Александр Шапочкин - Осколки клана. Том 2

– Неужто сам князь пожаловал? – признаться честно, удивился я.

– Да в том-то и дело, что если бы вдруг припёрся мой братец, – усмехнулась женщина, – твоё присутствие вряд ли понадобилось бы.

Минут за десять всё было сделано. Разбуженная девушка, получив ценные распоряжения, закутавшись в отобранный у меня халат, упорхнула к себе в комнату. Я же, недоумевая, кому мог срочно понадобиться в этакое время суток, занялся собой. Так что я был уже готов, когда в дверь снова – уже тихо – постучали, а затем в комнату скользнула Алёнка, одетая примерно так же, как любила ходить по дому вечерами Ольга Васильевна. В тапочках и лёгких шароварах с белой блузой, закутанная в шёлковый халат нежно-голубого цвета, перемотанный на талии широким поясом с затейливой заколкой-застёжкой.

Правда, не внести некоторые корректировки в мой внешний вид новоявленная Бажова, экспресс-курсом наученная суровой гувернанткой подобным премудростям моды, не могла. Так что в дополнение к штанам и белой рубашке я тоже был немедленно облачён в тяжёлый махровый халат тёмно-изумрудного цвета, который, оказывается, приличным мужчинам со статусом полагалось носить дома поверх остальной одежды в осенне-зимний сезон. Я даже не знал, что у меня есть нечто подобное, и в другой раз наверняка бы принял его за обычный банный…

Первый сюрприз случился, когда мы спускались по лестнице, потому как с кухни помимо взрослых доносились и детские голоса. Мальчика и девочки! Причём если первая явно отвечала на какие-то вопросы Ольги Васильевны, то пацан откровенно ныл, всё допытываясь вроде как у своей матери: «Когда же мы наконец-то поедем домой?» А затем внезапно заорал проснувшийся младенец, и мы с Алёнкой так и застыли, недоумённо переглянувшись.

– А-а-а… Не то чтобы я имела права, но… – девушка как-то с подозрением посмотрела на меня, впрочем, логику её понять несложно: внезапные гости, необходимость нашего, а конкретно моего присутствия, некая «мама» на кухне с Ольгой Васильевной и, наконец, вопли маленького ребёнка.

– Нет, ты у меня была первой, – отрицательно покачал я головой на невысказанный вопрос.

– Но…

– Исключено!

– Ну а, если…

– А вот «если» совершенно точно быть не может! – ответил я и, подхватив её под локоток, потянул за собой. – Чего гадать, когда сейчас всё выясним.

На ярко освещённой кухне, где возле плиты хлопотала над какой-то готовкой Маргарита Юрьевна, за накрытым белой скатертью столом сидела, оперев на столешницу локти и сцепив руки в замок, моя опекунша. А на другой стороне расположились гости.

Русоволосая женщина с причёской-каре целиком и полностью сосредоточилась на заботе о небольшом заливающемся плачем свёртке. Слева от неё, уткнувшись носом в тарелку и активно работая ложкой, пристроилась девочка лет двенадцати с длинными светло-жёлтыми волосами, а справа, недовольно морща мордочку, сидел мальчик лет шести с приметными золотыми прядями, сразу же напомнивший мне недавно встреченного Золотникова.

– Мам! Отведи меня домой! Я устал и хочу свои игрушки! – вновь заныл паренёк, но видя, что женщина его игнорирует, разозлился, пойдя красными пятнами, и, шваркнув ложку об пол заорал, застучав кулаком по столу. – Я приказываю тебе! Ты раба! Ты обязана выполнять то, что говорят высокородные! Меня так папа учил! Я ему на тебя пожалуюсь! Вас с сестрой выпорют!

Девочка, вздрогнув, вся сжалась и тут же, осторожно отложив вновь наполненную ложку, отстранилась от тарелки. Незнакомка же, ловкой вставила соску в ротик прекратившего, наконец, верещать и отвлёкшегося на громкий шум младенца и только тогда повернулась к беснующемуся ребёнку. Пусть в движениях её скользило явное раздражение, ответила она ему предельно ласково:

– Юра, немедленно прекрати капризничать и позорить как меня, так и своего отца перед её высочеством! – протянув руку, она ласково потрепала надувшегося мальчишку по редким золотистым волосам. – Ты ещё слишком маленький и не всё понимаешь, потому не стоит повторять те глупости, что рассказывал отец!

– Но это правда! – вновь взвился мальчик. – Мы самые высокородные и богатые – перед нами склоняются все остальные! И все обязаны выполнять то, что мы хотим! Я сам видел!

– Прошу простить его, ваше высочество, – слегка поклонилась женщина Ольге Васильевне, – и не сочтите за оскорбление! Юрочка очень редко выбирался куда-либо из небоскрёба, да и бывал только среди людей, подчинённых и вассальных моему бывшему… мужу. Поэтому в силу возраста просто не осознаёт реального положения вещей…

– Зовите меня просто Ольгой, – ответила моя опекунша. – Мы на кухне сидим, а не в Кремле на приёме. Скажу честно, на мой взгляд, конечно, воспитан ваш сын отвратительно, даже для своего возраста, но я знакома с Павлом Семёновичем Золотниковым и нисколько не удивлена…

– К сожалению, в этом есть и моя вина… – покачала головой незнакомка. – К сожалению, его очень рано отлучили от меня, и виделись мы не так часто… однако в моём положении я не могла как-либо на это повлиять. Но вы же понимаете, Ольга. Что я как мать просто не могла оставить маленького Юрочку с теми людьми!

– Понимаю и в чём-то поддерживаю, – ответила учёная. – Однако и вы должны осознавать, что полностью в вашу историю я смогу поверить исключительно после всех необходимых проверок. О, Антон, вы уже спустились. Очень хорошо.

Гости повернулись ко мне, вместе с Алёной стоявшему в дверях, и меня буквально пронзили ярко-изумрудные глаза Бажовых, носителем которых оказалась незнакомая женщина. Ольга Васильевна же, не дав опомниться, позвала меня к себе и достала из лежащей перед ней на столе коробочки большой шприц, заполненный какой-то прозрачной жидкостью. На боку его располагалась градиентная шкала от чёрного к белому. Опекунша приказала закатать рукава до сгиба локтя.

– Это стандартный анализатор, которым пользуются чаровники, – сообщила она. – Думаю, большинство присутствующих знает, что это такое.

Я знал, хотя бы потому, что совсем недавно проходил точно такую же процедуру вместе с Алёной. А потому, не став задавать лишних вопросов, подчинился. Учёная, ловко перетянув на пару секунд жгутом мне руку и велев поработать кулаком, сделала небольшой забор крови из вены, после чего содержимое стеклянной части стало ярко-алым. Оставшаяся ранка была в мгновение ока заживлена лёгким касанием пальчика, засветившегося розовым.

– Теперь ваша очередь, – Ольга Васильевна, сменив иглу, встала со своего места и подошла к женщине.

Детишки, а особенно дерзкий парнишка резко побледнели и слегка затряслись. Уколов они, судя по всему, совсем не любили и жутко боялись людей со шприцами в руках. Особенно такими большими. Незнакомку же подобные мелочи не волновали, и она спокойно позволила повторить процедуру. После чего учёная пару секунд трясла содержимое шприца, быстро ставшее из красного вначале бледно-розовым, а затем молочно-белым. Присмотревшись к шприцу и особенно к нанесённой на него шкале, опекунша сообщила: