Константин Калбазов - Воевода [litres]

Главное, что уже сейчас получилось отделаться от помощи Теракопы. Тесть это дело такое. Сегодня в десны бьется, а завтра зубы точит. Пришибет, уронит скупую слезу да похоронит по-человечески [17] В реальной истории Тугоркан в 1094 году выдал свою дочь за киевского князя Святополка. А уже в 1096 году отправился на него в поход. Был разбит, погиб вместе с сыном, найден зятем и похоронен с почестями. . Так что особо полагаться на договоренности не следует. Сил же, чтобы отбить нападение даже серьезного войска, теперь вполне достаточно.

Тем более при наличии целых семи пушек. Пока он бродил в походах, Дмитрий не сидел без дела, а работал. Так что помимо всего прочего получилось изготовить еще и два орудия. Артиллерия у него получалась золотой. Сами пушки, арсенал в виде баллонов для хранения газа, все это из металла, причем не низкосортного железа. Плюс стрелы. Хорошо хоть вспомнил о каменной картечи. Гальку укладывали в берестяные туески, которые при выстреле разрывало. Не беда, что толк от нее только в ближнем бою, зато куда эффективней и дешевле стрел.

Ну и еще один немаловажный аспект. С артиллерией у него вполне управлялись недоросли. Что высвобождало мужские руки и увеличивало число защитников. Ну и сами пушки многократно усиливали огневую мощь. Правда, чтобы перетащить их на нужный участок стены, мальчишек уже было недостаточно. Но это детали.

На маневр артиллерии в любом случае время должно было быть. К тому же на огневых позициях оборудованы подъемные механизмы, позволявшие как спустить, так и поднять пушки. Произведена пристрелка. Намечены сектора стрельбы. И тренировки проводятся регулярно.

На кузнечном дворе стоял грохот, ничуть не меньший, чем на плавильном. Тут так же хватало механических молотов, у которых крутились подмастерья. Ну или просто работники. В основном из молодых ребят. Взрослых сюда не приставить. Потому как боевая подготовка занимает слишком много времени. Да и иных забот хватает. Но если там есть вариант прервать процесс, то на производстве таковой возможности не было. Слишком много обязательств и велика потребность в изделиях.

– Привет, Дмитрий.

– Здравствуй, Михаил Федорович, – ответил грек, который все же отправился на Русь за своим нанимателем.

Поначалу-то он обращался к Романову по имени. Но народу это не понравилось. Не ровня кузнец их главе, так что пусть поминает по отчеству. Тот пожал плечами и принял правила игры.

– Как дела? – поинтересовался Романов.

– Все хорошо. Сегодня докуем недостающие топоры и будем переходить на доспехи. Всего лишь десяток помощников, и можно было бы разом делать все и с той же скоростью.

– Понимаю. Но нет у меня людей.

– Недорослей чуть не полсотни появилось. И все без дела слоняются.

– Не без дела, а день и ночь воинскую науку постигают. Нам сейчас бойцы потребны ничуть не меньше, чем работники. А то еще и больше. Живем так, что не враги, так свои придут, чтобы отобрать и посадить трудиться на них. Что смотришь? Думаешь, не лучше ли было остаться в империи?

– Уже знаю, что лучше. Тут нас, вестимо, могут и поприжать, но и я могу подняться. А там оставалось только вернуться в подмастерья.

– Вот нравится мне твой настрой, – задорно произнес Риманов, хлопнув дюжего грека по плечу.

– Здравия тебе, Михаил Федорович, – поздоровался подъехавший десятник.

Романов окинул его взглядом. Прикинул. По всему выходит, что его десяток сейчас должен быть в патрулировании на правом берегу Славутича. Борис со своими тайными операциями и осведомителями это, конечно, хорошо. Но не следует забывать и о стандартных методах. Не все же решается в стойбищах куреней и княжьих палатах. Ватага может сбиться и без ведома старших.

– Здравствуй, Кирилл. Чего вернулись так рано? Только сегодня на три дня убыли, – глядя ему за спину и наблюдая весь десяток, поинтересовался Михаил.

– Ну так нашли кое-что. Вот я и решил вернуться.

– А точнее?

– Переправились мы через Славутич, и, когда отошли на десяток поприщ, я решил, что не грех пообедать. Нашли овражек и устроились в нем, чтобы со стороны никто не приметил. Развели костерок. Там камня на дне хватает. Один склон оврага подмыло, он и обрушился, обнажив пласт. Вот из него те камни и повымыло.

Михаил слушал, навострив уши и плохо скрывая свое нетерпение. Кирилл же, наблюдая это, продолжал нагнетать. Но как ни тяни, а конец все одно будет.

– Словом, камни, что оказались в костерке, загорелись. Да жарко так. Мы и другие подкидывали. Тоже горят. Только цвет у них не черный, как ты сказывал, а бурый какой-то. Эвон.

Десятник открыл клапан переметной сумы и достал довольно крупный кусок. Действительно, на черный цвет не тянет. Но если горит, то в любом случае получается уголь. Может, это и есть бурый. Ну с чего-то он должен был получить такое название. Михаил ни разу в жизни его не видел. Только и того, что слышал о нем. Но какая разница, если он сможет выдать нужную температуру.

– Уголь только у тебя в суме?

– Чего? А, камень этот. Не. У парней тоже. Всего пудов пять привезли. На пробу, поди, хватит.

– Маловато. Но чего уж. Тащите весь камень к горну.

– Нечего ему делать в моих горнах, – тут же встал в позу Дмитрий. – Знаю я об этом камне. В кузнечном деле ему нет места. От него даже хорошая сталь в негодную превращается.

– Ну, нагревать-то с его помощью можно, – попытался возразить Михаил.

– Даже с черным камнем такое не делают. А этот вообще непонятного цвета.

– И что мне теперь делать? Костер раскладывать? – возмутился подобной наглостью Романов.

– Вон в углу временный горн остался с прошлого года. Разобрать все руки не доходят. Сейчас принесу меха, чтобы приделать к нему.

– Вот спасибо тебе, добрый человек, – не удержался от язвинки глава поселения.

Если он хотел таким образом поддеть грека, то ничего-то у него не вышло. Тот не понял иронии и принял это за чистую монету. Третий год уже как живет с русичами, а тонкостям их языка еще не научился. Да ну его. Не больно-то и надо.

Опыт со старым горном и выделенным металлом показал, что заготовка разогревается гораздо быстрее. А значит, и температура горения выше. Прогорает уголь дольше, что не может не радовать. Только выход шлака от общей массы составлял процентов двадцать.

Что там с металлом, бог весть. Но коль скоро кузнец уперся рогом, то древний опыт, похоже, говорит однозначно о недопустимости использования каменного угля. Хм. А ведь редкие кузнецы в его времени используют вроде бы не древесный, а именно каменный уголь. Опять же, кокс пользуют в металлургии, который однозначно делают из него же. Да кто его знает, как оно все. Не интересовался он никогда этими вопросами. Ну или напрочь позабыл.