Константин Келлер - Дитя Гетеи [litres]

– Удалось узнать вообще, что это такое? – сатторианец даже не делал попытки проникнуть в сознание собеседника.

– Какая-то странная форма жизни, – заговорил, выдержав паузу, тот, собирая воедино все, что им удалось за это время. – Очевидно, что они бестелесно проходят сквозь пространство Вселенной, но достигнув какого-то мира, останавливаются в нем. Возможно, они ищут новый дом, но это все пока только вольные предположения… За последнее время нам удалось изъять несколько индивидов, и мы их тщательно изучаем. Установили, что у них разный возраст, пол, социальное положение. Та работа с Тэей на Калипсо была настоящим прорывом. Благодаря ей сейчас пытаются изучать их систему общения. Ты не представляешь, как власти жаждут ее заполучить – ведь она еще и видит их без всяких рамок.

– Они ее не получат, – жестко отрезал Норт.

– Я знаю, я сам этого боюсь и не хочу, чтобы она оказалась в их руках, – кивнул Сальваторе. – Держитесь периферии, и вас не достанут, но власти в отчаянии… Мы до сих пор не знаем, как уберечь людей от такого клонирования… Пытаются экспериментировать с излучениями, но пока это работает в обе стороны – разрушается и сознание людей… Не знаю, чем все это закончится. – Было очевидно, что размышления на эту тему совершенно измучили и измотали его, поэтому он с такой готовностью сорвался к ним по первому же зову, помимо того, что это была просьба о помощи от Норта – ему просто необходимы были новые впечатления, чтобы хоть как-то встряхнуться, и он получил их в избытке.

Они еще долго сидели, каждый погруженный в свои мысли, потом проверили запись и разошлись спать.

Ночной Страж явился и к Норту, на этот раз от него исходили эмоции – тревога и недовольство, но все же он одарил сатторианца коротким: «Спи», – погрузив того в глубокий долгожданный сон.

Весь следующий день Норт с Тэей работали на «Обероне», а Сальваторе чистил записи от внешних шумов. Работа была тонкая и кропотливая. Он решил оставить все как есть – сначала попытка Тэи, а потом этот момент, когда ладонь Норта накрыла ее руку и мощная симфония просто ворвалась в уши пангенианца.

Изначально попавшие в самую благоприятную в Шести мирах среду, пангенианцы не были так одарены, как представители Саттории, Крунна или Тиоры. Даже сандоррийцы по сравнению с ними были просто гениальными эмпатами и телепатами. На Пангее не надо было выживать, там надо было просто жить, и, одарив своих поселенцев долголетием, планета этим и ограничилась. Не то чтобы они совсем были глухи и слепы, просто одаренность среди них была редкостью. Сальваторе был одним из тех исключений. Хотя даже до Брока ему было еще далеко, но он упорно работал над своими способностями и достиг неплохих результатов. Он учился у каждого, кто мог хоть чему-то научить, не упуская ни малейшей возможности.

Устав от работы и поняв, что надо дать ушам отдых, Дэвид встал и подошел к «Оберону». Корабль вызывал в нем трепет. Подобно Броку он вырос на легендах об отчаянном капитане, и стоять сейчас рядом с этим кораблем было для него чем-то совершенно невероятным. Неожиданно рука его потянулась к корпусу корабля. Он вздрогнул, словно очнувшись, оглянулся – никого нет, его друзья заняты работой. Его никто не видит. Он взглянул на свою поднятую руку и закончил движение. Ладонь легла на уже прогретый солнцем металл. Дэвид глубоко вздохнул и закрыл глаза. Сначала не было ничего. Только сердце стучало в ушах. Он заставил себя успокоиться, дышать ровно и расслабиться – «отпустить» разум… Через какое-то время по его руке прошла легкая вибрация. Он отметил это ощущение, но вполне возможно, что рука могла просто занеметь, и это был усиленный ток крови. Но нет, ощущение усилилось. Сальваторе замер, жадно ловя каждое новое ощущение, он понимал, что пора отключиться от тела и отпустить сознание, но именно это ему никогда не удавалось… Он не мог преодолеть этот тактильный барьер…

«Страсть», – прозвучал в нем голос Норта.

Дэвид вздрогнул от неожиданности. Во-первых, он впервые принял мысль телепатически, во-вторых, он получил подсказку – отпустить разум и включить чувства… Он вспомнил свои кристаллы о похождениях капитана Блэкрока, как его детское сердце замирало каждый раз, когда он читал о новых авантюрах капитана, как он всегда мысленно сопровождал легендарного сатторианца в его невероятных приключениях и отчаянных вылазках… Давно забытые эмоции охватили его, и это радостное чувство возбуждения внутри, от ощущения ожидания чего-то совершенно фантастического, поглотило его… И симфония ворвалась в его сознание… Конечно, она была не так богато и глубоко окрашена, он не воспринимал и половину тех оттенков, что передали вчера Норт и Тэя, но он слышал ! Это было словно доносившаяся издалека музыка, но как же она была прекрасна… Он замер, наслаждаясь невероятным звучанием Вселенной, боясь поверить в то, что это происходит с ним…

Он не знал, сколько он так стоял, возможно всего несколько минут, но музыка умолкла, он медленно открыл глаза и с трудом оторвал ладонь от корабля.

Норт стоял неподалеку, заложив руки за спину, и внимательно смотрел на друга.

Дэвид скользнул рукой по влажной щеке.

– Это ты мне помог? – голос его странно сел и охрип.

– Нет, ты сам, – заверил его сатторианец, внимательно глядя на него, – я только подсказал. Ты – молодец.

Дэвид привалился к кораблю.

– А это отнимает много сил, – с удивлением заметил он.

– Не то слово, – подтвердил Норт. – До корабля дойдешь? – сатторианец кивнул на «Скиф».

– Сейчас, отдышусь немного, – кивнул Сальваторе и с благодарностью принял протянутую бутылку воды.

– Хорошо, мы еще поработаем, – Норт ушел.

Он шел к Тэе. Страсть. Вот что ей совершенно неведомо. Как верно заметил Лок – «спящая красавица». Норт не знал, как и при каких обстоятельствах она «пробудится». Что это будет? Это только ее особенность или это черта гетенианцев? Едва услышав слово «страсть», Сальваторе сразу понял, что надо делать, он смог найти это в себе и направить в нужное русло. Тэя бы даже не поняла, о чем он говорит. Пока не поняла. Что будет, когда она поймет? Норт ощутил себя на пороховой бочке, и ощущение ему не понравилось. Словно где-то рядом заработал часовой механизм взрывного устройства…

Она повернулась к нему с радостной улыбкой.

– Я ее открутила! – сообщила она и помахала поврежденной деталью.

– Молодец, теперь поставь на ее место новую и, смотри, не перетяни болты, – сухо сказал он, заняв свое место, которое оставил, почувствовав попытки Сальваторе прослушать корабль.

Девушка взяла новую деталь и так же старательно начала прилаживать ее вместо старой. Девушка снаружи, дитя внутри, мелькнуло у Норта. Он всегда в ней видел только дитя, хотя вела она себя очень здраво, мудро и порой неожиданно стойко, даже когда была еще ребенком – взять хотя бы ее заключение на Калипсо…