Дэн Абнетт - Прямое серебро

— Что значит, он получил свое? Что, фес подери, это значит?

— Ужасная досада. Здоровенный болван внезапно «ставший героем» [11] В оригинале – "buying the farm", буквально – "купивший ферму". Англоязычная идиома, обозначающая потери среди личного состава в результате военного происшествия. Фраза возникла ещё до Второй Мировой Войны, но в широкое употребление вошла позже. Молодые и неопытные лётчики отрабатывали навыки полёта над сельской местностью. Самолёты тогда был не ахти. И, к несчастью, некоторые из пилотов, не справившись с управлением, врезались в амбары, мельницы и другие постройки или попросту терпели крушение посреди частных угодий. Американское правительство компенсировало владельцам земли понесённый урон финансово, фактически "покупая ферму". "Стать героем" – сравнительно новая и довольно циничная идиома, однако, весьма часто употребляемая. И хотя изначальное её значение было связано с самоубийством, довольно скоро смысл расширился до "смерти как таковой" и, в частности, стал синонимом "бессмысленной смерти на войне". Я счёл, что компромисс между значением и контекстом в данном случае выглядит приемлемо. — прим. пер. Bigsmall. .

— Нет… нет, ты не это имел в виду. Всё не так! Фес… Фесов ты ублюдок… ты убил его!

— Как будто, — улыбнулся Куу.

— Сволочь! Я сообщу об этом Гаунту…

Куу выбросил вперёд руку и крепко сжал ею горло Ларкина. Его глаза вмиг стали мрачными, словно туча закрыла солнце.

— Это вряд ли, жалкий ты гак. Кто тебе поверит, а? Где твои доказательства? Это только между нами. Ты и я. Наши маленькие счёты. А по счетам надо платить, точняк. Ты знаешь почему. И я знаю почему, а все остальные могут гаково пойти нахрен. Ты заплатишь за мои шрамы. Ты заплатишь за них своими.

Ларкин выхватил нож. Тридцать сантиметров "прямого серебра". Танитский Первый-и-Единственный боевой клинок.

В исступлении он бросился на Куу.

Тот был к этому готов. Он заблокировал запястье Ларкина левым кулаком, отбив нож в сторону, и лишь сильнее стиснул захват на шее. Ларкин извивался как мог, но он был загнан в ловушку, как животное, как добыча.

Куу наотмашь ударил его в висок, и, ошеломив, столкнул с огневой ступени. Ларкин приземлился плечом на настил и почувствовал, как доски хрустнули под ним.

Пальцы судорожно искали боевой нож. Но тот был уже в руке у Лайджи Куу.

Куу встал над ним, поднёс нож к губам и медленно лизнул лезвие. Крошечная капля крови капнула на лоб Ларкина.

— Ты фесов безумец! — ахнул Ларкин.

— Точняяяк, — сказал Куу. Мы зашли так далеко. Давай же, сделаем это!

Он кинулся на Ларкина, выставив клинок перед собой. Ларкин вспомнил боевые приёмы, которые показывал ему Корбек, и перекатился, пнув Куу по ногам. Куу рухнул, чиркнув лезвием куда-то в сторону, и нож вырвал полоску из брюк Ларкина. Ларкин заорал и пнул снова. Но Куу был проворен как змей, скрутив сучившего ногами Ларкина.

Клинок прижался к горлу Ларкина. Он почувствовал, как острый металл впился ему в кожу.

— Какого феса тут творится?

Логлас приближался к ним по окопу, сжав кулаки. — Куу? Что, фес подери, ты делаешь?

Превозмогая давление на своей шее, Ларкин закричал. На удивление, его крик оказался похож на свист.

Свист. Ещё два. Потом ещё один.

Логлас остановился и посмотрел вверх. Снаряд угодил в заднюю стену огневой секции и сдетонировал, взметнув грязь, жижу и куски облицовки на пятьдесят метров в воздух. Это был, как минимум двадцатифунтовик.

Ларкин видел его, видел сам снаряд. Матово-серый корпус, зазубренные стабилизаторы, словно в замедленной съёмке. Он увидел огромную вспышку и то, как один из стабилизаторов, рваный кусок металла размером двадцать на десять сантиметров, вращаясь в воздухе, с визгом вылетел из эпицентра, словно детская метательная игрушка.

Логлас содрогнулся от взрывной волны, а летящий стабилизатор ударил его по лицу. Время будто замедлилось, и Ларкин увидел, как Логлас сперва нахмурился, потом сморщился, а затем придал своему лицу такое выражение, которое не смог бы повторить ни один живой человек.

Сначала на месте носа Логласа разверзлась воронка, а затем лоб с куском скальпа оторвался от черепа, словно отдёрнутая занавеска.

Лицо исчезло, затянутое в дыру, пробитую осколком, а затем вращающийся стабилизатор вылетел через затылок, разбрасывая осколки черепа и кровавое месиво. Голова Логласа дёрнулась и запрокинулась, ломая шею.

— Неееет! — заорал Ларкин. А потом рёв от взрыва накрыл и оглушил его.

Кольм Корбек вышел из блиндажа на станции 295 примерно за шестьдесят секунд до того, как упал первый снаряд. Он задержался на огневой ступени, нахмурился и сложил ладони, чтобы защитить глаза от дождя.

— Шеф? — позвал Рерваль, его вокс-офицер. — Что-то не так?

Корбек почуял запах шомпольного аммиака на ветру. Батареи готовились открыть огонь. Рерваль со смесью ужаса и очарования увидел, как Корбек медленно поднял свисток и дунул.

Рерваль схватил рожок вокса и заорал. — Артобстрел!

Он успел крикнуть трижды, прежде чем раздался зловещий щелчок, возвестивший о том, что электромагнитный импульс от вражеских орудий оборвал вокс-связь.

А потом посыпались снаряды.

Они падали под дождём. Они сами напоминали дождь. Они накрыли передние огневые окопы линии Пейнфорк 55-го сектора от 251-ой до 315-ой станции и часть 56-го сектора до станции 349.

Десяток снарядов каждую секунду. Крупнокалиберные, из далёких супер-осадных батарей, и поменьше – гаубичные снаряды с позиций Шадик. За две минуты воздух наполнился туманом из грязи и расщеплённых в пыль осколков, простиравшимся на пятнадцать километров. Земля содрогалась.

Между станциями 293 и 294 Роун и Домор успели отправить своих солдат в укрытия. В третьем взводе Велн и Леклан получили осколочные ранения, Торез потерял руку, а Фамос лишился головы. Пять метров огневой траншеи и траверс в придачу просто исчезли в буре разлетевшейся вокруг земли.

Сержант Авгун Сорик проспал первые тридцать секунд атаки. Рёв и вибрация не потревожили его сон. Рядовой Вивво тряс его и орал ему в лицо.

Сорик моргнул и взглянул на бледное лицо Вивво в полумраке блиндажа на станции 292.

— Что? — кратко спросил он. Но отовсюду слышались раскаты грома и голоса, а маленький походный столик дрожал в такт канонады.

— Гак! — Сорик фыркнул и вскочил на ноги. Как он мог проспать это?

Несмотря на постоянный вой снарядов, он слышал, как от стен блиндажа отскакивают осколки. Кто-то звал врача.

Невысокий, коренастый и седой, он обладал могучим смехом и едким, как кислота, нравом. На Вергхасте Сорик был начальником плавильного завода, во время войны ему пришлось стать командиром отряда, борцом сопротивления. Его подвиги подарили ему шрам вместо одного глаза, хромоту и вечное уважение Вервунцев. Ибрам Гаунт без долгих размышлений назначил Сорика старшим командиром взвода.