Роб Сандерс - Отряд Искупления

Небольшая группа вольскианских солдат собралась у тела своего погибшего офицера. В плане обмундирования и снаряжения все вольскианцы 364-й бригады, которых видела Розенкранц, выглядели довольно неряшливо и разношерстно. Все они носили пояса вишневого цвета, означавшие их принадлежность к определенной банде, но эта группа имела три общих черты: короткие шинели цвета хаки, чисто выбритые головы и неприкрытая враждебность, с которой они смотрели на пилота.

Стрелки ее экипажа сидели у своих тяжелых болтеров, определяя зоны перекрестного огня вокруг самолета, совершившего вынужденную посадку на вражеской территории. С Декитой Розенкранц за штурвалом это было для них привычным делом.

Она тронула Спрэклза за плечо.

- Майор?

Он кивнул в сторону правого борта, и Розенкранц направилась к рампе. За бортом ее ожидала абсолютно чуждая окружающая среда.

Джунгли – единственное слово, которое она могла найти, чтобы описать это, но эти джунгли не были похожи ни на что виденное ею ранее. Ей приходилось совершать посадку во всех видах лесов и болот на множестве миров, и как бы ни были они различны, у всех них было одно общее: безошибочно узнаваемое изобилие органической жизни. Букет ароматов растений. Смрад гниения. Здесь ничего такого не было. Лишь полная химическая стерильность.

Повсюду были деревья, но без древесины и хлорофилла. Все на поверхности Иштар было словно покрыто слоем блестящего льда, похожего на зеленую яшму. Стволы деревьев состояли как будто из зеленоватого стекла, покрытого изморозью, а их листья были словно хрустальные. Фюзеляж «Вертиго» лежал на массе обломков, напоминавших стеклянные осколки. Впрочем, разглядеть все это было не так легко: густые облака погрузили лес в сумеречную дымку, солнечный свет лишь слегка окрашивал полог леса слабым розоватым сиянием.

На краю рампы стоял архиерей Прид, глядя на этот странный мир в свой монокль.

- Они винят меня, - сказала Розенкранц, подойдя к нему.

- Ты сделала что могла. Мы все благодарим Императора за это. Никто не застрахован от смерти, сестра, - негромко произнес Прид.

- Похоже, не все разделяют эту истину.

- Ты говоришь о Мортенсене? Это просто суеверные слухи.

Подвинув свое огромное тело ближе, он заговорщическим шепотом добавил:

- Я верю в Имперское Кредо, и верю в нашего бравого майора. Ты это знаешь, но есть те, кто своим фанатизмом искажает то и другое.

Он кивнул на группу ульевиков, собравшихся около мертвого офицера. Они, несомненно, были вольскианцами – их татуировки и красные пояса подтверждали это – но их необычные шинели и полностью обритые головы сильно отличали их от других соотечественников. В их манере поведения была заметна серьезность и стоическая суровость, в нем отсутствовала наглость и бравада, свойственные остальным вольскианцам. Один из них негромким голосом распоряжался, указывая остальным, как лучше извлечь труп из ремней, пристегивавших его к смятому от удара сиденью. На крепком плече этого ульевика были видны сержантские лычки, на бритом затылке собрались толстые складки. Его темная кожа блестела в тусклом сумеречном свете.

- Это Лайджа Микс, - тихо сказал Прид.

Микс слегка повернул голову, будто услышав свое имя. На его мясистом носу сидели очки в широкой оправе, под ними кривились толстые губы.

- Что означают эти их шинели и бритые головы? – настороженно спросила Розенкранц. Большинство вольскианцев отвергали подобное единообразие.

- Солдат 2-го взвода можно назвать религиозными фундаменталистами, - негромко ответил Прид. – Сами они называют себя ардентистами. Близки по взглядам к некоторым инкарнационистским фракциям торианцев.

- Религиозные фанатики? – удивилась Розенкранц.

Прид поморщился.

- Простите, я не хотела вас обидеть, - добавила она.

- Без обид, сестра. Они не из моей паствы. Ардентисты ищут свидетельства божественного в тех, кто вокруг них. Они верят, что когда Бог-Император пал, то Он распространил Свой дар среди людей. По их мнению, Он считал, что лучший способ защитить человечество в Его отсутствие – скрыть Свою силу среди избранных по всей галактике, так, чтобы каждый из этих избранных мог служить Его делу индивидуально и коллективно, и они сдерживали бы тьму, угрожающую поглотить человечество, - архиерей вздохнул. – Эти шинели – пережиток их бандитского прошлого, союза с Домом Злау, когда-то они присоединились к деятельности редемптористов, но потом переросли их. А бритые головы – подражание майору Мортенсену, знак их уважения к нему.

- А что говорит сам майор об этом Миксе и его ребятах?

- Он считает их слегка ненормальными, у которых слишком много свободного времени. Но вообще-то они полезны. Раск хорошо знает 364-ю бригаду, и, видимо, он счел, что солдаты, столь почитающие Мортенсена, не поставят под угрозу выполнение задачи, в отличие от тех, которые мечтают выпотрошить его. После того, что случилось на Иллиуме с новым комиссаром, Раска едва ли можно винить в излишней осторожности. Но если ты спросишь меня, верит ли в это сам Мортенсен – я не знаю. Он отличный солдат, некоторые его способности просто удивительны. Но не мне судить, является ли это божественным даром. Зато я точно могу сказать, что такие идеи, мягко говоря, не приветствуются в высших эшелонах Экклезиархии, и многие могут счесть взгляды ардентистов ересью.

По спине Розенкранц пробежал холодок, она вспомнила свою встречу с инквизиторским корветом над Спецгастом.

Внезапно Лайджа Микс оказался рядом с ними, они даже не услышали шагов ульевика.

- Архиерей, - произнес сержант, почтительно поклонившись. В сторону Розенкранц он лишь злобно сверкнул глазами сквозь толстые очки. После этого Микс сошел с рампы, скрывшись за правым крылом самолета.

- Спасибо, - сказала Розенкранц священнику, и сама шагнула наружу. С первым же шагом ее ботинок поскользнулся на расколотом куске кристаллической коры, и флайт-лейтенант заскользила к реке пенящейся жидкости, плескавшейся у усеянного осколками берега. Кулак Прида успел поймать ее руку и удержать от падения в переохлажденную химическую пену.

- Осторожнее, флайт-лейтенант, - сказал Прид. – Это все-таки мир смерти.

Она кивнула, выражая благодарность.

Она сделала лишь несколько шагов к крылу, но этого было достаточно, чтобы немного оценить окружающую среду, в которой они оказались. Под ногами хрустели обломки расколотых кристаллических деревьев, между трещинами пенилась зловеще выглядевшая жидкость. Часть кристаллических зарослей над самолетом осталась невредимой, и влага, собираясь среди ветвей, будто выполненных из драгоценного камня, большими каплями падала на летную куртку Розенкранц, и холод от них пробирал до костей. Температура воздуха была еще терпимой, но капли, падая, мгновенно замерзали на коже куртки. Флайт-лейтенант вздрогнула, когда между стволами двух ближайших деревьев сверкнул сине-белый луч энергии, заставив Розенкранц прижаться спиной к фюзеляжу «Вертиго» и спрятаться под крыло. Каждый раз, проходя между двумя кристаллическими деревьями, луч запускал цепную реакцию электрических разрядов, перескакивавших от одного растения к другому, освещая мрак стеклянных джунглей. Достигнув крещендо, световое шоу погасло, и лес снова погрузился во тьму, ожидая, когда очередное дерево накопит достаточно энергии, чтобы запустить этот феномен снова.