Питер Бретт - Цикл Война с демонами. Компиляция. Книги 1-5

— Мы не договаривались. Ты просто велел мне носить перчатки.

Аррик хмыкнул:

— Не хочу тебя расстраивать, мальчик, но так уж заведено между мастерами и подмастерьями. Никому не нужен калека-жонглер.

— Выходит, я всего лишь калека?

— Разумеется, нет. Я тебя ни на кого не променяю. Но не всякий увидит под шрамами человека. Тебе прилепят кличку и станут смеяться над тобой, а не над твоими шутками.

— Плевать. В перчатках я словно кого-то обманываю, а рука и без фальшивых пальцев плохо гнется. Пусть смеются, лишь бы кидали клаты.

Аррик разглядывал его, барабаня по кубку.

— Дай мне перчатки, — наконец сказал он.

Черные перчатки доходили Рожеру до середины предплечий. К кончикам пальцев были пришиты разноцветные треугольные лоскутки, а к ним — колокольчики. Рожер хмуро швырнул их мастеру.

Аррик поймал перчатки, не глядя выкинул их в окно и отряхнул ладони, будто испачкался.

— Хватай сапоги и идем. — Он допил содержимое кубка.

— Сапоги мне тоже не нравятся, — заикнулся Рожер.

Аррик улыбнулся мальчику и подмигнул.

— Не наглей, — предупредил он.

Закон гильдии дозволял лицензированным жонглерам выступать на любом перекрестке, покуда они не мешают движению или торговле. Иногда их даже нанимали в торговые палатки или общие залы трактиров.

Из-за пьянства Аррика трактиры были исключены, и они выступали на улице. Аррик любил поспать, и лучшие места давно разобрали другие жонглеры. Им же досталась лишь боковая улочка вдали от людских толп.

— Сойдет, — проворчал Аррик. — Созови зрителей, парень, пока я готовлюсь.

Рожер кивнул и убежал. Завидев людей, он крутил перед ними колесо или ходил на руках; пришитые к лоскутному наряду колокольчики зазывно звенели.

— Выступление жонглера! — кричал он. — Все на выступление Аррика Сладкоголосого!

Акробатические трюки Рожера и еще не забытое имя его мастера привлекли немало внимания. Несколько человек даже увязались за ним, хлопая в ладоши и смеясь его трюкам.

Один мужчина толкнул жену в бок:

— Смотри, это же паренек-калека с Малой площади!

— Точно?

— Сама взгляни на его руку!

Рожер делал вид, что не слышит, и старательно искал зрителей. Вскоре он привел небольшую группу к своему мастеру. Аррик преспокойно жонглировал мясницким ножом, секачом, топориком, небольшой табуреткой и стрелой, перешучиваясь с растущей толпой.

— А вот и мой помощник, — объявил Аррик. — Рожер Восьмипалый!

Рожер уже бежал к мастеру, когда услышал кличку. Что такое Аррик творит?

Останавливаться было поздно. Мальчик вытянул руки, трижды перекувырнулся и оказался в паре ярдов от мастера. Аррик выхватил из воздуха мясницкий нож и кинул Рожеру.

Тот был наготове. Мальчик завертелся волчком и здоровой левой рукой легко поймал тупой нож со смещенным центром тяжести. Завершив маневр, он закружился в обратную сторону и метнул его прямо в голову Аррику.

Аррик тоже закружился и замер с ножом в зубах. Толпа одобрительно завопила. Нож и прочие предметы замелькали в воздухе, и в шапку посыпались клаты.

— Рожер Восьмипалый! — выкрикнул Аррик. — В десять лет и с восемью пальцами управляется с ножом лучше взрослого мужчины!

Зрители захлопали в ладоши. Рожер поднял увечную руку повыше, чтобы все видели. Толпа охала и ахала. Многие поверили, что мальчик поймал и бросил нож увечной рукой. Они расскажут об этом соседям и добавят еще от себя. Аррик наградил Рожера кличкой, чтобы ее не прилепили другие.

— Рожер Восьмипалый, — пробормотал мальчик, пробуя слово на вкус.

— Ап! — крикнул Аррик.

Рожер обернулся и хлопнул в ладоши, поймав брошенную мастером стрелу прямо у себя перед носом. Снова закружился, встал спиной к толпе, здоровой рукой метнул стрелу между ног обратно мастеру, развернулся и показал искалеченную руку.

— Ап!

Аррик притворился испуганным и уронил все лезвия, которыми жонглировал. Табуретка оказалась в его руках как раз вовремя, чтобы в нее вонзилась стрела. Аррик осмотрел ее, словно не веря собственной удаче. Он выдернул стрелу, взмахнув кистью, и стрела превратилась в букет цветов, который он преподнес самой хорошенькой женщине в толпе. Монеты снова посыпались в шапку.

Увидев, что мастер перешел к фокусам, Рожер бросился к мешку с чудесами за необходимым Аррику реквизитом. В этот миг из толпы донесся крик:

— Сыграй на скрипке!

Толпа одобрительно загудела. Рожер поднял взгляд и увидел того самого смутьяна, который вчера громко вызывал Сладкоголосого.

— Соскучились по музыке? — немедленно откликнулся Аррик.

В толпе раздались одобрительные возгласы. Аррик достал из мешка скрипку, зажал ее подбородком и повернулся к зрителям. Но не успел он опустить смычок на струны, как тот же мужчина крикнул:

— Не ты, а мальчик! Пусть Восьмипалый сыграет!

Аррик с раздражением взглянул на Рожера под дружные крики толпы «Восьмипалый! Восьмипалый!». Наконец жонглер пожал плечами и протянул инструмент подмастерью.

Рожер дрожащими руками взял скрипку. «Не затми мастера своего» — одно из первых правил, которые узнают подмастерья. Но толпа умоляла его сыграть, и смычок так хорошо лежал в увечной руке без проклятой перчатки! Мальчик закрыл глаза, коснулся неподвижных струн кончиками пальцев, провел смычком, и скрипка басовито загудела. Толпа притихла. Несколько мгновений Рожер играл тихо и поглаживал струны, как спину урчащего кота.

Затем скрипка ожила в его руках, и он повел ее, словно партнершу в риле, закружил в вихре музыки. Он забыл о толпе. Забыл об Аррике. Оставшись наедине с музыкой, он искал новые гармонии и в то же время вел одну и ту же мелодию, импровизируя под ритм хлопков, которые казались бесконечно далекими.

Кто знает, сколько это продолжалось? Он мог бы навсегда остаться в мире музыки, но тут раздался резкий звон и что-то обожгло руку. Мальчик встряхнул головой и посмотрел на безмолвную потрясенную толпу.

— Струна лопнула, — робко сказал он и взглянул на мастера, который был поражен не меньше зрителей. Аррик медленно воздел ладони и зааплодировал.

Толпа разразилась оглушительными рукоплесканиями.

— Твоя скрипка принесет нам богатство, парень. — Аррик пересчитал выручку. — Мы разбогатеем!

— Настолько, что сможете уплатить долги гильдии?

Они обернулись и увидели у стены мастера Джасина. Два его подмастерья, Сали и Абрум, стояли поблизости. Чистое сопрано Сали было настолько же прекрасно, насколько уродлива была ее внешность. Аррик иногда шутил, что ей только рогатого шлема не хватает, чтобы ее принимали за скального демона. Абрум пел басом, и дощатые улицы вибрировали от его низкого гулкого голоса. Он был высоким и худым, с огромными кистями и стопами. Если Сали была скальным демоном, то он, несомненно, деревянным.