Сергей Плотников - Память стали

Незнакомец, пока я прокручивал в голове увиденное, пытаясь сделать выводы, подошел совсем близко. И я, подчиняясь внезапному наитию, первым протянул ему руку.

— Вик.

— Антеро, — ответил он на рукопожатие. — Добро пожаловать в усадьбу Кросс. У нас сегодня уха, Ильмари расстаралась. Присоединяйтесь, дети будут рады гостю. Не часто они у нас бывают.

Ничего себе, на «вы»! Я уже успел забыть, когда ко мне в последний раз вежливо обращались! Хотя в землях Хель, если дни посчитать, всего ничего. Даже двух месяцев не прошло еще…

— Я тут вам газон попортил, — я кивнул на танк. Честно, я не совсем понимал, почему говорю то, что говорю — казалось правильным именно так завернуть беседу, не кидаясь сразу с расспросами «где я?» и «что тут происходит, откуда солнце?!» Этот теплый летний безопасный денек, неизвестно где, упорно вызывал у меня чувство нереальности происходящего, словно я попал в книгу и стал героем кем-то сочиненной истории. — И, кажется, всю рыбу распугал?

— Ничего, за час-другой течение муть вниз унесет, — внимательно оглядев место, куда я невольно сунулся, не зная брода, серьезным тоном успокоил меня Антеро. — А вот луговину и впрямь не стоит дальше гусеницами перекапывать. У меня с сыном чуть в стороне от дома навес под гараж приспособлен, я покажу, как туда вдоль берега добраться.

Спустившись по собственным следам к самому срезу воды, я повел танк по берегу, подминая осоку и рогоз траками. Хозяин усадьбы подсказывал дорогу стоя на лобовом листе брони и небрежно держась за ствольный блок. Винчестер так и остался в левой.

— На бобра решил сходить, как раз с дороги, — заметив, что мой взгляд то и дело возвращается к ружью, прокомментировал Антеро. — Не меха ради, какой летом мех? Так ведь как расплодятся — тут и пытаются нашу Светлую прудить, неразумные создания. Ладно ручьи перегораживают, пусть их. Но болото сотворить из нашей речки-красавицы? Не позволю. Сюда вот поверните. Да, прямо по воде.

Послушно повернув прямо в русло мелкого ручья, я повел танк вверх по его течению. Широкое и плотное золотисто-желтое песчаное дно служило прекрасной дорогой, я даже рискнул прибавить газу. И засек как едва заметно морщится от звука дизеля мой сопровождающий, хоть он и старался это скрыть. Что сказать, даже сам танк в естественном своде из склоненных на ручьем ив ощущался чужеродно, а уж клубы дыма и рев машины и вовсе тут были лишними. Мысленно пообещал себе, что прямо в следующем же городе закажу глушак.

Навес, опирающийся на монументальные бревна-столбы мог укрыть под собой небольшой корабль, не только бронемашину. Это с учетом того, что там уже стоял гусеничный трактор, парочка квадроциклов и мотоцикл. А дальше плотный глухой чехол пытался скрыть очертания еще одного танка. Ага…

— Вещи можно оставить прямо тут, тронуть их некому, — сделал приглашающий жест владелец усадьбы. — Если что, отсюда до дому пешком всего три минуты идти…

— Долго вы! Опять, небось, с железками возился и гостя заставил? — хозяйка дома оказалась очень молодо выглядящей женщиной со смугловатой кожей и фигурой, выдающей очень активный образ жизни. Встретила она нас в прихожей, в фартуке поверх летнего домашнего платья и с половником в одной руке, сурово сдвинув брови. Однако даже мне было ясно, что супруги разыгрывают любимый ритуал «она сердится, он неуклюже оправдывается», причем не передо мной, а сами с собой, для пущего удовольствия.

— В технике да оружии порядок в первую голову должен быть, — Антеро поставил ружье в пирамиду, где уже покоились две двустволки-переломки и сделал приглашающий жест в мою сторону. Волей-неволей пришлось стягивать кобуру с револьвером с пояса. — Вик, позволь представить тебе мою жену, Ильмари Кросс.

— Просто Вик и все? — вот теперь женщина нахмурилась по-настоящему.

— Полное имя — В и ктор, — чуть подумав, признался я.

— Так уже лучше, Виктор, — покивала она, почему-то переиначив ударение. — Мойте руки и за стол!

— В этом доме все слушаются Иль, — тихо подсказал мне глава семьи Кросс, заговорщицки подмигнув.

К чувству иллюзорности происходящего добавилась отчетливая неловкость. Словно я приперся без приглашения к почти незнакомым людям, а те радушно посадили за стол как ближайшего родственника.

Детей Антеро и Ильмари звали, в порядке падения старшинства, Хелена, Матиас и Оливия. Они чинно мне поклонились, пока их представляли, чинно расселись по стульям по сторонам длинного стола… все, на большее мелких не хватило.

— Виктор, а вы откуда?

— Вы ведь на танке приехали? Под навес поставили? А можно посмотреть?! Ма-ам, я быстро, туда и сюда, честно-честно!

— Дядя Виктор, а вы чем занимаетесь? Вот папа у нас — зеле… земе… зем-ле-вла-де-лец, вот! А хотите, я вам наши овощи в погребе покажу? Во-от такие патиссоны!

Пожалуй, я так вкусно не ел… нет, не месяц. Даже не год. И дело не в какой-то изысканности блюд. На ум упорно лез обед на даче у родителей где-то двадцатого августа последних в моей жизни школьных летних каникул — вот уж знать не знал, что его запомнил. С тех пор много чего случилось, сиживал я и в понтовых ресторанах, и тушенку с полусырой полусгоревшей картошкой у ночного костра жрал. Но ни разу больше не почувствовал такого всеобъемлющего спокойствия, всегда еда оставалась лишь более или менее значимым фоном других событий и мыслей.

И вот, в другом мире, случайно попав за стол в чужой семье, на меня внезапно снизошло. Удалось вдруг отпустить все лишние размышления и проблемы и просто поесть. При этом буквально купаясь в пусть и чужом, но таком теплом семейном счастье!

Меня что-то спрашивали, я что-то отвечал, хвалил стряпню хозяйки усадьбы, рассказал мелким Кроссам парочку историй из своих невольных приключений — ничего серьезного, разумеется. После еды Антеро отвел меня на третий этаж, где открыл комнату и вручил ключ.

— Мы немного переделали пару нижних этажей под свои нужды, но последний оставили в том виде, в котором он был задуман. Ильмари утверждает, что нашла дом отдыха «Лесная тишина» в таком виде, словно он был покинут персоналом и постояльцами минуту назад. Мы даже некоторое время думали, что сюда еще люди подтянуться… Но за последние двадцать лет вы третий, кто сюда попал самостоятельно, Виктор.

— Можно просто «Вик» и на ты? — почти взмолился я. После пережитого эмоционального опыта разводить политесы было почти болезненно.

— Хорошо, Вик. Отдыхай, — понимающе кивнул Кросс. — Я вечером удочки с мостков закидываю, если будет настроение, присоединяйся.

Дорожку к мосткам Антеро заботливо снабдил, где нужно, деревянным ступеньками — бывший дом отдыха стоял на высоком берегу Светлой. А через заросли рогоза, в этом месте особенно густые, уложил аккуратненькую гать. Там, где топкий берег сменяла мелкая вода начинался настил добротных мостков, которые дальним концом выходили как раз на небольшую заводь.