Марк М Одер - Конец Антропоцена [publisher: SelfPub]

Потом Герман вспомнил, что по возвращении домой с юга он начал очень много заниматься. Одновременно с этим один выходной в неделю он помогал в ближайшем кафе – был разнорабочим. Кафе было армянским, и там очень вкусно готовили. Это было любимое кафе отца. И когда отец умер, то хозяин кафе пришел к ним в квартиру и принес маме немного денег и несколько огромных сумок с продуктами. И сказал, что если им понадобится любая помощь, то они могут обращаться к нему. Еще Герман вспомнил, что когда он пришел к хозяину кафе, Мушегу Карапетовичу Карапетяну, тот очень удивился, когда он отказался взять деньги, а вместо этого попросил дать ему возможность работать один раз в неделю, в воскресенье. И Мушег Карапетович дал ему работу. Герман приходил в шесть утра, уходил в шесть вечера, делал любую порученную ему работу. Этот приработок позволил скапливать небольшие суммы денег и отдавать их маме. Герман сдержал свое слово и был опорой семьи.

Воспоминания Германа были прерваны одним из офицеров роты Ничипоренко, который несколько раз толкнул его в плечо:

– Эй! Ау! Ты меня слышишь?

Герман потряс головой, чтобы отогнать болезненные воспоминания.

А офицер продолжил:

– Я тут уже несколько минут тебе кричу. Ты чего, уснул с открытыми глазами? Али болеешь? Так мы тебя быстро вылечим, – захохотал он.

– Я просто задумался. Так, что тебе от меня нужно?

– Тебя просят пройти в казарму для награждения.

– Прямо сейчас?

– Ну да, а это проблема? Передать командиру, что не придешь? – растягивая слова и меняя тембр голоса, издевался офицер.

– Да нет, конечно, мы идем. Да? – и Герман повернулся к Арине.

– О, нет-нет. Вызывают по одному. Ты останешься здесь до приглашения, – сказал офицер, выставив перед Ариной свою руку в виде барьера, при этом он отвратительно захихикал.

– Герман, иди давай, потом поговорим. Все нормально, – сказала Арина.

– Ой, а ты разрешение у бабы спрашиваешь, Герман? – не унимался офицер.

– Ладно, я скоро вернусь, – сказал Герман.

– Отчитываться придешь? – уже просто хохоча, добавил офицер.

Герман и Арина, не сговариваясь, проигнорировали этот выпад. И, развернувшись, они направились в разные стороны: Герман – к казармам, а Арина присоединилась к остальным бойцам.

Прошло пятнадцать минут, потом тридцать, потом сорок пять, а Герман все не возвращался. Уже стало окончательно темно, когда вернулся все тот же офицер.

– Ну вот, настала и твоя очередь получить награду.

Он отдал Арине карту и показал, куда ей надо пройти.

От стрельбищ к бывшим домам для офицерских семей идти было достаточно долго, не меньше пятнадцати минут. Арина поблагодарила и направилась в сторону казарм.

– Тебя проводить? Меня, кстати, зовут Боря, – крикнул офицер.

– Спасибо, я сама, – сказала Арина.

Она совершенно не собиралась идти туда одна, но нужно было зайти в свою казарму и поискать Германа. Что Арина и сделала. Казармы находились немного поодаль, в стороне от того пути, по которому ей следовало пройти, и того места, где ее ожидала награда.

Минут через семь-восемь она уже подходила к знакомому входу. Около него она еще издали заметила офицеров из роты Ничипоренко, которые над чем-то смеялись.

Заметив, что все окна открыты настежь и включен нижний тусклый свет, Арина решила изменить путь. Тихонько пройдя вдоль стены дома и завернув за угол, она заглянула в одно из окон. В этой комнате никого не было. В это время сбоку, с той стороны, откуда она пришла, послышались шаги. Арина осторожно, стараясь не создавать лишнего шума, забралась внутрь казармы. И сползла на корточки вниз, чтобы со стороны улицы ее невозможно было увидеть.

Человек завернул за угол и, подойдя к окну, заглянул внутрь. Потом, не задерживаясь, пошел дальше – ко входу в казармы. Арина, немного привстав, посмотрела в спину уходящего. Это был Боря, который, подойдя к офицерам, сказал:

– Ну все, отправил. Кто там, на посту, с нашим начальником?

Толстый блондин высокого роста и в очках сказал:

– Там сегодня он с Веней и Дамиром. Больше никого не брал. Сказал, что они просто на стреме будут. И он справится один.

– Ну, четко все, доставай бутылку тогда! Он до утра сюда не вернется. Мало того, что он пьян, так еще и после того, как осуществляются такие планы, он вырубается почти сразу. Так что вся ночь – наша.

Все громко засмеялись.

Арина, приподнявшись немного над подоконником, вгляделась в группу, смотрела, нет ли среди них Германа.

Но нет, его там не было.

Она подумала, что надо дойти до койки – у нее там лежал складной швейцарский ножик. И на всякий случай его надо взять с собой, если никто еще не украл.

Она тихонько прошла в свою часть комнаты и увидела Германа, который спокойно спал на третьей полке. Арина подошла и попыталась разбудить его. Проговорила полушёпотом:

– Герман, ты почему не вернулся? Проснись!

Но Герман не реагировал.

В этот момент Арина почувствовала пусть небольшой, но запах алкоголя, исходивший от Германа. Это было очень странно, поскольку Герман рассказывал, что он вообще не пьет. Он не был против алкоголя, но не любил терять даже в самой малой степени контроль над собой. А тут внезапно напился так, что лег спать? Странно, очень странно.

Все было очень подозрительно. Размышляя над всем тем, что вызывало у нее сейчас крайнее беспокойство, Арина дотянулась до своей койки и, нашарив рукой ножик под подушкой, взяла его. Как кошка, быстро и осторожно тут же спустилась обратно. В этот момент голоса на крыльце стихли. Арина выглянула на улицу и увидела, что почти все офицеры направились в сторону стрельбища.

Оставшиеся три офицера вошли внутрь их казармы. Арина услышала их голоса совсем неподалеку. Тогда она быстро вылезла обратно через окно. Но офицерам она была совершенно не интересна. Они зашли, посветили фонариками на ряды и на спящего Германа и, сказав: «Все чисто», – удалились, снова шагнули за порог казармы.

Делать было нечего. Осторожно, перебежками Арина отправилась туда, где ее ожидала награда, которую ее обязал забрать Ничипоренко. Дорога в ту сторону, несмотря на то что совсем недалеко, на той же практически территории находились казармы и жилища офицеров, была плохо протоптана. Было видно, что по ней ходят крайне редко. Арина старалась идти по обочине. И хотя фонари на территории были расставлены по всему периметру части, именно здесь они встречались крайне редко. И приходилось, что называется, пробегать от одного светлого участка до другого. Так наверняка все и делали. Но не Арина. Она, напротив, чувствовала, как обострились все ее чувства. Она ощущала себя диким зверьком. И старалась идти так, чтобы, если что-то внезапно случится, у нее была возможность убежать в темноту.