Александр Шапочкин - Осколки клана. Том 2

Я так не уставал, наверное, с конца прошлого года, когда был пик ускоренного школьного обучения. Казалось бы, чего тут сложного, посетив разнообразные павильоны в компании настоящих красавиц, зайти ещё и в торговые магазинчики кланов? Да, собственно, ничего, если бы со мной была только одна повелительница жизни! А в данном случае их оказалось как минимум четверо, только Алина не требовала к себе и своим покупкам дополнительного внимания!

Самой милой, понимающей, да и вообще, чудом и дриадой в этой обносящей прилавки за чужой счёт компании, была, конечно же, Хельга. Как-то так само собой получалось, что непонятный мне тяжкий труд сопровождения подруг сразу же превращался в удовольствие, стоило нам только остаться на какое-то время наедине. Самую же бездну мне совершенно внезапно устроила Уткина, которой вдруг понадобилось мужское мнение, чтобы купить плавательные принадлежности посереди осени!

Вот что я могу понимать в десятках разномастных дутых панталончиков различных колеров: до колена и совсем уж откровенных, до середины бедра. С разномастными рюшечками, бантами и ленточками, а то и совсем без них. Таких же дутых топах-блузах с высокими воротничками и практически с декольте, с маленькими и длинными рукавами, а то и на манер жилеток лишённых оных. Буквально полностью обшитых кружевами и пустых, но с аскетичным геометрическим рисунком.

Если бы не книга-Мария и практика с Алёнушкой – опозорился бы к подкорневым червям! Я ж подобное только в журнале «Игривые барышни» видел! Двадцатилетней давности. Том, в котором они ещё и слегка пупочек обнажали, а сам я в Аквитариуме, где подобные костюмы носят, не был! И тот же Термариум, вроде как особые элитные бани, мне тоже посещать не доводилось. А там, как поговаривают, клановые аристократки ходят почти в чем мама родила, в одних только «ленточках», почти ничего не прикрывающих, перед простым посадским мужичьём! Ну, если, конечно, это болтливое мужичьё имеет возможность заплатить за подобное удовольствие.

Постыдных «ленточек» Уткина, конечно, передо мной не примеряла. Однако во всех моделях, что демонстрировала Алиса, им – тем самым пупочком, столь возбудительно выглядевшим в старых журналах, – щеголяла так, словно ничего предосудительного в том не было. Да и вообще, появлялась из-за занавесок в очередном наряде Уткина с видом Княгини-победительницы, да ещё и под восхищённые её смелостью перешёптывания покрасневших подружек.

В общем, спасибо, что не только видел голую женщину, но и успел распробовать. Не опростоволосился перед барышнями недостойной реакцией и красной рожей, хотя, не буду скрывать, неудобство в штанах образовалось знатное, но для окружающих незаметное. Зато аленькая, как перезрелая помидорка, Хельга смотрела на меня с какой-то непонятной гордостью! А такая же пунцовая Дарья вообще старалась глядеть куда угодно, но только не на меня, и хотя и бурчала о том, что мы тут все непотребством занимаемся, но уходить не собиралась, а продолжала действовать на нервы.

Так вот, тогда вымотался я к моменту, когда мы завалились в ресторан, покруче, чем на самой тяжёлой тренировке. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что я пережил за первые два дня, когда Ольга Васильевна вбивала в мою голову теорию о «чародейских скоростях».

Cтук повторился, доказывая, что он мне не приснился и это не наваждение, как, например, бывает, когда человек только проваливается в дрёму или наоборот практически проснулся, и в этот момент капающая из крана где-то на кухне вода кажется ему сродни громким хлопкам в ладоши прямо над ухом. Впрочем, стучали явно не в дверь моей комнаты… Скорее всего, во входную, с которой Ольга Васильевна ещё до моего появления в этом доме сняла шнурок от звонка, из-за того что в один отъездов Бояра Жумбурловича из Академии, он уломал её попробовать себя в роли временного заместителя директора.

В тот раз постоянные ночные визитёры, которым срочно нужно было решить какие-то очень важные, на их взгляд, дела, связанные с учреждением, и которые ну совершенно точно не могут подождать до утра, так доконали учёную, что она просто избавилась от сомой возможности дёргать за «этот проклятый колокольчик». Так и висит себе теперь красивая побрякушка, можно сказать, интерьер создаёт, а спать никому не мешает.

«Может чего случилось…» – подумал я, после того как снова донёсся настойчивый стук, но подав в уши живицы, услышал, как тихо хлопнула дверь в комнате на первом этаже, где в последнее время постоянно проживала гувернантка-горничная моей опекунши Маргарита Юрьевна.

Вообще-то, раньше Алёнка жила по соседству с ней, однако с изменившимся статусом, приняв мою фамилию, девушка, хоть и не забросила работу по дому, однако полноценной прислугой быть перестала, а потому переехала в небольшую комнатку на втором этаже рядом со спальней самой Ольги Васильевны. Впрочем, последнее совершенно не мешало ей фактически прописаться у меня как минимум на ночное время суток.

Хмыкнув себе под нос и мельком взглянув на часы, показывавшие без одиннадцати минут четыре, я притянул под одеялом обнажённое, горячее тельце тихо посапывающей во сне девушки и, покрепче приобняв, прикрыл глаза. Следовало как следует выспаться, так как мне ещё завтра предстоит бегать до потери пульса, нарезая кольца по полигону, а затем тащиться на теоритические занятия, потому как отгулы, выделенные мне опекуншей, благополучно закончились, и теперь предстоит как-то совмещать практические тренировки с нормальной академической программой.

– …Выяснила и только сегодня с трудом смогла до вас добраться! – донёсся с первого этажа до моих, всё ещё насыщенных живицей ушей, незнакомый женский голос, а вот ответ потонул в грохоте громыхнувшего за окном грома.

Впрочем, поспать мне так и не дали. Не успел я вновь провалиться в серебристый ирий ночных видений, как меня нагло вырвал из него вновь раздавшийся стук. Настойчиво, требовательно, костяшками пальцев, как умела, пожалуй, только Ольга Васильевна.

Крякнув с досады, я аккуратно, чтобы не разбудить Алёну, выскользнул из её объятий и из-под тёплого одеяла, накинул и запахнул халат, после чего, подойдя к двери, приоткрыл её, наткнувшись взглядом на хмурую и недовольную чем-то учёную.

– Антон, – сказала она, быстро осмотрев меня от босых ног и до хаоса на голове. – Буди Алёну, приведите себя в порядок, оденьтесь поприличнее, но по-домашнему и оба спускайтесь на кухню. У нас гости.

– Неужели те самые, которые хуже казанина? – криво усмехнувшись, фыркнул я. – Которые ещё «незваные».

– Скорее необычные, – всё ещё хмурясь, ответила опекунша. – И уж точно нежданные.

Сама учёная тоже выглядела не на все сто процентов, а внезапно поднятой ото сна, в ночнушке под шёлковым халатиком, слегка растрёпанная, с небрежно наброшенной на плечи пуховой шалью и в умилительно розовых тапочках.