Василий Горъ - Ромм. Первый [СИ]

Мои девчонки тоже не пили, но все равно выглядели мертвецки пьяными — с их губ не сходили счастливые улыбки, глаза блестели и искрились весельем, а реакции на приближение очередных желающих пообщаться «с самими Роммами» вызывали смеховую истерику. И ничего удивительного в этом не было — даже я, ни разу не эмпат, чувствовал переизбыток уважения, обожания и чуть ли не любви от всех, кто к нам подходил. А они, в принципе не способные отключать умение ощущать чужие эмоции, пребывали в самой настоящей нирване. Увы, даже в этой бочке меда нашлась своя ложка дегтя: в начале двенадцатого, когда мы как-то вырвались из окружения группы подчиненных Даннатэ Ти’Зегг, я получил сообщение от Ивиэтты о том, что Олли надо срочно вытаскивать из этого безумия. И тут же вызвал из дома «Престиж».

К моменту прилета флаера моя третья супруга и сильнейший эмпат семьи в одном лице толком ничего не соображала, пьяно покачивалась и глупо хихикала. Пришлось брать ее на руки, заносить в машину и усаживать к себе на колени. А во время недолгого перелета гладить по голове, приговаривать что-то ласковое и одним глазом поглядывать на остальных. Вернее, не давать им, привыкшим к повышенной насыщенности эмоционального фона, сбиваться в кучу. Увы, последнее удавалось откровенно так себе — Лани млела в объятиях Музы и «принцессы Тайреши», Ядвиса, Доэль и Вайнара старались присоседиться к этой группе с любой стороны, а Дотти разрывалась между толпой подруг, Олафом и мною!

Единственной, кто вел себя относительно адекватно, была Иви — сидела рядом со мной, поглаживая то бедро Удавки, то мое предплечье, грустно вздыхала и изредка возвращалась в относительно нормальное состояние. Тем не менее, до дому мы все-таки добрались. И даже выгрузились из флаера. Оставаться у нас дома не захотели ни Рагнарсоны, ни Ти’Гисс, ни Ти’Вест. Кувалда заявил, что им надо к себе, и с большим трудом уговорил «дочурку» загрузиться в мой «Мустанг». Адмирал, вернув себе самую капельку критичности мышления, решительно приняла боевой коктейль и, позаимствовав у нас «Фурию», унеслась «приводить в нормальное состояние совершенно одуревший личный состав». А Ти’Вест, которая пришла в себя уже после того, как я отнес Олли в медблок и оставил на попечение Иви, созвонилась с Фениксом и решила полететь ему навстречу, устроившись на коленях у Дотти.

После отлета обоих флаеров начало потихоньку отпускать мелких. И я немного расслабился — отправил эту парочку спать, попрощался с Ядвисой и отвел «Ришу» в ванную. Соображала она более-менее ничего. В смысле, из образа не выходила и даже самостоятельно удерживалась в вертикальном положении. Правда, по моим ощущениям, все это выполняла на автопилоте. Но когда я стянул с нее морф-комбез с морф-маской и смыл липкую основу псевдоплоти, вдруг села на пол душевой кабинки и нервно хихикнула:

— Помнится, у меня были большие планы на вечер и ночь? Так вот, единственное, на что я сейчас способна, это добраться до спальни, упасть, закрыть глаза и вырубиться…

Обманула даже в этом — отключилась еще до того, как я поднял ее на руки! Поэтому сушилась в бессознательном состоянии. Точно так же «добиралась» до постели и «накрывалась» простыней. А я, выключив верхний свет, отправился в медблок. Узнавать, что там с Олли.

Эта супруга обнаружилась в капсуле, на терминале которой мягко мигала цифра тридцать восемь. Я почесал затылок, решая, на что убить это время, и услышал какой-то уж очень мрачный голос Иви:

— Представляешь, Ти’Гисс принудительно ввела всем подчиненным боевой коктейль, а мама точно так же «порадовала» персонал клиники, так что сейчас народу не до веселья…

— Почему? — не понял я.

Девушка криво усмехнулась:

— Как говорит одна из ваших поговорок, «лучшее враг хорошего». То есть, после той эйфории, в которой мы пребывали весь вечер, нормальное состояние души кажется кошмаром. Скажем, я ощущаю себя до безумия одинокой и никому не нужной, хотя разумом понимаю, что это не так. А мама вообще готова утопиться — папа на суточном дежурстве, а с Реттеном она в ссоре уже дня четыре…

Понимая, что наводить панику просто так эта девушка бы точно не стала, я пожал плечами:

— Пусть прилетает к нам. Заодно я порадую ее интересной новостью. А мы с тобой подождем ее внизу, у озера…

Все время, пока мы ждали Дану, Иви просидела у меня на коленях, привалившись плечом к груди, закрыв глаза и наслаждаясь прикосновениями к шее, плечам и спине. То есть, выполняя мою просьбу и стараясь воспринимать окружающий мир не разумом, а сердцем. В отличие от нее, я ни на мгновение не переставал думать. Расчетливо менял «места приложения усилий» и «стиль» прикосновений так, чтобы немудреные ласки в принципе не могли показаться «бездушными», обдумывал предстоящий разговор с Ти’Зегг и любовался черной гладью озера, в которой отражались звезды.

Когда над лесом показались габаритные огни флаера, Иви, чуть не плача, перебралась на лежак и села так, чтобы касаться меня хотя бы локтем. Я рассмеялся, растрепал ей волосы, встал, подал руку, помог подняться на ноги и взял под локоток:

— Прекрасных дам, прилетающих в гости, надо встречать стоя!

Она согласно кивнула, чисто по-тэххерски потерлась щекой о плечо, ощутимо посерьезнела и слегка задрала носик.

— Хозяюшка! — пошутил я и попал в точку: услышав это слово, тэххерка гордо процитировала какое-то уж очень мудреное правило из их семейного кодекса, определяющее стиль поведения при неофициальной встрече с близкими родственниками! Вникать в него мне было лениво, так что я вгляделся в приближающееся пятно, идентифицировал в нем такую же «Фурию», как у Олли, и, оказавшись в свете фар, помахал незанятой рукой. Благо этот жест приветствия мало чем отличался от принятого в Тэххере.

Даннатэ выбралась из флаера в состоянии, неплохо описываемом росской поговоркой «краше в гроб кладут». Тем не менее, поздоровалась более чем приветливо и со мной, и с дочерью, извинилась за столь поздний визит и напрочь отказалась заходить в дом, заявив, что не была на природе с прошлой вечеринки и хочет подышать свежим воздухом. Первые несколько минут мы «дышали свежим воздухом», прогуливаясь вдоль пирса и обсуждая самые приятные моменты народного гуляния. А когда добрались до его дальнего конца, Ти’Зегг спрыгнула на утоптанную землю, спустилась к озеру, скинула босоножки, задрала подол строгого делового платья и зашла в воду. Простояв так секунд двадцать — вероятнее всего, закрыв глаза — как-то уж очень неприятно передернулась и чуть ли не бегом вернулась на берег.

— Дана-а-а… — протянул я, шагнув навстречу и подхватывая под локоток уже вторую женщину. — Хочу сказать тебе большое спасибо за дочку — она редкая умница и великолепно вписалась в наш род!