Никита Шарипов - Иной мир. Часть третья

- Не видишь, что человек ест, да? – злобно спросил я и бросил ложку в тарелку. Отодвинув её к Бокову, добавил: - Доедай. У меня аппетит пропал…

- Ник, ну извини, - крикнул Андрюха мне в спину. – Не подумал я. И вообще, удивился, что тебе что-то противно. Привыкшие же…

Я не ответил, потому что уже вышел из барака. Андрюха прав – к крови и всему остальному, что творят берсерки, уже привык. Почти привык. Но не во время еды же об этом говорить! Испорчен не только аппетит. Испорчено настроение…

Лавочка и пустота. Сижу, рассматриваю не обременённое облаками небо и пытаюсь понять… Голова пуста. Мысли не хотят рождаться в ней. Что происходит? У меня поехала крыша? Нервный срыв?

Боец из свободных, не помню его имени, что-то говорит. Отвечаю, но не понимаю, что. Кивает и уходит. Вот же ерунда какая, почему не ощущаю реальности происходящего. Присутствую, но ничего не слышу. Хуже того – ничего не чувствую. Я есть и в то же время меня нет. Время, оно бежит или остановилось?

Маша смотрит на меня и улыбается. Улыбаюсь в ответ, хоть и не хотел этого делать. В голове звон. Что, сука, такое?

Диалог с Машей закончен. Непонятно, что ей наговорил, но ушла она сильно обеспокоенная. И почти сразу же, или спустя какое-то время, вернулась вместе с Боковым. Смотрят на меня и что-то спрашивают. Лица напряжённые и немного испуганные. У меня открылся во лбу дополнительный глаз? Что такого им говорю? Где контроль над телом? Где он?

Вокруг меня, незаметно как, целый консилиум собрался. Кто-то обеспокоен достаточно серьёзно. Кто-то просто смотрит. Даже медведи пришли. Угрх и Ущхам. Просто стоят. Эмоций на их мордах не прочитать.

Ольга Баркова взяла меня за подбородок. Посмотрел на неё и что-то сказал. Такое ощущение, что меня выключили из собственного тела. Оставили только глаза. Но даже их контролировать нет возможности.

Ольга направляет в мой глаз небольшой фонарик. Яркий-белый свет режет и зрение пропадает. Последнее, что у меня было, потеряно. Слеп, глух, парализован. Но, кажется…

Да, так и есть, вернулся слух.

- Он абсолютно нормально реагирует на все раздражители, - объясняет Ольга. – Но это словно не он. Не Никита Ермаков, а какой-то… Ладно, скажу проще – дурак.

- То есть… Оля, что именно ты подразумеваешь под словом «дурак»? – спрашивает Андрюха. На фоне его голоса слышны всхлипы. Маша…

- Крыша съехала. – В голосе Ольги раздражение. – Так тебе понятнее, Андрюша?

- В жизнь не поверю! – вмешивается Ефименко. – Крыша на ровном месте не едет. Что-то другое тут… Никита, ты меня слышишь?

- Круто, дядь! Ты знаешь моё имя. А вот я не знаю тебя. Как звать-то? И чего надо тебе от меня?

Вот же проблема… Это мой собственный голос!

- Голова с телом не дружит. – Голос рычащий. Или Угрх сказал, или Ущхам. Не видя медведей, сложно различить. Кажется, что всё-таки Ущхам сказал. Его манера немного растягивать слова. Блин, да чего это я? Мохнатый сказал, что голова с телом не дружит. Это моя голова, что ли, с телом не дружит?

- А подробнее ты можешь объяснить, что происходит с Никитой? – это попросил Лейн. И он тут уже. Много времени прошло, раз все из убежища вернуться успели. Вот я тупой! Маша ведь тоже в убежище была. Если она здесь, то и остальные тоже.

- Подробно не смогу, потому что не знаю, - ответил Ущхам. – Ермаков ценный человек. Вернее, ценны знания, которые хранятся в его родовой памяти. Будь у нас возможность получить эти знания без погружения сознания Никиты в родовую память, мы бы их получили. Но способ только один и он был запущен. Сейчас происходит то, чего мы боялись – сознание Ермакова дробится. Тело и разум теперь порознь. Разум, возможно, ещё здесь. Есть вероятность, что он нас даже слышит и видит, но сообщить об этом не может. А есть другая вероятность и причина произошедшего. Никита…

- Но он отвечает на вопросы! – перебил медведя Бодров. – Как ты это объяснишь?

Злобное рычание. Ущхам дал понять, что ему не нравится, когда перебивают. Но всё же ответил:

- Тело на рефлексах. Женщина правильно сказала – дурак. По сути, Ермаков сейчас просто кусок мяса, обладающий незначительным количеством памяти и умений. Если ходить умеет, то хорошо. На счёт испражняться самостоятельно — не обещаю. Вряд ли сможет…

- Эй, Ущхам, ты куда? – крикнул Боков.

Увы, но ответа я не услышал. Звук отключился. Хорошо, что способность думать не потерялась. Вывод, прочем, не утешающий. Полная задница…

Прошло… Сколько времени, сука, прошло? Нет никаких чувств, чтобы хоть как-то ориентироваться. Невозможно понять то, чего нет. Есть только способность думать, зависшая в абсолютной пустоте. И у этой пустоты даже цвета нет. Полное отсутствие чего-либо и кого-либо. Хотя, я и ошибаться могу.

- Эй, второе я, ты тут? Отзовись! – попросил я. Нет, даже не попросил – взмолился! – Если ты не появишься, то есть риск сумасшествия. Помоги, а? Ты ведь знаешь, как выпутаться из этого дерьма. Уверен в этом!

«Вспомни про компот» - ненавязчиво подсказала пустота. Или сознание подсказало, хрен разберёшь. А может и второе я подсказало. Три слова просто возникли в мыслях. Одно из них – «компот». Какой, к чёрту, компот?

Компот… Нет, за это точно надо цепляться. Что-то такое было с компотом. Я пил его, когда пришёл Боков и начал рассказывать про зверства африканца Бомани. Ещё был суп, но он не важен. А вот компот важен… Что-то на мгновение насторожило меня в компоте. Суп был самый обычный. А вот компот с привкусом. Травяным, сука, привкусом! Не должно его было быть в компоте. Мы вчера точно такой же пили, из каких-то местных фруктов. И был он без привкуса. Просто кисло-сладкий. Чем-то на сливовый похож. Меня что, отравили?

Нет и снова нет. Не отравили, тупое я ничто. Меня в память погрузили. И можно быть уверенным – это сделали не медведи. Какая тварь насыпала мне «волшебной» травушки в компот? Нет, сейчас эту тварь точно не отыскать. Сейчас надо пытаться всеми силами выбраться из этого дерьма. А так как выбраться не получается, то можно просто подумать и вспомнить всё от самого начала. Пособирать пазл, а там, глядишь, какие-нибудь фрагментики новые проявятся. Такие, на которые изначально внимания не обратил.

- И не обратишь, потому что тупой! Но то пол беды. Ещё и память у тебя ни к чёрту. Блин, а ведь о себе говорю. Даже как-то обидно. Жаль, что против правды не попрёшь…

- Ну наконец-то! – я облегчённо выдохнул. – Явился, не запылился! Побыстрее не мог?

- Да вот думал ещё обождать, да потом понял: столь тупые мысли слушать, да от стыда гореть к самому себе – таких моральных потрясений лучше избежать. Будь бы здесь мой отец, то он бы сказал что-нибудь умное.

- Моё второе я слишком самовлюблённо. - Я сделал попытку уйти в пучину воспоминаний предков, но ничего не изменилось. Пустота не отступает. Огорчённо спросил: - И что бы сказал мой отец? Ты, как спокойно блуждающий по воспоминаниям моих предков, наверняка поболее знаешь. Говори давай.