как и всегда. Артподготовка, танки, пехота. Угрозы на переправе для них почти и не было, авиация наша вся где-то не тут. Редко мы ее видим. А если бы вовремя разбомбили переправу, может, нам бы сейчас было легче… Эх, все нам «бы» мешает.