Рустам Максимов - Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы [сборник litres]

С этими словами вождь протянул мне развернутую тряпицу, в которой лежало десятка два пуль разных калибров: 5,45, 7,62 и 9 мм.

Не сложно было догадаться, где и каким образом серокожие насобирали эту горсть «улик». Стопудово вырезали эти пули из тел расстрелянных нами «собачек» и своих недалеких соплеменников, тех, кому не повезло угодить под автоматно-пулеметный огонь. А нефиг было спускать на нас тех самых «собачек Баскервиля», или сторожевых румов, как их окрестил «сэр индеец»…

– Тармод, мы сожалеем о данном инциденте и выражаем искренние соболезнования друзьям и родственникам погибших, – выслушав перевод, я перевел дух: слава богу, вожди потенциальных союзников не исповедуют принцип «око за око» и способны признавать ошибки собственных подчиненных. Ведь, если бы погибший Драшул хоть немного пошевелил тогда мозгами, мы бы познакомились с иржиками раньше и не потеряли бы Фридмана и его бойцов. – Нам бы хотелось избежать случайных конфликтов между нашими народами, поэтому я предлагаю здесь и сейчас обменяться данными о дислокации наших и ваших войск.

С этими словами я вытащил из разгрузки самодельную карту устья Амазонки, созданную на основании данных аэрофотосъемки. На склеенном листе бумаги были отмечены территории Конфедерации до техасского кластера включительно, а также китайские и армянские земли на противоположном берегу реки. Увидев карту, «сэр индеец» впился в нее глазами и, мгновенно сориентировавшись, ткнул пальцем в отбрасывающие тени силуэты двух пирамид.

– Мои воины дислоцированы здесь и здесь, группы разведчиков находятся на берегу реки, где скрытно наблюдают за вашими кораблями, – произнес Тармод. – У вас очень большие корабли, больше, чем парусники узкоглазых.

– Так… А ваши разведчики ходят на правый берег? – откровенно говоря, я опасался, что «солдаты удачи» уже подстрелили десяток-другой серокожих, а ван Клейст скромненько умолчал об этих «победах». Либо иржики застали врасплох кого-нибудь из наемников и взяли его в плен, как Камиля и прочих азеров. – У вас есть лодки?

– У нас есть лодки, но мы очень редко посылаем разведку на правый берег. На том берегу нет ничего интересного: сплошные джунгли, в которых никто не способен выжить, – ответил вождь и уточнил: – В джунглях водятся огромные и страшные хищники, и они намного сильнее наших сторожевых румов. Этих хищников можно убить лишь отравленными стрелами, но это очень опасная охота.

– Понятно… Сань, покажи нашим новым друзьям фотки тиранозаврусов, которых амеры расстреляли из пушки, леозавров и всех прочих зверушек, которых мы успели нащелкать, – я задумчиво посмотрел на арбалет в руках одного из воинов, перевел взгляд на колчан с болтами. – Тармод, а вы всегда пользуетесь отравленными стрелами или только на охоте?

– Всегда: и на войне, и на охоте, – мой собеседник с интересом наблюдал, как капитан Барулин ищет на айфоне фотографии двухнедельной давности. – Мы переняли этот обычай у ржепиков – они воюют с нами исключительно отравленным оружием.

– А между собой как воюют? – поинтересовался Марк. – Тоже пуляют друг в дружку отравленными стрелами?

– Нет, боги войны запрещают ржепикам мазать ядом оружие во время их междуусобных конфликтов, – вождь отрицательно покачал головой и в следующий момент воскликнул: – Вот! Вот этот зверь является властелином джунглей! Майор Владимир, чем вы его убили??!

– Пальнули из пушки, и все дела, – хмыкнул я, глянув на фото местного тираннозавра. – Этого ящера расстрелял Бэ-Тэ-Эр – это такая машина на четырех колесах, управляемая людьми.

– Такая же, как эти? – секунду помедлив, Тармод извлек из какого-то потаенного кармашка небольшой пергамент, на котором были изображены БМП-2 и трехосный бронетранспортер, видимо, китайский. – Мои воины видели эти машины на северо-западе, в окрестностях второй пирамиды.

– Да, такая же, как эти, – подтвердил я, глянув на пергамент, и сразу же обеспокоился. – Скажи, Тармод, а люди на этих машинах видели твоих воинов или нет?

– Нет, мои воины способны спрятаться в лесу так, что их никто не заметит, – в голосе «сэра индейца» промелькнули нотки гордости за своих солдат. Вот, мол, какие у меня великолепно обученные рейнджеры… М-да, не в курсах иржики о тепловизорах и прочих высокотехнологичных приборах, созданных для обнаружения замаскированной живой силы противника.

– Хорошо. Солдаты, ездящие на этих и этих машинах – наши союзники, – недолго думая, я ткнул пальцем в силуэты гусеничного БМП и шестиколесного БТРа. – Эти люди не подозревают о вашем присутствии на левом берегу, не знают, что под пирамидами дислоцированы твои бойцы.

– Мы хорошо прячемся, – произнес вождь и неожиданно улыбнулся. – Человек из верхнего зала уснул… Он твой друг, да?

– Да, он мой бывший командир, – оглянувшись, я увидел, что Северьянов прикрыл глаза и тихо-мирно сопит в две дырки, обхватив рукой приклад ПКМа. Впрочем, неудивительно, ибо Артем Викторович морально и физически вымотался за несколько суток вынужденного голодания, а тут еще столь фантастическое спасение и накрытие информационной лавиной. – Марк, он что-нибудь съел?

– Нет, выпил полтора литра водички и отрубился… Умаялся, бедняга, – капитан Мышкин впихнул в разгрузку полупустую флягу. – Ему бы молока, но где же его здесь достать?

– В немецком кластере либо у армян, – негромко заметил Вольфганг. – Вряд ли у наших серокожих друзей есть коровы.

– Сейчас узнаем, – обернувшись к Тармоду, я принялся расспрашивать «сэра индейца» о том, содержат ли его соплеменники домашних животных, а если содержат, то каких именно. Вождь слегка удивился столь неожиданной перемене темы беседы, задал пару встречных вопросов, после чего разговор закрутился вокруг сельского хозяйства.

Животноводство иржиков, если исходить из нашего понимания данной темы, пребывало в жалком существовании, находясь на уровне каменного века. В фигуральном смысле этого термина, разумеется. Проще говоря, серокожие не разводили ничего подобного земным коровам, лошадям или буйволам, на худой конец.

Вместо дойных коров соплеменники Тармода выращивали животных, похожих на наших овец и коз, а на мясо шли… специально откормленные ящерицы какого-то местного вида. Эти рептилии, как мы поняли, были у иржиков заместо привычных землянам домашних хрюшек. Более того, серокожие не брезговали употреблять в пищу и другие виды ящериц, а также различных змей, лягушек и прочую экзотику.

Что же касается птицеводства… В дополнение к закинутым в чужой мир аналогам наших кур, соплеменники Тармода приручили еще с полдесятка видов местных птиц, в результате чего у иржиков вот уже четыре сотни лет не возникало проблемы голода. Даже в самые неурожайные годы серокожие всегда могли компенсировать дефицит зерновых, пустив под нож часть поголовья домашней птицы. Про разные фрукты-овощи вообще молчу – благоприятный климат позволял собирать по два урожая минимум.