Александр Шапочкин - Наследник клана (Взрыв это случайность)

Ради этого готов каждый день разговаривать на любые темы, включая миграцию невидимых розовых пони-единорожек и плодоносность мохнатой выхухоли в зависимости от климатического пояса Земли и близости к полисам. Да сейчас для меня даже нудные нотации звучали прекрасней пенья соловья. Волевым усилием я заставил себя удержать на лице выражение раскаяния. Пусть видят, что я хороший.

– Но продолжим. Думаю, мы не будем касаться личностных взаимоотношений, так как никто не пострадал, если, конечно, впредь подобное не повторится, – старик задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. – Я тоже не думаю, что Дарья пыталась убить Антона. Скорее, не соразмерила силы, увлеклась и не смогла вовремя остановиться. Однако оставить без внимания факт игнорирования приказа я не могу…

Девушка чуть приподняла голову.

– Так как нарушение это первое за долгое время, думаю, обойдёмся двумя неделями работ на кухне, – хмыкнул старикан. – Как раз будет время привести в порядок мысли и чувства. А в качестве нагрузки подтянуть Антона по основным предметам. Он присоединится к тебе в нелёгком деле помощи поварам. Ты же, надеюсь, не думал, что разрушение школьного имущества сойдёт тебе с рук безнаказанно?

– Да! То есть, нет! То есть… – уф-ф-ф, вот это было настолько неожиданно, что я аж запутался в словах, пришлось выдохнуть, чтобы прийти в себя. – Не думал и готов отработать. Только, может, я как-нибудь сам, отдельно…

– Антон, жизнь чародея трудна и полна опасностей, а у многих ещё и неоправданно коротка! Так стоит ли самому плодить проблемы, о которых в будущем ты можешь горько пожалеть? – Бояр мягко улыбнулся и, навалившись на стол, продолжил: – Что ты знаешь об Уроборосе Железном Змее, что оплетает своим телом корни Великого Древа и кусает себя за хвост?

– Ну… он вроде как символизирует бесконечность существования и круговорот бытия, а также исполнения долга служения полису и защиту от внешних сил, – неуверенно ответил я, не очень понимая, с какого перепуга разговор зашёл о религии. – Так же как Древо означает рост и обновление…

– Не только. Уроборос не зря называется «Железным Змеем» и изображается в виде шипастого создания со страшными клыками, – тяжело вздохнул директор. – Уроборос – суть круг боли и ненависти, что сковывает жизнь каждого чародея от его рождения и до самой смерти. Круг, разорвать который не дано никому.

– Правда? – я нахмурился. – Я не часто посещал с родителями проповеди, прежде чем оказаться в детдоме, но ничего подобного про Великого Змея там не говорилось…

– Так это обычным людям знать и не следует, – старик откинулся в кресле, не отпуская меня взглядом. – Я ведь не зря сказал «чародея», а не «человека». Чародеи одного полиса убивают чародеев другого, порождая тем самым страдания и плодя месть. Мы уничтожаем духов и прочих тварей, но и привлекаем их внимание, самим своим существованием рождая боль и смерть. Однако исчезни мы – и за нами последует остальное человечество. Эта истина не для простых людей.

Бояр Жумбурлович тяжело вздохнул и переключил внимание на притихшую Дарью.

– Сейчас вы ещё совсем дети, и все ваши обиды друг на друга легко разрешить, но при этом не сомневаюсь, что у каждого из вас уже имеется зуб на кого-то из взрослого мира. Жизнь чародея как ствол Великого Древа, чем сильнее он и старше, тем сильнее сжимают его кольца Уробороса, тем больнее впиваются в плоть острые шипы ненависти, пока однажды верный слуга не станет причиной его смерти. А потому не стоит плодить взаимные обиды, чтобы потом при первом же удобном случае вцепляться соратнику в горло! Ненависти вокруг нас и так хватает, и если вы не научитесь прощать хотя бы друг друга, то однажды Москва просто повторит судьбу Константинополя. Думаю, что никто из вас не хочет подобного исхода. Поэтому учитесь взаимодействовать даже с неприятными вам людьми, ведь вы можете ошибаться, и однажды именно они придут на помощь в самой трудной ситуации. Ну а касательно вас двоих, разобраться во взаимоотношениях, как я уже говорил, у вас времени будет достаточно.

Я кивнул, мол, хорошо, а Дашка возражать не посмела. После озвучивания наказания она вроде успокоилась и больше не рыдала, но всё ещё была похожа на маленького мокрого котёнка, отчего желание оберегать и защищать эту малявку усилилось в несколько раз.

Вот ведь бабья порода. Приходилось напоминать себе, что передо мной злобная стерва, буквально полчаса назад пытавшаяся оторвать мне голову, кто бы что ни говорил.

– Раз всем всё понятно, можете быть свободны. Идите, приводите себя в порядок и поторопитесь, а то на обед опоздаете. Заодно узнаете по поводу отработки – приказ я сейчас напишу, – Бояр Жумбрулович вновь стал похож на доброго дедушку, дающего наставления внучатам. – Да, Ольгу Васильевну, по поводу случившегося у тебя, Антон, прорыва, я в известность поставил. Не скрою, несмотря на разрушительность произошедшего, рад, что она не ошиблась на твой счёт. И хотя впереди у тебя много работы, начало уже положено. Дарья, ты ведь тоже числишься лаборанткой? Помоги согласовать время вашего наказания, чтобы оно не мешало остальной деятельности. Идите.

Мы вразнобой попрощались и быстренько вышли из кабинета. Ну, точнее, я выскочил пулей, а белобрысая выползла, словно пыльным мешком ударенная. Видал я такое в старой школе у отличников. Стоит раз получить плохую отметку или в чём-то накосячить, они тут же сдуваются, словно жизнь закончилась.

А ведь, по сути, ничего страшного не случилось. На кухне поработать две недели? Ха! Это ведь кухня! Это тебе не в карцере без еды и воды чалиться. Тем более тут, где повара самые добрые, каких я только встречал. Так что жизнь хороша! А что учёбы много, да ещё и тренировки, похоже, придётся усилить – так это всё ерунда! Прорвёмся!

Не обращая больше внимания на девчонку, я рванул бегом в раздевалку третьего корпуса. К директору мы припёрлись как были – в спортивной форме и берцах, – а я вдобавок ещё и собрал на себя большую часть грязи и пыли со спарринговой площадки. Да и бетонная крошка элегантности не предавала.

Так что стоило помыться и переодеться в чистое, благо душ имелся и даже – о чудо – с горячей водой. Нереальная роскошь в моей прошлой жизни. У нас в детдоме и холодную-то давали, в основном, ржавую и с перебоями, так что, бывало, неделями не мылись.

Трубы прорывало часто, но менять их только ради нашего удобства никто не собирался. Просто перекрывали воду и ждали, пока у служащих дворницкой дойдут руки поставить хотя бы временную заплатку. А так как контингент там был пьян с самого утра, случалось это чаще всего перед инспекционными проверками. Ну а мы в то время спасались, благодаря колодцам с колонками, снабжёнными ручными насосами, доступ к которым обычно приходилось покупать у их самозваных хозяев из бандитских старшаков.