Рустам Максимов - Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы [сборник litres]

Ветер оказался попутным, и через три дня наблюдатели заметили землю, оказавшуюся искомым островом. Замечу, что для нас эти три дня обернулись самой натуральной моральной пыткой, так как вождь найшудов, то и дело прикладываясь к пивной кружке, строил так называемые наполеоновские планы. Один за другим, сам же отвергая их на следующее утро. Каждым вечером вновь… доходил до нужной кондиции, и все повторялось по новому кругу.

Мы – земляне и иржики – коротали время, осваивая (язык) найшу на разговорном уровне, чтобы в бытовых мелочах не быть зависимым от наполеонистого любителя халявной выпивки. Плюс, чтобы лучше понимать тех, с кем, вероятно, еще не раз придется идти в бой плечом к плечу.

Монотонный шелест океанских волн, непрерывно качающаяся палуба под ногами, надоедающее поскрипывание снастей, не особо приятные запахи средневекового парусника… Лишь ежедневные сеансы радиосвязи с Данилово были напоминанием того, что где-то вдалеке существует привычная нам цивилизация, со всеми ее радостями и печалями.

После каждого такого разговора со штабом личный состав грустно вздыхал, а майор Рачко от души загибал непечатными выражениями в адрес махееров, америкосов и исламистов. Прекрасно понимая психологическое состояние Петровича и своих парней, я старался не заводить разговоров о будущем – прямо сейчас активно творилось это самое будущее, и, к сожалению, без нашего участия в этом процессе.

Вопреки утверждениям Улдашюра, махееры обманули. Вряд ли они это совершили умышленно, полагаю, попросту были не в курсе торговых планов ютийских купцов. С учетом того, что во время перехода мы не увидели ни одного встречного суденышка, не разглядели в океане ни одного чужого паруса, я сделал вывод, что представители воровского народца традиционно натрепали нам с три короба, опираясь на новости неизвестно какой давности.

Новости в средневековом мирке обыкновенно доходят до обывателей со скоростью наиболее быстроходного судна, верхового гонца либо специально обученной птахи. Видимо, весть о нашем появлении в архипелаге распространилась именно последним способом, с помощью пернатого курьера, близкого родственника другой птицы – птицы обломинго.

Едва наша скромная флотилия оказалась в зоне прямой видимости для наблюдателей с острова, на берегу подали хорошо заметный дымовой сигнал. Сигнал, разумеется, предназначался не нам, а патрульному «драккару», вскоре появившемуся на горизонте с зюйда и практически сразу же отвернувшему обратно на юг. Вкупе со вторым дымовым сигналом сие означало, что мы обнаружены, опознаны и смело можем распрощаться с мыслью о быстром и бескровном «блицкриге».

Часика через три сигнальщики обнаружили на кормовых курсовых углах еще один патрульный корабль, следивший за нами с весьма почтительного расстояния. Этот сторожевик шел следом, не предпринимая попыток приблизиться до момента начала сражения с аборигенами. Зато когда разразилась указанная баталия, «драккар» – соглядатай полным ходом понесся на подмогу своей эскадре.

Собственно, было бы преувеличением называть сражением полуторачасовую перестрелку с кораблями и береговыми укреплениями махееров. Словно сговорившись, обе стороны с ходу взялись швыряться друг в дружку тупыми тяжеленными предметами с помощью баллист и катапульт, явно не желая сойтись вплотную для абордажной схватки. И, если тактику хитайтара можно было объяснить здравой оценкой своих сил и возможностей – у врага имелось семнадцать «драккаров» против шести судов у найшудов, – то осторожность махееров походила на банальную трусость.

Пиратский городок раскинулся на берегу пролива, отделявшего интересующий нас остров от каменистого островка длиной около четверти мили – форпоста береговой обороны. Над мрачными скалами этого островка возвышался самый натуральный средневековый замок, судя по всему, резиденция здешнего властителя, или властителей. На стенах и башнях замка были щедро расставлены разные там катапульты и требушеты, способные метнуть все, что попадется под руку их расчетам. А под руку, как назло, попадались здоровенные каменюки, поднимавшие вокруг наших шебек-бригантин высоченные столбы воды.

На противоположном берегу примерно километровой ширины пролива имелось еще три бастиона, также располагавших метательными машинами, а в самом проливе до поры до времени затаилась эскадра противника. Возле пирсов виднелось еще с десяток небольших корабликов, сильно смахивающих, по мнению Альберта Петровича, на ладьи, куттеры или шлюпы.

Имея хорошую оптику, нам не составило труда насчитать у врага семнадцать боевых «драккаров», после чего я поинтересовался у Улдашюра, каким образом отличить ютийскую «посудину» от других. Вон, у причалов их много торчит, которая из них принадлежит южным купцам?

– Здесь нет корабля ютийцев, – сказал, словно отрезал вождь краснокожих; на опухшую от беспробудного пьянства физиономию хитайтара легла тень озабоченности. – Если бы он был в этой мокрой бабской дырке, мы бы сразу же увидели его здесь.

Переведя последнюю фразу, Марина по-русски грубо назвала Улдашюра представителем сексуальных меньшинств и презрительно сплюнула за борт, словно заправский морской волк. Хитайтар открыл было рот, чтобы ответить на явное оскорбление (эх, русский мат краснокожие выучили наизусть), но в этот момент какая-то замковая катапульта уложила целую россыпь булыжников между «Эмори» и «Эктабаном», зацепив на последнем бушприт и мачту.

Мгновенно позабыв о нашей переводчице (какая морская муха, черт возьми, укусила мою Маринку?), вождь клана Мавораш заметался по мостику, громким голосом отдавая команды. Флагманская шебека-бригантина отвернула в сторону, послав защитникам замка ответный «подарок» в виде чугунной чушки, а «Эктабан» и остальные суда повернули за нами, выходя из зоны обстрела; следующая серия булыжников легла в стороне, метрах в пятидесяти левее.

Перестреливаясь с береговыми баллистами, наша флотилия прошла мимо замка и, потратив некоторое время на разворот, легла на обратный курс. Бросив озабоченный взгляд на небо – на северо-западе формировались мрачные тучи, – Улдашюр велел идти галсами, не убирая парусов, чтобы, в случае атаки противника с севера, уклониться от абордажной схватки. Однако махееры не воспользовались выгодным шансом занять наветренное положение – ни один «драккар» не покинул позицию в проливе, защищенную береговыми катапультами.

Флотилия вновь проследовала мимо вражеской цитадели, «угостив» неприятеля дюжиной зажигательных снарядов. Некоторые из них угодили в стены замка, пара-тройка упала во внутреннем дворе. Артиллеристы противника также не покладали рук, зацепив рангоут «Эмори» и «Эссекибо». К счастью, обошлось без убитых и раненых.