Александр Шапочкин - Осколки клана. Том 2

– Нельзя, – всё с той же улыбкой ответила она. – Хозяин, вы должны правильно питаться, иначе это скажется на вашем здоровье. Если вы хотите «Московский» завтрак, то завтра я вам его приготовлю. Но это не яичница и бутерброды.

– А что?

– В современных тенденциях «Московским завтраком» называют свежелепленые пельмени со сметаной или капустой, квашенной с яблоками, и сбитень.

– Приятного аппетита, Антон, – произнесла, входя в кухню, Елизавета Всеволодовна. – Могу ли я с тобой поговорить с глазу на глаз?

– Конечно, – кивнул я и под неодобрительным взглядом Клары, отодвинув от себя тарелку с кашей, подтянул биточки и овощной салат, явно демонстрируя, что будет основным блюдом, а что гарниром.

Недовольно поджав губы, девушка слегка поклонилась и степенно вышла с кухни, в то время как наша пока ещё гостья устроилась на стуле напротив.

– Так о чём вы хотели поговорить, Елизавета Всеволодовна? – спросил я, после того как молчание за столом несколько затянулось.

Одновременно с этим я вовсю наслаждался кулинарными талантами Клары, набивая живот нежнейшими обжаренными котлетами. Биточки, как и остальные выставленные передо мной блюда, были словно шедевры из какого-нибудь очень крутого ресторана и таяли во рту, взрываясь фейерверком вкуса. Я даже как-то по-другому стал поглядывать на отставленную в сторону тарелку с овсяной кашей, раздумывая о том, что, может быть, действительно стоило попробовать этот «европейский завтрак» именно в том виде, в котором тот был подан. А не заниматься самодурством, явно обижая при этом великолепного повара.

Впрочем, за последний год, вырвавшись из вопиющей нищеты и голода, преследовавшего большинство воспитанников приюта в Таганской Нахаловке, у меня образовалась стойкая неприязнь ко всему, что именовалось «кашей». Ведь те несколько лет, что я провел в детском доме, серо-бежевая безвкусная масса переваренного овса, небрежно плюхнутая злой кухаркой в мятую металлическую тарелку, была единственной бесплатной пищей, которую я каждый день видел в столовой. И это был не элегантный «европейский завтрак» с кучей разнообразных добавок в отдельных тарелочках, а почти несъедобное клейкое нечто, в котором регулярно попадался скрипящий на зубах песок и мышиный помёт.

– Антон, называйте меня, пожалуйста, Лизой, – улыбнулась мне женщина, сидевшая напротив.

– Хорошо, Лиза, – я выжидающе посмотрел на неё.

– Я хотела бы поговорить с тобой по поводу церемонии гоминиума, – моя собеседница немного замялась, а затем взглянула мне прямо в глаза. – Я… конечно, не в праве спрашивать тебя об этом… но ты уверен в его необходимости? В смысле, нас, Бажовых, сейчас очень и очень мало, так стоит ли нам, вместо того чтобы объединяться, дробить семью на первичные и вторичные ветви?!

– Лиза, и какого ответа вы от меня ждёте? – тяжело вздохнул я. – Честного или предельно вежливого?

– Естественно, я хотела бы услышать «честный», – немного грустно ответила она, уже явно понимая, что получит.

– Я вам не доверяю, – ответил я просто, пожав плечами.

– Но мы же одна семья… мы разделяем одну кровь.

– Нет, Лиза, – отрицательно покачал я головой. – Я совершенно не хочу вас обидеть, но сейчас вы для меня просто незнакомцы. К тому же свалившиеся как снег на голову. Да, я признаю наше родство, но не более.

– Это… как чистокровной Бажовой мне довольно обидно слышать подобные слова, – произнесла она и замолчала, слегка пождав губы. – Особенно зная, что ту же Алёну, совсем чужого нам человека, ты так приблизил к себе.

Я чуть нахмурился и отложил в сторону вилку. То, что этот разговор в любом случае должен был состояться, я знал и в определённой мере был готов к нему. Как и к той абсурдной на первый взгляд ситуации, при которой вчерашний проситель, человек, который искал у меня убежища и покровительства, будет качать права и пытаться оспаривать моё решение.

Тут просто-напросто была некая разница в общем воспитании между мной и сидевшей напротив женщиной. Она, пусть и прожила практически всю сознательную жизнь в статусе рабыни, всё равно была носителем клановой чародейской культуры. По её мнению, мы имеем Бажовскую кровь, а значит, родственники и ближайшие друг другу люди, даже если совсем недавно не знали об этом факте. В то время как я до сих пор разделял взгляды простецов на то, что такое «семья», а также на то, что близкий мне по крови человек вполне может оказаться не заслуживающим доверия незнакомцем.

Здесь ведь какое дело… Пока возле меня не появилась Елизавета Всеволодовна со своими детьми, всё было довольно-таки просто: я последний Бажов, с возвращёнными мне правами главы клана, признанными самим Князем. И точка. Не было ровным счётом никакой причины, не то что копаться в клановых правилах, но и даже обсуждать что-либо. Бажовы – априори патриархальный клан, в котором я был сейчас единственным мужчиной. Алёна, как и вассалы, которых я, вполне вероятно, приведу в клан, все они в любом случае будут стоять ниже меня и моей будущей жены. Как, соответственно, и их дети.

А вот теперь ситуация выглядела уже не так однозначно. Особенно в глазах моих якобы «соклановцев». Да, с одной стороны, я всё ещё оставался самым старшим мужчиной и де-юре главой клана. Однако даже точно не мог сказать, кем в прошлом составе Бажовых значилась моя мать. Быть может, она из главной ветви или вообще старшей семьи, а может, из самых низов, значительно уступая той же Елизавете Всеволодовне в правах на старшинство.

Для меня, по сути, воспитанного как простецы, было довольно трудно понять и принять тот факт, что люди, пришедшие ко мне в поисках помощи, будут воспринимать её не как некое одолжение, а как нечто вполне естественное. Для Лизы приютить её с детьми – моя прямая обязанность как кровного родича, единственного, имеющего официальный статус чародея.

И вот тут в дело вступают совершенно неявные для меня ранее подводные камни внутриклановых взаимоотношений: кто имеет больше прав на старшинство, а кто – меньше. Ведь по большому счёту то, что Московский Князь кого-то там кем-то назначил, совершенно ничего не значит для реального распределения ролей в иерархии суверенного клана.

Да, женщина мне благодарна и проявляет уважение, а также не оспаривает мой нынешний статус главы клана. Как минимум в данный момент. Однако это ничего не значит! В глазах Елизаветы Всеволодовны я, по сути, полукровка, ничем не отличающийся по своим правам на наследование от её собственных детей. Более того, если её старший мальчик из-за доминирующих генов Золотниковых всё же вряд ли сможет в будущем оспаривать мои права на лидерство, то вот младшенький уже сейчас выглядит как чистокровный Бажов, чем я со своими белыми волосами похвастаться не могу.