Никита Шарипов - Иной мир. Часть третья

- Пофантазируем? – предложил я и начал: - Главная причина – Михаил Росс. Мой дед. Просто представим, что он каким-то волшебным образом знал, что всё пойдёт через пятую точку и закодировал сына на будущее. В итоге мы имеем следующее: Владимир Росс, сам того не ведая, нашёл меня и отправил в этот мир. Но не просто отправил, а запульнул в заранее известную точку, пытаясь выйти из которой я сталкиваюсь с медведем по имени Угрх. Первый контакт – интерес – кодировка со стороны мохнатого. Такая ненавязчивая, о которой я даже не подозреваю, но благодаря именно ей оказываюсь там, где нужно – в злосчастных посёлках. И там попадаю в оборот одного из агентов Михаила Росса. Сомневаюсь, что он ведает об этом, потому что вряд ли жив, но, думаю, что агенты, последователи дела Михаила Росса, многое предусмотрели. Они ждали и надеялись – и вот сбылось, молитвам благодаря. Нужный человек попал к ним и карусель запущена. Все эти движения со свержением Пана и захватом колонны – мелочи. А вот движуха Иерихона и попытка захватить меня – это уже крупная игра. И игра эта пока продолжается. Каков будет её результат можно только гадать. Я ставлю на то, что пусть не всё, но многое было предопределено. Что ты на это ответишь, Второй?

- Отвечу, что это может быть правдой, Первый. – Моя копия сделалась задумчивой. Я сейчас такой же. Словно перед зеркалом сижу.

- Загляни в память Михаила Росса, - попросил я. – Она должна многое рассказать. И подтвердить, либо развеять, все эти предположения.

Второй виновато улыбнулся, пожал плечами и сказал:

- Увы, но по памяти Михаила Росса не погуляешь. Дед наш, я пока тебе не говорил, живой. Чтобы залезть в его воспоминания, Первый, нужно убить его. Чтобы убить, нужно знать местонахождение. Найдём Михаила Росса, тогда можно и без убийства обойтись. Просто спросить у него. Ты ведь не хочешь убивать последнего своего родственника, верно? Близкого родственника.

Я удивился. Очень, очень сильно. Дед жив! Вот он, ключ. Решение всех загадок. Как же я хочу разгадать этот чёртов многокилометровый ребус. Пока что всё, что получается – набрать ещё больше непоняток. Вот прям чувствую, что что-то упустил.

- Дай мне войти в воспоминание! – взмолился я. – Помоги!

Второй помотал головой:

- Извини, но я этим не заведую. На словах – пожалуйста. Что ты хочешь знать? Если желаешь собственными глазами всё увидеть, как это было в прошлый раз, то придётся постараться. Мне, как библиотекарю всей памяти предков, достаточно только захотеть и всё становится доступно. Может, и у тебя получится. Попробуй.

Я попробовал. Захотел погрузиться в любое из воспоминаний. Сильно захотел. Получилось, как не странно. Только не совсем то, что хотел. Слишком далеко забросило…

Книга третья. Глава 3 Фрагмент 13

Странно смотреть на предка, который жил примерно в девятом-десятом веке. И странно не находиться на его месте, а быть сторонним наблюдателем. Ох и зашвырнуло меня! На добрую тысячу лет как минимум. Даже не ожидал…

- Я тоже не ожидал, если честно. – Голос Второго напугал, но и обрадовал. – Ты не просто вошёл в память, но при этом затянул меня с собой. Первый, он и есть Первый. Всё подвластно. Мне такая власть не доступна.

- Где мы? – я посмотрел по сторонам. Хорошее воспоминание, но нихрена не понятно.

- В памяти предка, которому осталось жить от силы пару часов, - ответил Второй. – Зовут его Вольг. Вольг – это волк. Мы, получается, на Земле. Десятый век. Его конец. Время правления князя Владимира Святославовича. Сам князь сейчас в Константинополе. Вернётся и Русь будет крестить. Предок умрёт язычником, а вот уже его дети, тоже предки, точнее, один из детей, сын Игорь, будет во Христа верить. Но и Перуна не забудет, так как тоже варягом вырастет. И погибнет в двадцать, с небольшим, лет. Сложные времена, ужасно короткие жизни. Как-то так…

Я приблизился к костру, у которого сидит предок. Ночь такая, что многое не разглядишь. Вокруг лес, не слишком плотный. Небо тёмное, сильно облачное. Сам предок, по имени Вольг, выглядит большим и опасным. Витязь… Нет, не правильно. Варяг! Да, именно варяг. Об этом говорят большие усы и гладко выбритый подбородок. Черты лица такие, что кажется топором рубленные. И шрамы… Много шрамов… А ещё меч в ножнах с рукоятью, оголовье которой украшено ярко красным камнем. Кольчуга, отливающая серебром, но с множеством боевых отметин. Лук с наброшенной тетивой и воткнутые в землю по правую руку пять стрел. Тула нет. Значит, стрелы последние. Слева на поясе сабля. Лезвие усыпано красивым узором. Шлем на голове. Тоже посеребрён, как и кольчуга. Память подсказала, что это делается в большей степени для защиты железной основы от ржавчины, нежели для красоты. Хотя, красота так же важна. Воин, если богат, выглядит соответствующе. Предок богат. Об этом можно судить лишь взглянув на золотой пояс гридня. Жаль, что его сильно повредили вражеские стрелы.

Память услужливо решила открыться и поведала: предок командовал малой княжьей сотней и все его бойцы полегли в схватке с лесовиками. Племя вятичей. Кто они такие и чем занимаются — мне не понятно. В памяти предка они просто лесовики. Смерды. Те, кого стригут. Шли усмирять вятичей, а в итоге попали в настоящую бойню. Около тысячи лесовиков, по большей части охотников, сцепились с сотней предка Вольга. Застали врасплох среди ночи в лесу, но получили отпор. Забросали стрелами, но быстро поняли, что толку от этого мало и пошли в рукопашную атаку. И тут себя варяги в полной красе показали. До утра бились и одолели лесовиков. Правда, дорогой ценой. От сотни осталась дюжина и один. До следующего утра дотянули только семеро. Увы, но лесовики не отстали. На хвост сел второй отряд и терроризировал варягов почти четыре дня. Сейчас пятый день. Предок – единственный выживший из сотни.

- Удивительно… - Второй в сильном замешательстве. – Ты запрыгнул в воспоминание, но смотришь на него не глазами предка, а собственными. Даже и не представлял, что такое возможно. Но глазами предка было бы интереснее. Попробуешь? Или, я так понимаю, тебе и без этого понятно всё, что пожелаешь.

Я кивнул:

- Понятно. Меч у предка франкской работы. Одноручный. Используется левой рукой. Правой ему сподручнее саблей работать. Сирийская она, кстати. Обоерукому варяжскому бою Вольг обучен. Такому даже щит не нужен. Попробуй подберись! Либо мечом проткнёт-зарубит, либо саблей рассечёт. Плохо, что предок ранен и сильно устал. Рука пробита стрелой чуть выше локтя, да в боку дырка. Ещё хуже – он в большой печали. Вся сотня была ему как родная. Многих с малых лет знает. Многие совсем ещё ребятишки были. Четырнадцать-шестнадцать лет. Блин, разошёлся чего-то.

Я посмотрел на самого себя, коим видится мне моё внутренне я – Второй. Он в диком восторге. Да, интересно выгляжу.