Сергей Ким - 2018: Северный ветер. Том 3

Воительница получила ещё один удар в лицо и снова рухнула на пол, а на неё немедленно верхом уселся Керуш.

Флавес уже даже не ударила — просто полоснула скрюченными пальцами. Получилась даже страшнее — она буквально разодрала ногтями левую щёку северянина, а затем попыталась вырвать его глаза, но получила новый удар и почувствовала холод у шеи.

— Ты чего такая неласковая, а? — Керуш сплюнул кровью, приставил нож к горлу девушки и принялся стаскивать с неё портки. — Не хочешь по-хорошему? Ну и ладно, возьму тебя окровавленную. Люблю мясо с кровью…

Гонория закричала и тут получила ещё несколько ударов — уже не таких сокрушительных, но всё равно причиняющих боль.

— Заткнись! Заткнись, сучка! — прошипел Керуз. — Что, думала можно вот так просто мне нагрубить и тебе ничего не будет? И пихарь этот твой, рикс наш недоделанный — он тоже ещё своё полу…

Неожиданно дверь в дом скрипнула.

— Слушай, Флавес, я тут подумал… Чего-то я погорячился, ты на меня зла-то не дер… — внутрь шагнул слегка покачивающийся Ханвальд.

Керуш замер. Гонория отчаянно закричала.

Ханвальд зарычал так, что содрогнулся дом, и метнулся вперёд. Схватил Снуршаза за шиворот и отбросил его назад — тот пролетел несколько футов и с размаху впечатался спиной в стену, чувствительно приложившись затылком. Слегка осел, попытался выпрямиться… Но Ханвальд уже был перед ним.

Удар в живот заставил Керуша согнуться пополам, а следом прилетел ещё один — в челюсть. Отмахнулся ножом, полоснул Ханвальда по щеке, но тот даже внимания не обратил. Перехватил руку с клинком, выкрутил её и выбил нож. Заставил Керуша согнуться и с размаха впечатал ему в колено в лицо. Ещё один в лицо. Поддых. В грудь, ломая рёбра. В челюсть. В лицо, вышибая остатки зубов. Снова в лицо, сворачивая набок нос…

Остановился Ханвальд, когда валяющееся на полу тело только и могло, что хрипло и с надрывом дышать. И немедленно метнулся к рыдающей на полу Гонории.

— Эй, ты как? — северянин посадил её и слегка тряхнула за плечи. — В порядке? Он тебя ранил? Куда ранил?

Флавес в ответ только ещё сильнее зашлась рыданиями и повисла на шее северянина, вцепляясь в него, как утопающий в соломинку.

— Ну ты чего, а? — обнял её Ханвальд. — Такая храбрая и дерзкая была, а тут мокроту развела… Ну, не случилась же ничего, да? Потому что Ханвальд всегда появляется там, где надо и когда надо… Флавес, ну ты чего, а? Эх ты… Кое-что умеешь, а всё равно баба…

Уже через минут пятнадцать всех воинов поднял разлетевшийся едва ли на милю окрест рык Ханвальда.

— ВСЕ КО МНЕ!

Позёвывающая и слегка поддатая, но вооружённая до зубов толпа собралась быстро, но не обнаружив признаков атакующего врага, пришла в некоторое замешательство. Живые, здоровые и не поднимавшие тревогу часовые тоже не слишком поняли, что происходит.

Воины втянулись в деревню, на ходу обсуждая версию, что, скорее всего, их командир после столь долго воздержания элементарно перепил и начал буянить с пьяных глаз, но приказ есть приказ…

Тем удивительнее было для наёмников обнаружить трезвого как стекло Ханвальда с белыми от ярости глазами, державшего за руку Гонорию, которую до сих пор колотило от пережитого шока, а под глазом девушки наливался огромный фингал.

Прямо перед ними валялось нечто окровавленное, живое и немного смахивающее на десятника Керуша — брата командира второй когорты.

— Дахан Снуршаз, ко мне! — рявкнул северянин.

Спустя пару мину из строя вперёд выступил хмурый наёмник.

— Что ты сделал с моим братом? — немедленно спросил Дахан.

— Я, кажется, говорил, что будет с тем, кто посмеет тронет Флавес? — прорычал Ханвальд. — Так вот этот — посмел.

— Ты наказал его не закону, вождь, — покачал головой Снуршаз. — Спор из-за бабы решается совсем по…

Наёмник осёкся, встретившись с бешеным взглядом командира.

— Не беси меня, — негромко сказал Ханвальд. — Ты ко всем воинам в портки лезешь, проверяя какие у него причиндалы? Флавес дралась вместе с нами. И в первую очередь — она наш товарищ, во вторую — она воин, и только потом уже она — женщина. Баб на хуторе искать будешь, а она имперская дворянка. Понял, нет?

— Понял.

Дахан был старше и опытнее своего нового вождя. И был куда разумнее, чем можно было подумать, глядя на этого головореза, иначе бы он никогда не дослужился до командира большого отряда наёмников. Поэтому он понял сразу — сейчас лучше не спорить. Не с избранным Обрекающей-на-Гибель и не с тем, кого слушаются приданные отряду имперские маги.

— Ты же брат этого шакальего дерьма, верно? — продолжил Ханвальд. — Старший, да? И поэтому тебе за него отвечать?

— Мне.

— Тогда — бей его.

— Как?

— Пока не сдохнет.

Дахан замер. Ощерился.

— Не перегибай, вождь.

— Я вытащил тебя с каторги, я дал тебе меч и броню, и ты принёс мне клятву верности на пять лет. Ты хочешь нарушить клятву?

Северянин затравленно оглянулся по сторонам.

Стоящие вокруг воины слушали Ханвальда без особого восторга, но одобрительно — Керуш не нравился никому. Северяне-наёмники считали себя великими воинами и потому придерживались правил на то, что можно и нельзя — каждый сам ставил себе границы и соблюдал их.

Но у Керуша границ не было.

— Сира Флавес понесла ущерб? — сказал Дахан. — Я заплачу — и за кровь, и за честь.

— Ты с дерева рухнул, что ли? — раздался чей-то голос из строя. — За честь платят только кровью, если это честь воина.

— Она ромейка, — возразил кто-то.

— А что, у ромейки чести не может быть? Она же не сира расфуфыренная какая. Саблю не для красоты носит.

— Во-во. С нами по-честному шла и по-честному билась рядом. Уважения, мож, и не заслужила ещё, но лезть к ней нечего.

— Вождь прав. У меня сестра и мать в копьеносицах. Что баба — это дело десятое, перво-наперво — она воин.

— А забить — это не слишком ли просто? Кишки ему надо выпустить.

— Крыса. На своих рыпаться решил.

— В выгребной яме шакала утопить! Только медленно, чтоб нахлебался, значица…

— Бей, — повторил Ханвальд. — Или доставай меч.

— Он мой брат, — сказал Дахан.

— Твой брат — дерьмо и ничтожество. Потому что только дерьмо и ничтожество полезет к женщине против её воли.

— А ты, можно подумать, в походе на полонянок не лез! — оскалился Дахан.

— Лично я — не лез. Мне и так давали. А кто лез — так то война, то добыча. А Флавес — не добыча. И я говорю тебе третий раз — БЕЙ. И больше не скажу. Не уследил за тем, что у тебя вместо брата — так хоть убери теперь за собой, либо… Доставай меч. И я выпущу кишки сначала тебе, а потом и этому уроду.

Из строя вперёд вышел старик лет шестидесяти с лишним. Невысокий, худой, с длинными седыми волосами и белесым левым глазом, через который шёл давний шрам. Но, несмотря ни на что — в добротной воронёной кольчуге и с секирой на плече.