Александр Шапочкин - Осколки клана. Том 2

Понять, что с девушкой что-то не так, было легко. Куда труднее оказалось обуздать собственное либидо, подогреваемое как жадными, не желающими отпускать нежное девичье тело руками, так и подлыми мыслишками из разряда: «Если женщина хочет, то кто я такой, чтобы отказываться?!»

Вот только головой я всё же понимал, что передо мной не обычная простушка, к словам которой в подобной ситуации, возможно, можно было бы и прислушаться. Да даже не просто смутно знакомая чародейка. Тогда бы ещё можно было вот так воспользоваться ситуацией! Утешить, коли ей это действительно надо… и разбежаться затем в разные стороны, чтобы никогда больше не встречаться. По той простой причине, что завтра ни она, ни я просто не простим ни себя, ни друг друга за эту минутную слабость!

Так что, как бы ни сопротивлялась моим действиям похоть, как бы ни было сильно мгновенно вспыхнувшее желание, подогреваемое телом прекрасной и доступной сейчас девушки, я всё же смог найти в себе силы и оторвать руки от её нежной кожи.

Нина замерла на мгновение, явно мало что соображая и уж точно не понимая, почему я остановился, и его хватило для того, чтобы я, аккуратно взяв её за плечи, отстранил от себя. Чтобы вновь заглянуть в чуть замаслившиеся глазища, в которых сейчас застыл некий болезненный вопрос.

– Нина! Очнись! – ласково попросил я, чуть встряхнув её лёгкое тело.

– Антон, прошу… – прошептали коралловые губы. – Мне очень, очень нужно. Сейчас. С тобой… Сегодня…

– Нет, дорогая, – как мог твёрдо, но всё же ласково ответил я. – Ни мне, ни тем более тебе сейчас этого не нужно! Что бы ты там в данный момент себе ни придумала!

На мгновение повисла тишина. А затем красивое лицо Ефимовой исказила злая гримаса боли и разочарования, и она резко дёрнулась назад, пытаясь вырваться из моих рук, однако я не отпустил. Девушка шипела, ругалась, отбивалась руками и ногами, честя меня то уродом, то импотентом, и, надо сказать, нанесла довольно чувствительный удар между ног, не прошедший в полную силу только из-за того, что я был слишком близко. А заодно многократно стукнула по рёбрам, когда я смог всё-таки притянуть Нину и крепко-накрепко обнять, прижимая к себе.

Больно, но что поделать?! Только терпеть! Потому как в данной ситуации куда хуже было бы жалеть о том, что сделал, нежели о том, чего не сделал! Впрочем, внезапная вспышка ярости так же быстро прошла, и тельце Ефимовой вновь обмякло.

– Почему? – с болью в голосе спросила Нина. – Почему ты отказался? Ты не хочешь меня? Я тебе тоже не нравлюсь?

– Хочу, – прошептал я ей на ушко, прикрытое взлохмаченными алыми кудрями слегка сдавленным от боли в причинном месте голосом. – Очень хочу! И ты мне очень нравишься! Но вот так не хочу!

– Почему? – ещё раз прошептала она.

– Потому что, несмотря ни на что, хочу оставаться твоим другом! – честно ответил я.

– Только другом? – бесцветным голосом спросила Нина.

– И другом в том числе! – объяснил я, поглаживая её по голове. – Но, чтобы оставаться и другом, и может быть, стать кем-то другим, сегодня следовало остановиться.

И стоило мне только произнести эти слова, как девушка разрыдалась у меня на плече, крепко сжимая в кулачках ткань моего домашнего халата. Не знаю, сколько это продолжалось… я в это время пытался стоять ровно и бороться с волнами боли, идущими от рёбер и других повреждённых органов.

– Я хочу, чтобы именно ты сделал меня женщиной, – прошептала она, вновь уткнувшись лицом в моё плечо. – Я отвратительна? Так ведь?

– Нет, что ты! – воскликнул я. – Ты прекрасна, но у тебя был очень тяжёлый день! Обещаю, я сделаю всё, что хочешь, когда ты будешь к этому готова!

Уточнять, что именно сделаю, я не стал. Не уверен, что в её состоянии мои слова значили для неё хоть что-то большее, нежели их тон и то, как именно они были сказаны. Точно так же сейчас было абсолютно бессмысленно объяснять, что она теперь свободна от обещания клану. Что, проснувшись завтра, она пожалела бы о том, что случилось. Воспользуйся я сегодня представившимся шансом, в самом идеальном случае приобрёл бы красноволосую жену, к чему совершенно не был готов, а, скорее всего, отгрёб бы кучу проблем от не самого последнего клана Ефимовых.

И уж тем более глупо было бы говорить ей сейчас, что завтра она найдёт себе другого Ульрика, в которого влюбится и так далее и тому подобное. Сейчас она этого просто не воспримет, а то и вообще опять случится истерика.

– Давай-ка уложим тебя в постельку, и ты немного поспишь! – прошептал я ей на ухо, нежно подталкивая к кровати.

Впрочем, она больше и не сопротивлялась. Признаться, укладывая девушку под одеяло, я даже порадовался немножко тому, что получил тот удар по причинному месту. Это позволяло меньше думать о обнажённой красавице, пусть в какой-то мере я и продолжал любоваться её прелестями, а также меньше сожалеть о том, что только что упустил.

Ну да. Куда там виденным мною в Нахаловке местным ещё молодым, но уже ничего не стесняющимся и немного потасканным красавицам. Алёна? Тут иной случай! Она и обычным человеком была очень даже, а сейчас, получив своё ядро, фигурой быстро стала напоминать идеальную книгу-Марию, но вот сравнивать нагую красоту новоявленной Бажовой и Ефимовой я бы не стал, ибо для меня каждая из них была уникальна.

– Антон, – тихо позвала меня девушка, когда я уже собирался встать и, выключив свет, оставит её одну.

– Что такое?

– Спасибо, – сказал она, зарываясь с носом под тёплое одеяло. – Прости… но могу я попросить тебя кое о чём?

– Конечно…

– Посиди со мной, пока я не засну, – прошептала она, высовывая руку наружу.

– Хорошо, – улыбнулся я и, выключив свет, пристроился на стуле рядом, охватив рукой её тёплую, практически горячую ладошку.

Ещё минут через пять тихого сопения и шуршания ткани я вновь услышал голос Нины.

– Я сделала тебе больно, – это был не вопрос, а констатация факта. – Прости. Я ужасна…

– Ничего страшного! – ответил я. – Спи!

И действительно прошло не так уж и много времени, как она провалилась в сон, тихо засопев носиком, в то время как я, высвободив, наконец, руку, вышел из комнаты, нос к носу столкнувшись с дожидавшейся меня опекуншей. Ольга Васильевна явно была не в духе, но, внимательно осмотрев меня с ног до головы, тихо произнесла:

– Молодец, Антон. Хвалю!

– Вы лучше парочку диагностических чар на меня наложите, – поморщившись и потирая стонущие бока произнёс я. – А то, кажется, мне сломали несколько рёбер.

С низким фырчаньем нагруженного мотора мой пароцикл мчался по кольцевой брильянтовой дороге, оставляя за спиной длинный белёсый шлейф медленно растворяющегося в морозном воздухе пара. Закованные по сезону в цепную сетку колёса аппарата легко вгрызались в намороженную корку, покрывавшую дорожное полотно, разбрасывая в стороны искрящееся на вечернем солнце ледяное крошево, а изредка встречающиеся свежие сугробы взрывались пышными облаками медленно оседающих снежинок.