Евгений Капба - Что–то новое

Через какие–то четверть часа Гай остановился около заросшего зеленью, похожей на лианы или плющ участка берега. Из–под густой растительности выбивался широкий и мелкий ручей, впадающий в реку.

Приземлив скутер прямо на мелководье, он подошел к берегу, пошарил руками в зеленой стене и потянул за что–то.

Завеса зелени вдруг отодвинулась в сторону, и обнаружила русло ручья, укрытое сверху нависающими кронами деревьев. Вода десятилетиями точила горную породу, и теперь тут было целое ущелье, спрятанное от посторонних глаз.

Гай аккуратно провел скутер внутрь ущелья и задвинул растительную завесу.

Тут приходилось быть особенно аккуратным. Сотня метров по усыпанном камнями и обломками породы руслу ручья были очень опасны для гравитационного движка скутера, поэтому двигался он самым медленным ходом.

В какой–то момент ущелье расширилось, и Гай облегченно вздохнул — Долина!

Долина… Плод адских трудов последней пары месяцев, и бездонная бочка, куда он убивал свои силы, время и ресурсы. Но оно того стоило…

Этот чудесный уголок Гай нашел в конце первого месяца пребывания на планете, когда носился по окрестностям на скутере, в поисках подходящего убежища. В один из таких дней, он решил отправиться по руслу реки до самых гор, и реализовывая эту идею он добрался до самых ледников на отрогах. Намерзнувшись и почти посадив батарею, он на обратном пути совершил вынужденную посадку ну каком–то утесе, чтобы зарядить батарею с помощью солнечной панели. Под этим самым утесом росли раскидистые деревья с густыми кронами, слышался голос ручья и пенье птиц… В общем, парень включил антигравитацию на максимум и плавно спланировал на пару десятков метров вниз… Так он и нашел тогда Долину, и решил здесь остаться.

Густые деревья скрывали следы его пребывания, ручей обеспечивал питьевой водой и всеми прелестями гидроэнергетики, удачное расположение между двумя горами оставляло Долину открытой солнцу в течении 10–12 часов, так что ни сырости, ни тумана здесь практически не бывало. Этот клочок земли длиной около сотни и шириной — около тридцати метров, казалось, самой судьбой был предназначен для Гая.

Теперь же он вел скутер по дорожке, обозначенной неяркими огоньками. Эти фонарики с помощью компактных солнечных панелей набирали энергию днем и светились ночью.

Дорожка вела к дому и чему–то вроде сарайчика. Дом был небольшой, одноэтажный, с тремя комнатками. Такие дома часто предлагались как временное жилье для колонистов на только что открытых планетах. Каркасная конструкция, стены из двух листов термо– и влагостойкого полимера, пустое пространство между которыми заполняется специальной субстанцией для повышения прочности и лучшего сохранения тепла… Определенно, Гаю Дж. Кормаку повезло, что материалов на десяток таких домиков он нашел за одной из дверей в Сезаме. И особенно повезло, что там же были книжечки–мануалы с подробной инструкцией по сборке…

Закатывая скутер в сарай, Гай вспоминал, какую чертову уйму сил и времени он потратил на перевозку и установку всей этой конструкции! Но теперь… Теперь он разобрался с креплениями на платформе, выгрузил проводку и потащил кресло в дом.

Обезвредив парочку сюрпризов, вроде взведенного дробовика у порога, он, наконец, установил кресло на положенное ему место — в большую комнату, у железной печки–буржуйки. Дрова были под боком, настрогать щепок и чиркнуть зажигалкой было делом одной минуты, так что очень скоро Гай сидел в кресле вытянув ноги и потягивал из бутылки вино. На печке стояла и грелась банка мясной тушенки. Дату изготовления и сорт мяса парень предпочел не смотреть.

— Если не трезветь — жизнь меня вполне устраивает, — произнес вслух Гай, снял с печки тушенку и принялся ножом доставать оттуда горячие куски мяса и отправлять их себе в рот.

Закончив с мясом, он присосался к бутылке, пока хватало воздуха, а потом откинулся на кресле.

Где–то тут были сигары из запасов кают–компании, и он начал шарить руками в поисках табака.

Наткнувшись на деревянную коробку, он вытащил одну, зубами отгрыз кончик и прикурил от горящей головни из печки.

По комнате заструился густой табачный дым.

Дверь была закрыта, «Бур» и мачете — под рукой, а Долина самой природой была защищена и укрыта так хорошо, как только можно было мечтать. Впервые за долгое время Гай обрел спокойствие.

Спокойствие — штука хорошая. Можно просто сидеть в кресле, напиваться, курить сигары и жрать консервы. А потом выйти на улицу, вдохнуть свежий горный воздух, пострелять из дальнобойного «Флэнагана» по надоедливым коричневым птицам, которые постоянно садятся на одно и то же дерево и гадят на крышу сарая…

«Флэнаган» — это, конечно, не «Бур». Но штука хорошая, напичканная электроникой. Наводишь, смотришь в прицел, дожидаешься, пока мигнет сигнал захвата цели и жмешь на курок. Сплошная автоматика!

А потом можно сходить к ручейку, проверить как работает генератор и назад — в берлогу.

Гай петлял между деревьями на нетвердых ногах, направляясь к ручью.

Довольно большой участок его пути пролегал по каменистому бережку заводи, образованной водой из ручья и четырьмя–пятью ключами, бьющими из–под земли.

— Вы–ы–ы-брошу всё-о ненужное…

У–у–уйду туда, где светло! — хрипло пропел Гай.

Скользкие обледенелые камни были плохой опорой, ботинки с развязанными шнурками скользили, и алкоголь в крови парня тоже не способствовал безупречной работе вестибулярного аппарата.

В какой–то момент подошва скользнула по поверхности крупного валуна, ледяная корка на камне треснула, и Гай потерял точку опоры. С полуметровой высоты он рухнул плашмя в обжигающе–холодную воду заводи, и мгновенно намокшая одежда потянула его ко дну.

Потеряв ориентацию, выпустив из легких почти весь воздух, который поднимался к поверхности крупными пузырями, парень опустился на дно, ударившись при этом головой.

Невыносимо хотелось вдохнуть, легкие разрывало. Гай лихорадочными движениями сбросил ботинки, принялся стягивать куртку, и когда это ему удалось, он оттолкнулся ногами и руками ото дна и почти тут же вынырнул на поверхность.

Глубина тут была — по грудь, не больше! Но ледяная вода впивалась в тело тысячами иголок, а правую ногу свела зверская судорога, так что парень взвыл от боли и, поскользнувшись, снова оказался с головой под водой.

Кое–как он выбрался на берег, рыча от боли и досады, и от зверского холода, который пробирал до костей. Сто пятьдесят метров до дома показались ему пыткой — тянущая боль пронзала ногу, сильно болела голова, и мокрая одежда постепенно превращалась в ледяной панцирь.