Тимур Машуков - Гром над Академией. Часть 1

– Деда, – сказал я, не разжимая рук, на которых спала Ира. – Принимай внучку. Она потерялась, но мы ее нашли.

– Это как же? – руки деда затряслись.

– Почему я чувствую в ней нашу кровь?!!! Это невозможно!!!!

– Это Ирина Андреевна Громова. Как ты ее легализуешь – мне без разницы. Но теперь у меня есть сестренка, а у тебя – внучка. Будущий архимаг воздуха и покоритель всех мужских сердец столицы.

В это момент Иришка открыла глаза, оказавшиеся нежно-голубого цвета. Потянувшись ко мне, она обняла меня и заплакала горькими слезами. Я едва сам сдерживал слезы, прижимая к себе это хрупкое тельце.

– Сестренка, – шептал я, гладя ее по голове.

– Братик, – ревела она. – Не отдавай меня им…

– Не отдам, убью всех, кто попробует забрать тебя у нас! Ты наша и по крови и по силе.

– Внученька, – прошептал дед, обнимая нас. И небо над нашими головами, сияя всеми красками, радовалось вместе с нами…

Передав деду Иришку, которая ни в какую не хотела меня отпускать, мы с Давыдовым на той же машине отправились в Академию. Война войной, а лекции с самого начала пропускать не следовало. Да и до выходных оставалась всего пара дней, так что еще наговоримся. Их я твердо намеревался провести с семьей. Сев в машину, Давыдов серьезно посмотрел на меня и спросил.

– А что это было вообще? Может, поделишься?

– Да что там делиться, – устало потер лицо я. Черт, надо умыться, а то все в разводах, наверное. И никто не говорит ничего.

– Демоны, они ж хитрые твари. Просто так ничего делать не будут. Почему, ты думаешь, он захватил ребенка? Да потому что душа у нее чистая, непорочная. Отчаяние, слезы, чувство безнадежности – все это любимая пища для тварей тьмы. Все эти захваты тел совершаются не просто так. Чем их больше, тем больше появляется лазеек в мироздании, через которые все больше демонов начинает проникать в наш мир. Каждый захват – это микротрещина, что постоянно увеличивается.

И каждая душа дает разную энергию. Демон потому и не убил носителя, что растягивал удовольствие. Такая душа для них – лакомство. Его единственный просчет – это я. И еще, они прекрасно чувствуют смерть себе подобных. И поверь, то, что я его уничтожил, уже известно всем порождениям тьмы, что есть на земле. И выводы они сделают. Поумнели твари. Теперь затаятся до времени и будут выжидать. Да и меня будут пытаться вычислить.

Ваша первостепенная задача – находить таких носителей и уничтожать. Всех спасти я не смогу. Иногда необходимо удалить воспаленный орган, чтобы спасти весь организм.

– И ты вот так легко готов идти на убийство детей и женщин, просто потому что их захватил демон? И даже не попытаешься их спасти? Ведь один раз получилось… – серьезно спросил он.

– Да что ты от меня хочешь?!!! – взвился я. – На совесть давишь?!!! Всех все равно не спасти. Я не семижильный, Ириску спасая, чуть кони не двинул. Прости, но на поток я этот процесс пока поставить не могу. Сам еще не все знаю и понимаю. Но будет малейшая возможность – будем спасать. Ищите, ищите похожие случаи по всему миру, а не только в России. Чем больше уничтожим их сейчас, тем сильней отдалим сроки прорыва. Время, нам нужно время. Еще и с богами, что с ними сражаются, надо разобраться. Засек я нить, что тянулась от демона куда-то за грань нашего мира. Но идти по ней я пока не готов. Кидаться с голым задом на амбразуру как-то не хочется. Нам нужно именно победить, а не благородно погибнуть.

– Да понимаю я все, Влад, но как-то все, ну не знаю, страшно, что ли?

– Вам страшно? – грустно улыбнулся я. – А каково мне? Чувствовать, какую ответственность на меня взвалил этот мир? Осознавать, что я в ответе за каждую жизнь на этой планете? Я ведь тоже человек, хочу погулять, потанцевать, с девчонками пообжиматься. Мне шестнадцать лет, в конце концов! А я вынужден думать о том, что может, но не должно случиться. Иногда от тоски хочется волком выть. И ведь не расскажешь никому, не пожалуешься. Потому что не поймут, ведь все воспринимают это как должное. Раз взвалил это на себя, значит, тащи. А меня спросили, хочу я это взваливать? Ладно, что-то я совсем расклеился, Владимир Степанович. Разбрюзжался, как старый дед.

– А насчет девочки, ты уверен, Влад? Не поторопился?

– Нет, не поторопился. Как вы не можете понять? Что есть род? Это объединение людей, связанных кровью и силой, имеющих общее древо жизни. Принять в род – значит, дать доступ к памяти поколений, пращуров, к знаниям, недоступным другим. Чужому человеку не место в нем.

С Ирой все было очень непросто. Я ведь не только дал ей часть своей крови и силы. Я ее душу держал, по сути, в своих эфирных руках. Я чувствовал все, что чувствует она, ее горе, отчаяние и желание, чтобы все, наконец, закончилось. Она ведь не хотела уже жить, вы понимаете? Я ведь не просто поделился с ней силой и кровью, я забрал ее боль и дал ей то, чего она была лишена-семью. Надежду на дом, где ее будут любить, где она будет нужна. Я просто не смог бы после всего того, что сделал, оставить ее. Она часть меня, так же, как и я – часть ее. Она моя сестра, мой родович, она Громова, черт бы меня побрал!!! И я, как волкодав, вцеплюсь в глотку любому, кто посмеет ее обидеть! Мы приняли ее, и небо примет. А с духом рода я договорюсь, – слабо улыбнулся я.

– Смотри сам, Владислав Андреевич. Тут я тебе не советчик. Ты, кстати, помнишь, что скоро большой Императорский прием?

– Да помню, просветили уже.

– Учить тебя не буду, но мне очень нужно, чтобы ты там проявил иностранцам лояльность императорской семье.

– Что с Вяземскими? – резко бросил я.

– Решаем.

– Ну, вот как решите, так и поговорим о лояльности. Утром деньги, в обед стулья, и никак иначе. Да и извинений я так и не услышал. Наш род не менее древний, чем императорский, возможно, и более. Но почему-то мы им служим, а не наоборот. Я свои условия выставил, ничего невыполнимого там нет. Остальные вопросы обсуждайте с дедом. Он в этом понимает поболе моего. А мне с текучкой разобраться надо.

В этот момент машина подъехала к территории академии, и я, попрощавшись с Давыдовым, прошел мимо оторопевшего дежурного по академии. Сделав несколько шагов, я вдруг ощутил сильную слабость и устало присел на скамейку, что стояла чуть в стороне, под деревьями. Думать ни о чем не хотелось, хотя мысли все время возвращались к Иришке, и на лицо наползала глупая улыбка.

Тень, что внезапно упала на мое лицо, я поначалу даже не заметил, продолжая сидеть с закрытыми глазами. И лишь мерзкий голос заставил меня их приоткрыть. Увидел давешнего дурачка, которого я закинул в кусты, в компании друзей. Я вновь закрыл глаза, решив не обращать на них внимания.

– Я смотрю, тебя знатно разукрасили, – заговорил он. – Вся рожа в крови. Вот стою и думаю, бить тебя или пожалеть, раз тебе и так досталось?