Андрей Круз - Земля лишних. Трилогия [сборник litres]

Мы с Бонитой затащили сумки в номер, представлявший собой светлую и очень симпатичную комнату с небольшой терраской и видом на море, после чего я выбежал на улицу и поехал в порт искать чинящуюся «Нинью». Мне удалось выяснить у охраны в воротах порта, что наш траулер пришвартован у четвертого пирса, на который можно проехать на машине, уплатив всего пятерку в кассу, что я и сделал.

Затем дорога дважды повернула вокруг складов и пакгаузов, после чего вынесла меня на пирс под большой черной на желтом фоне надписью «Pier 4». У пирса была пришвартована «Нинья», уже совсем целая с виду, сверкающая новой белой краской надстроек и синей краской бортов. На палубе траулера я увидел помощника капитана Пако. Тот тоже поднял глаза на подъехавший автомобиль, улыбнулся и помахал рукой. Судя по всему, к нашему поведению на судне притерпелись и возмущаться им перестали. Я тоже поприветствовал Пако в ответ и подошел к сходням.

– Привет! – окликнул я его. – Смит на борту?

– Спит в каюте, – ответил Пако. – Разбудить?

– День на дворе – будите, разумеется. Ночью надо спать, если ты такой большой босс.

Пако кивнул и исчез за дверью, а я поднялся на палубу судна, где меня встретил вышедший навстречу помощнику Тим Бихан с огромным пластырем на правой щеке. Я пожал ему руку.

– Тим, героически выглядишь, – отпустил я ему комплимент. – Все леди во всех пабах твои теперь. Просто капитан Флинт.

– У капитана Флинта были долбаные сокровища на его долбаном острове, а у меня только морда долбаным осколком порезана, – решительно заявил Тим Бихан.

– Флинту морду порезало тоже раньше, чем он добыл сокровища, – резонно возразил я.

– Остается долбаная надежда, – вздохнул Тим.

В кают-компанию поднялся по трапу Смит, весьма заспанный с виду. Видать, и вправду спал. Увидев меня, лишь кивнул и заинтересованно посмотрел, ожидая от меня объяснений: зачем принесла нелегкая?

– Здравствуйте, Смит, – пожал я ему руку. – Есть минутка?

– Есть много минут, – ответил он, скрыв зевок ладонью. – Судно в ремонте, мне делать нечего.

– Тогда побеседуем. Не возражаете?

– Не возражаю. Джо теперь с нами нет, кофе варим сами. Будете?

– От кофе я еще никогда не отказывался.

Смит подошел к стоящей на столике кофеварке, временно переехавшей из маленького камбуза, набил несколько чайных ложек свежемолотого кофе в металлический фильтр, воткнул его в гнездо и подставил снизу две чашки. Загудел насос, две темно-коричневые струйки дымящегося кофе полились в чашки, образуя бежевого цвета пенку.

– Сахар? Сливки? – спросил он, обернувшись.

– Нет, просто черный, без сахара.

– Как хотите.

Себе Смит плеснул в чашку сливок из крошечного молочника и бросил две ложки темного тростникового сахара. Затем с чашками вернулся за стол, сел напротив.

– Итак, господин Ярцев, объясните, для чего я который день уже болтаюсь с судном в техасском порту? – спросил он после первого глотка.

– Проблемы? – улыбнулся я.

– Проблем нет, если честно, – покачал он головой в некоей задумчивости. – У Родмана какие-то проблемы, и такое ощущение, что ему совсем не до нас. Кажется, даже сообщение о том, что «стингеры» не переданы адресату, он пропустил мимо ушей.

– Понятно, – удовлетворенно кивнул я. – Я так и думал.

– А почему вы так думали? – заинтересовался Смит.

– Есть основания, – уклонился я от прямого ответа. – У вас ноутбук с собой? Сможете посмотреть диск с чем-то, что вас заинтересует?

– Смогу. Что за диск?

– Хоффман. – Я вытащил из кармана оптический диск в конверте. – Бенефис Хоффмана под названием «Исповедь ублюдка». Вам понравится.

– А как он к вам попал?

– Вместе с Хоффманом, – мило улыбнулся я. – Не удивляйтесь. Да вы все поймете из самого диска. Сейчас у нас… – взглянул я на часы, – шестнадцать часов ровно. На диске около двух часов болтовни, и еще пару часов даю вам на переваривание информации. В двадцать ноль-ноль я буду вон в том баре, видите? У входа в гавань?

– Я знаю этот бар, – кивнул Смит. – Захожу каждый вечер.

– Вот и зайдите вечером. И там мы продолжим разговор.

Время до вечера я посвятил продолжительному обеду со своими спутницами в пляжном ресторанчике. Подавали того самого «долбаного полосатика», которого Тим Бихан использовал в качестве приманки, под соусом из сливок, мелких креветок, ракушек и специй, с отварным диким картофелем и овощами. К рыбе было очень неплохое белое вино, легкое, слегка кисловатое, хранящее вкус того винограда, из которого его произвели на французской территории. Предварялась рыба замечательным супом из морепродуктов в испанском стиле. Ресторанчик представлял собой просторную веранду под тростниковой крышей, которая шуршала под ветерком с моря и давала прекрасную тень. Время ланча закончилось, на террасе было немноголюдно, а нам спешить и некуда. Мы ели, попивали вино, несколько раз искупались в море, благо пляж был огорожен и не было риска, что тебя съедят.

В девятнадцать тридцать я оставил девушек вместе с машиной на пляже, а сам побрел, не торопясь, ко входу в порт. Солнце припекало, и к тому времени, как я достиг бара «Зубастый кит» у входа в порт, рубашка у меня пропотела.

В баре начинали собираться люди, рассаживаясь за столиками и у стойки. Я подошел к стойке, и высокий рыжий толстяк-бармен поинтересовался, что я буду пить. Поскольку машину я оставил девушкам, то был не за рулем и в выборе напитков себя не ограничивал. Тогда я поинтересовался у бармена – делает ли он «мохито». Бармен подтвердил, что делает запросто, и я заказал себе этот коктейль, как нельзя более подходящий для жары.

Делал его бармен совершенно традиционно, не заменяя ингредиентов земного происхождения местными. В роли лайма выступал лайм, сахар был тростниковый, а мята – свежая и вполне земная с виду. Ром был местный, бутылка напоминала старосветский «Гавана клаб». Бармен ловко растер мяту в сахаре с лаймом, насыпал льда, долил содовой воды и рома, поставил стакан передо мной:

– Два пятьдесят. Или открыть счет? – спросил он.

– Откройте счет.

– Хорошо.

Бармен написал что-то на листке бумаги, приколол его кнопкой к стойке со своей стороны. Я отпил «мохито» – очень, очень даже неплохо. Не приторный, в меру мяты, в меру кислый, очень холодный – то, что нужно для такой жары.

Я передвинулся со стаканом в самый дальний край стойки – так, чтобы была возможность опираться спиной на стену и смотреть на вход в бар. Да и публика в этом уголке не кучковалась: можно было поговорить, если Смит придет, конечно. Хотя, по моим расчетам, должен прийти. По крайней мере, чтобы получить ответы на свои вопросы. Насколько я разбираюсь в людях, а мне кажется, что за сорок лет своей извилистой жизни я в них разбираться научился, Смит не тот человек, чтобы окончательно наплевать на все свои моральные устои, забыть, чем он занимался раньше, и не думать о том, чем он занимается теперь. Хотя… посмотрим. Если я ошибаюсь, то вся наша операция окажется под угрозой, чего не хотелось бы, разумеется.