Руслан Михайлов - Инфер-3 [СИ]

Моллюск еще жив и уже мертв.

- Дай угадаю… ты смутно надеешься отыскать след твоих… потомков? Правнучка там… или бравый молодой воин правнук, что рубит бамбук, трахает сисястую соседку и не подозревает, что его прадедушка еще жив…

- Грубо… но да. Корни. Корни важны как для дерева так и для человека. Корни держат землю в земле, а человека в человеке.

- И не дают улететь — хмыкнул я.

- Да. Человек без корней…

- Свободен.

- Не нужен никому. Как ты и сказал, лид — чужой среди своих.

- Даже если найдешь их — своих потомков — ты не станешь им своим. Никогда.

- Я… это ответственность.

- Ответственность за что?

- За них. Я породил их. Я должен следить за их судьбами, за их жизненным путем, за тем как они шагают по этой жизни. Такова традиция. А я… я старше любого из них…

- Ну да. Глава рода как не крути. Даже если твоему правнуку уже лет сто и он седой как лунь, сидит себе иссохший под цветущей сакурой и сдирает шкуру с кошки для обшивки гитары…

- Сямисэна.

- То ты все равно будешь старше. Ты глава рода.

- Да.

- И ты им нахрен не нужен. Забудь.

- Не могу. Стараюсь… но не могу, лид. Эти мысли бродят у меня в голове. Я… я понимаю, что даже найди я их в деревне Чикурин — хоть кого-то из моих потомков — я все равно не смогу там остаться. Я воин. Я следую своим путем, что ведет к смерти.

- Ладно. Но… ты думаешь о мутном прошлом. О прошлом, где тебя даже не было. Ты похож на слишком впечатлительную и не тронутую мужиком ученую-историка, что слишком близко принимает к сердце написанное в учебниках про древние пиршественные оргии… ей тоже так сильно хочется там оказаться… и чтобы трахали, трахали, трахали!

- Ты прав, лид. Я думаю о прошлом — спокойно отозвался мечник и бросил на раскаленный метал еще один комок живого мяса — Но мне нет нужды думать о будущем. Оно предопределено — я следую за тобой. Ты думай о будущем. А я просто шагаю следом.

- Круто — признался я, с силой метая половину опустевшей раковины в нос нависшей над нами мертвой атомной подлодки — Круто сказано. Ладно. Пусть так.

- Я неправ.

- Мысли о прошлом потому что не надо думать о будущем. Хорошо… Но ты думаешь не о том — покачал я головой и бросил следующую раковину в воду, где к ней тут же метнулась фосфоресцирующая живая плеть небольшой водной змеи — Ты думаешь не так. Задумайся о другом. Думай как я, боец.

- Как?

- Я постоянно задаю себе вопросы о прошлом — кто та гнида, что стерла мне память и бросила в морозилку на долгие годы? Почему это произошло? Когда это произошло? Как мне отомстить? Насколько сильна эта гнида, если справилась со мной? Или там был целый отряд? Может меня вырубили газом? Вариантов море. Но опять же — кто этот гад? И если я еще жив…

- То вполне может жить и он…

- Или она — ухмыльнулся я.

- Или она — согласился Каппа — Хм…

- Не давай себе остынуть и успокоиться. Я живу в состоянии постоянной злобы. Я живу в состоянии вечной жажды информации и крови. Дай мне одно — и я пролью океан другого! Я найду того, кто ответственен за произошедшее со мной! Если он жив — буду пытать! Рвать на куски и наслаждаться каждой сучьей секундой этого блаженства! А потом убью! Если он уже мертв — поссу на могилу!

- Ссака тебя переплюнула…

- Сомневаюсь — растянул я губы в широкой усмешке и потянул к себе еще одну обжигающую раковину — Ты убивай, убивай мясцо. Думай о прошлом, боец. Но о том прошлом, где ты был! Не надо думать о минувших годах, которые ты провел в морозилке и которым не было свидетелем — тебе их не вспомнить. Тебе их даже толком не представить. Так что задавай себе правильные вопросы, гоблин. И тогда сильнее. А не размякнешь как кусок прокисшего дерьма политого мочой ностальгии.

Поднявшись, я утер губы, огляделся и проворчал:

- Я прогуляюсь. Один. Ты тут главный пока меня нет. Будут выстрелы — не дергайся сам и другим не давай. Со мной передатчик — если что дам знать о проблеме.

- Принято. Экз?

- Гадюка должна отдохнуть — поморщился я, глянув на лежащую неподалеку свою боевую шкуру с тянущимся от нее красным незнакомым проводом — Так здесь есть энергия?

- Да — подтвердил Каппа — Напряжение невелико, но нам хватает. Я чуть осмотрелся пока ты спал. Далеко не заходил. Вот карта.

Приняв от бойца кусок пластика с достаточно неплохо нарисованными очертаниями исследованных им комнат и коридоров, я кивнул и вопросительно склонил голову. Поняв меня правильно, Каппа добавил:

- Живности хватает. Разные насекомые, змеи, съедобные раковины на мелководье, водные растения, плесень.

- Да тут можно жить — хмыкнул я — А где мой рюкзак, сержант?

Получив направление, я потопал облачаться в обычную экипировку, на ходу разминая поднывающие мышцы.

- Убить легко, а вот искоренить — почти невозможно — пробормотал я, прислонившись стальным наплечником к мокрой бетонной стене — Жизнь всегда ищет лазейки чтобы уцелеть. На то она и жизнь. Кто это сказал? Какая-то старуха в белом халате… что хотела воткнуть иглу шприца мне в глаз…

За моей спиной чуть больше пятисот метров длинного широкого транспортного коридора, что идет с мягким уклоном к утопленному в речному берегу бетонному ангару. За все время встретилось лишь пара сугубо технических помещений и одна небольшая комната отдыха, рассчитанная максимум на троих-четверых тщедушных гоблинов. Оно и понятно — атомоходам давно уже не требовалась живая команда на борту, чтобы выполнять любые требуемые от него задачи. Все функции автоматизированы — включая ремонт. А с теми повреждениями, с которыми не справится бортовой штат робототехники… с ними не совладают и живой персонал. В таких случаях остается только буксировка на базу. И это касалось любого типа транспорта — воздушного, водного или наземного. Машины давно стали извозчиками для ленивых гоблинов. А теперь, похоже, они же стали извозчиками наших судеб — и большинство этому только радо, если судить по солнечным беззаботным туземцам этих джунглей.

И здесь вот тоже полная беззаботность…

Опустившись на одно колено, я прислонился к стене уже спиной, верный своему кредо делать все для скорейшего восстановления. Соберись я здесь задержаться минут на пять дольше — лег бы. Но мне хватит и минуты, чтобы рассмотреть эту странную хрень.

Реально странное тут дерьмо творится…

Передо мной колыхалось несколько студенистых образований, причем каждое выглядело точь в точь как те слизистые разумные бананы, что питались дерьмом и тухлым мясом в Клоаке, а тут снаружи управляли боевыми шагоходами. Только здесь разумом и не пахло — хотя каждый из четырех студней имел подобие тела. Две ноги, две руки, туловище, голова с неплохо оформленным лицом. Но все это выглядело как выколоченное из охлажденной формы фруктовое желе. Нет… как не до конца застывший мясной студень с вкраплением всех этих белых и темных жилочек, что колыхались внутри почти прозрачной массы. Все это жило… руки и ноги подергивались, глаза за прозрачными веками медленно перемещались, рты залитые слизью открывались и закрывались как у рыб. Но не более — это явно был максимум их возможностей. Размер каждого студня… вполовину от обычного гоблина. Студенистые карлики лежащие у накрененной и вбитой в стену транспортной тележки с очередной разбитой капсулой. Оттуда они и выбрались — лет так охереть как много назад. Один из карликов — женщина, судя по огромным растекшимся грудям с едва заметно светящимися студенистыми сосками — сильно колыхнулась, ее «голова» завалилась набок, рот коснулся соседа и… начал его втягивать в себя. Раздутое горло запульсировало, одна студенистая масса медленно поглощала другую. Еще через пару секунд из «женского» тела, в месте, где были грубые наметки паха, полез чуть более яркий зеленоватый студень с наметками сморщенного детского личика. На моих глазах детское лицо менялось, становясь взрослее — год, два года, пять лет… Первый студень сожран, второй рожден и радостно колыхается на полу, поглощая всем своим телом напичканные микроводорослями и прочей живность лужи воды. Пока я наблюдал за первыми «родами» сопряженными с принудительным «похоронами» съеденного отца, вторая пара совершила тот же процесс. И на миг мне показалось, что в глазах съедаемого заживо «отца» мелькнуло какое-то выражение — когда студенистые глаза под закрытыми веками заметили меня. Его щеки дернулись, рот поплыл к левому уху и приоткрылся, вывалив наружу тут же оторвавшийся и растекшийся язык…