Рустам Максимов - Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы [сборник litres]

Как уже говорилось выше, изначально у иржиков имелось как огнестрельное вооружение, так и паровые машины, работавшие на их фабриках и заводах. Практически сразу же после катаклизма у серокожих возникли сложности с производством пороха, так как в ближайших окрестностях отсутствовали месторождения селитры.

Далее, значительное количество огнестрельного оружия – в основном мушкетов-ружей-пистолетов – было утрачено во время неудачных военных походов на восток. Еще сколько-то было потеряно в ходе оборонительной войны на материке, став трофеями белокожих аборигенов, либо было просто поломано или брошено. В общем, к моменту эвакуации с континента гарнизона последнего кластера вооруженные силы располагали хорошо если десятой частью от изначального количества ручного огнестрела.

С артиллерией дела обстояли намного лучше.

В момент переноса львиная доля всех орудий иржиков стояла на деках полутора дюжин различных кораблей – парусников, наподобие наших земных фрегатов, галеонов и прочих корветов и бригов. Оказавшись в ином мире, купцы и военные моряки разных стран быстрее других сообразили, что произошло нечто, выходящее за рамки их знаний о мироздании, и первыми пришли к мысли заключить соглашение о всеобщем ненападении.

Затем, когда сухопутные силы потеряли почти всю полевую артиллерию, опытные морские волки отказались передавать на берег свои пушки. Данное решение, на тот момент крайне негативно воспринятое большинством народа, в конечном итоге спасло жизни десяткам тысяч гражданских.

Благодаря наличию сотни с чем-то орудий, флот отразил множество попыток ржепиков пересечь пролив, нанеся белокожим ощутимые потери в живой силе. Позднее, когда серокожим удалось создать и запустить новые металлургические производства, вожди не сомневались, что именно им следует начать клепать в первую очередь.

Вся мощь еще слабенькой на тот момент металлургической промышленности была брошена на создание многочисленной артиллерии. Пушки требовались как флоту, для вооружения вновь строящихся канонерских лодок, так и армии, для возводимых береговых батарей. Мушкеты-ружья-пистолеты как-то незаметно отошли на второй план, ибо для насыщения ими вооруженных сил не хватало ресурсов, производственных мощностей и опытных мастеров.

Далее, проанализировав и обобщив опыт ведения войны в джунглях, особенно в сезоны дождей, военачальники пришли к выводу, что причиной большинства поражений являлась ставка на мощь ручного огнестрельного оружия. Этот – во многом парадоксальный и регрессивный – вывод стал детонатором самого настоящего изобретательского бума, накрывшего цивилизацию иржиков.

Количество образцов разнообразного метательного оружия, предложенных для вооружения пехоты, исчислялось десятками, если не сотнями. В конечном итоге, после длительных и всесторонних испытаний, армия и флот приняли на вооружение штук пять различных моделей арбалетов. Постоянно совершенствуясь, за многие годы эксплуатации данные образцы прекрасно зарекомендовали себя в многочисленных стычках с белокожими аборигенами. Поразительно, но успешный ренессанс арбалетов привел к возвращению на поле боя лучников, а также простых и сравнительно дешевых метательных машин.

Разумеется, технический прогресс не стоял на месте. Чуть позднее выяснилось, что к моменту нашего появления в новом мире столичный гарнизон серокожих имел на вооружении энное количество гладкоствольных ружей. Более того, на опытном оружейном заводе в Дайяре шла разработка технологического процесса для производства нарезных орудийных стволов, а парочка талантливых оружейников вплотную подошли к идее создания унитарного снаряда (патрона). Полагаю, спустя какое-то время эта парочка гениев самостоятельно изобрела бы пулемет, ракету, танк и аэроплан, если бы появление землян не испортило им всю малину.

Отступая с материка, иржики сумели демонтировать и вывезти со своих заводов большую часть паровых машин. Механизмы, которые невозможно было эвакуировать, уничтожалось на месте, чтобы они не достались врагу. Несколько паровых машин не успели поломать и разрушить, хотя сомнительно, что ржепики, не умевшие на тот момент выплавлять металлы, смогли найти применение этим неожиданным трофеям.

История не донесла до нас имени того капитана, которому первому пришла в голову мысль установить паровую машину в трюм своего корабля и смонтировать по бортам гребные колеса. Скорее всего, первоначально данная идея была реализована серокожими еще до переноса в своем родном мире, и об этом знали несколько человек.

В общем, через несколько лет после катаклизма иржики перестроили пару-тройку военных кораблей, превратив их в пароходы, не зависимые от капризов ветров и мускульной силы гребцов. Эксперимент оказался очень удачным, и вскоре флот уже не мыслил своего будущего без паровых машин.

К сожалению, на тот момент промышленность не имела возможности в полной мере удовлетворить амбиции и желания моряков. По этой причине тогдашний совет вождей принял решение в первую очередь ставить паровые машины на новые военные корабли, строящиеся для обороны берегов новой метрополии. Собственно, эти наскоро построенные паровые деревянные канонерки и оказались тем самым чудо-оружием, благодаря которому флот отстоял Дайяр и близлежащие острова.

Острая нехватка железной руды долгое время являлась самой настоящей ахиллесовой пятой экономики серокожих, и, как я понял со слов Тармода, эта проблема все еще тормозила развитие их цивилизации. В поисках месторождений полезных ископаемых иржики еще в первые десять лет исследовали все острова в радиусе полутора тысяч километров. Все вновь открытые острова оказались необитаемы, за исключением вышеупомянутого архипелага Людоедов, и крайне бедными в плане сырьевых ресурсов.

Здесь «сэр индеец» слегка помялся, а затем все же рассказал, что на наиболее крупных островах его предки нашли старые заброшенные шахты и рудники, где добывались различные ископаемые. Кем добывались и когда – неизвестно. К тому же все эти месторождения оказались очень истощены, и серокожие были вынуждены вновь обратить свои взоры на материк, откуда их выставили воинственные ржепики. Точнее, на юг, в сторону экватора, где громоздились высоченные горные хребты, а на вершинах местных эверестов сверкали вековые ледниковые шапки.

Южнее экватора горы резко понижались, переходя в засушливые плоскогорья, за которыми раскинулась бескрайняя и безжизненная песчаная пустыня. Пустыня простиралась вдоль берега океана примерно на три тысячи километров на юг, и у иржиков не хватило смелости залезть в это раскаленное пекло.