Марк М Одер - Конец Антропоцена [publisher: SelfPub]

– Так ты ему практически благодарна должна быть. Теперь ты уже целый подполковник, – усмехнулся Субботин.

Но усмешка тут же сползла с его лица, когда он увидел суровый взгляд Арины.

– Знаете, дорогой Михаил Анатольевич, хорошо, что вы уже в возрасте, а то, прости господи, я бы вам врезала за такие шуточки. Не смешно, знаете ли, дорогой. Не смешно.

– Ладно, прости старика. Я не со зла.

– Знаю, потому и не бью, – улыбнулась Арина. – А еще… Ситуацию по этому делу сообщите, пожалуйста, генералу Бейдеру. Он должен быть в курсе.

– А сама почему не хочешь?

– Меня слишком много.

– А, понимаю, позавчерашняя поездка ваша оставила на Саше неизгладимый след. Понял, я сообщу все. Не боись.

– Хорошо. Ну, до скорого!

Арина умчалась на своей машине вдаль, а Субботин еще какое-то время постоял, усмехнулся и сказал себе под нос:

– Далеко пойдет девка! Ой, далеко!

И уселся в служебную машину.

Прошла неделя с момента возвращения в Москву. Начальника района, который сообщил о смерти Арины, арестовали. Дело было сделано. Разразился большой скандал. Почти весь комиссариат был подвергнут достаточно серьезной проверке.

Вечерами, после возвращения со службы, Арина бывала дома. Отбирала из сложенных в кучу вещей только самое необходимое. Споры с домашними о том, что нужно с собой взять, стали в эти дни самым популярным занятием.

Она решила, что они возьмут с собой минимум вещей и максимум еды, воды и медикаментов. Такое же распоряжение она отдала, когда собрала своих офицеров для того, чтобы вкратце рассказать, что будет происходить.

Сборы были быстрыми, но теперь для Арининых подчиненных это не составляло проблемы.

Большим сюрпризом для Арины стало то, что в ее батальон теперь официально вошла рота, в которой командиром был ее давний знакомый – капитан Ковальский. Это стало полной неожиданностью, которую нельзя было назвать приятной. В один из дней, когда она вела подготовку к полной эвакуации, Ковальский сам нашел ее и предложил сходить на перерыв, чтобы попить кофе и поговорить. Арина с радостью и с некоторой долей волнения согласилась. Если Ковальский хочет, то они поговорят. Юлить Ковальский не будет и, если есть что сказать, он ей обязательно это выскажет. Открыто и прямо сейчас.

Встретившись в здании центрального аппарата Главного штаба, они прошли на нижний этаж. Это было место, где полноценно поесть было нельзя, но устроить перекус – вполне себе можно было. Арина взяла крепкий черный кофе и отдельно – порционные молоко и сахар. А Ковальский заказал себе капучино и три кусочка лимонного пирога. Пирог был из песочного теста, в серединке была вкуснейшая лимонная начинка, а сверху – взбитое безе. Когда они сели, два кусочка Ковальский оставил у себя, а третий пододвинул Арине:

– Угощайтесь, пожалуйста, подполковник Грик.

– Я же специально не взяла, думала, разговор серьезный будет. Спасибо! Выглядит аппетитно.

– Разговор серьезный – это да. Но кусочек радости не помешает. Не так ли?

– Не помешает – это точно. И мозгам подпитка, и вкусно. И не зови меня, пожалуйста, подполковником. Для тебя я Арина. Как была, так и осталась. А теперь я тебя слушаю.

– Я хотел в первую очередь сказать, что с моей стороны никаких проблем не будет. Наоборот, от меня будет всяческая поддержка, если вдруг чего. Может, она тебе и не нужна вовсе, но я решил обозначить свою позицию. Нашу роту переводят под твое руководство. Я не против и открыто об этом говорю.

– Спасибо! Почему ничего не значит? Значит, конечно! И я очень рада, что ты решил мне это сказать. О вашем переводе я знала и тоже хотела с тобой поговорить.

– Еще я хотел тебе сказать, что командир третьей роты, которую, возможно, переведут в твой батальон, является двоюродным братом Ничипоренко. Он, конечно, не такой отмороженный, как брат, но и ничего хорошего собой не представляет. Поэтому будь предельно осторожна. У него самая малочисленная рота, и большинство бойцов в ней – из другой роты. Они попали в его подразделение, когда его соединили с ротой погибшего Дениса Черного, но тем не менее многие с ним с самого начала. Он спит и видит для себя военную карьеру, но работать для этого не очень любит. В общем, я хотел предупредить.

– Спасибо, Даня! Забыла, как тебя по батюшке?

– Даня я и все.

Арина сильно тряхнула головой, чтобы сосредоточиться.

– Думаю, и в твоей роте не особо были рады моему назначению. Но уж простите-извините. Это решение руководства. Но мы прорвемся!

– И не сомневаюсь, что прорвемся! Но осторожность в нашем деле не повредит. В моей роте больше половины пока наблюдает, а другая половина с восторгом смотрит в твою сторону. Многие отлично общались с Германом. С моими людьми проблем не будет.

– Еще раз спасибо тебе, – сказала Арина. – Ну, через три дня уже увидимся на общем сборе батальона. Пусть твои солдаты готовятся сами, готовят семьи. И помните, желательно, не больше трех человек на солдата, не больше пяти на каждого офицера. Все, что свыше, будет отсеяно на входе – и не нами. Готовимся, Дань!

С запозданием почти на три дня все приготовления были закончены. И хотя Арину очень настораживало то, что о зверях, получается, позаботились лучше, чем о людях, открыто возмущаться у нее не было возможности. Бейдер сам лично показал ей карты, которые ему прислал президент. Арина попросила себе две копии. Бейдер все сделал. Об обсуждении этого вслух не было и речи. С картами президент прислал план эвакуации Москвы, и Арина немного успокоилась. Но не на сто процентов. После того разговора с президентом Арину не покидало чувство, что она упустила какую-то важную информацию. Но работа и сборы занимали все свободное время. Поэтому ей не удавалось вдуматься, вспомнить в деталях тот разговор с президентом, но в голове Арины он вертелся постоянно.

И в какой-то момент Арина начала понимать, что же ее так настораживает. Откуда президент знает точку отчета? Откуда он и его министр знают, что удар будет обоюдным? Как так? Если они это знают, то по какой причине ничего не делают для предотвращения удара? Интересно, а противники тоже в курсе, что мы тоже готовим удар по ним? Все это было очень… очень странно.

У Арины не хватало каких-то еще кусочков паззлов, не хватало информации, чтобы сложить всю картину воедино. Но дурные предчувствия стали буквально давить на нее.

За пять дней до предполагаемого удара Арина начала перевозить свою семью в бомбоубежище, предназначенное для военных. Сделать это было затруднительно, потому что Москва стояла в пробках. Несмотря на то, что всем военным, посвященным в то, что должно было случиться в ближайшее время, было запрещено любое упоминание о двойном ядерном ударе, слухи тем не менее все же как-то распространялись. И часть людей вняла голосу разума и решилась на побег из города. Они направились из Москвы в поисках бомбоубежищ. Сначала Арина вывезла родителей с младшим сыном Марком, а также частью провизии, некоторыми вещами и животными. Машина доверху была набита припасами.