Александр Шапочкин - Осколки клана. Том 2

К сожалению Чехина, несмотря массу проблем, связанных с людьми и складскими помещениями, он вовсе не был здесь большим начальником, каковым хотел себе казаться. Просто много лет назад молодой и амбициозный вчерашний студент соблазнился на громко звучавшую должность и принял предложение руководства, даже не зная в какое болото сам себя загоняет, давая согласие.

Как итог, маленький кабинетик в крошечной пристройке возле складской зоны, ставший его бессменным рабочим местом на целых пятнадцать лет и, по сути, судьба вечного смотрителя над толпой ленивых бездельников! У него даже не было никакого доступа к финансам, бурным потоком идущим через это место. То же, что он подворовывал, дабы поправить материальное положение (брал взятки, подправлял документацию и спекулировал находящимися на хранении порой очень ценными товарами), казалось жалкими крохами по сравнению с состояниями, которые делали, сидя в своих кабинетах, те, кто не желал иметь отношения к грязным складам и работавшему в них отрепью.

И тем не менее Антон Кузьмич очень ответственно относился к своей работе! Так что, аккуратно сложив канцелярские принадлежности и убрав бланки в портфель, он, вновь посмотрев на часы, сделал телефонный звонок секретарю, сообщив, что вскоре будет лично. После чего вызвал служебный паромобиль.

Пожалуй, единственная радость на его должности заключалась в том, что, в отличие от подавляющего большинства чиновников из Главного Здания, ему, Чехину, не нужно было топтать ноги. В течение пятнадцати лет его очерствевшую от опостылевшей работы душу грел тот факт, что он чуть ли не единственный, за исключением высшего руководства Складской Зоны, кто не только имеет в своём кабинете личный телефонный аппарат, но и в любой момент может вызвать для своих нужд машину с шофёром.

Но это при том, что в то время, как он прозябает аж на втором уровне, прямо возле лабазов в убогой халупе, его коллеги, эти карьеристы-бездельники шикуют в огромных кабинетах помпезного здания. В общем-то, здесь, неподалёку, в Хамовниках, но при этом на четвёртом уровне и в ну очень хорошем для работы и жизни месте. Так что свои особые привилегии Антон Кузьмич равнозначной заменой не считал. Тем более что человеку его уровня и сферы деятельности действительно было опасно появляться в одиночку пешком в кварталах неподалёку от складов, где всегда можно встретить не только бандитов, но и обиженных ранее уволенных работяг, желающих, приняв на грудь, поквитаться с бывшим начальником за несправедливость, а то и разрушенную жизнь!

Покуда машина ехала, Антон Кузьмич поспешил переодеться в соответствующее посещению Главного Здания платье. Зайдя в раздевалку и разоблачившись, он аккуратно повесил шинель на вешалку. На другую нацепил повседневный рабочий костюм и форменные штаны, а потом в одной только майке и кальсонах направился к своему вещевому шкафчику. Там в идеальном, привычном для мужчины порядке хранилась не только его гражданская одежда, но и салатовый суконный чиновничий мундир родного ведомства. Именно тот, который и был ему сейчас нужен.

Сняв с шеи цепочку с ключиком, Антон Кузьмич принялся возиться с навесным замочком. Почему-то сегодня ранее идеально работавший запор никак не хотел проворачиваться. Ключ то и дело клинило, словно что-то мешало его свободному вращению. Когда же наконец чиновник, пыхтя, переборол вдруг вышедший из подчинения замок, и личинка чуть ли не с хрустом совершила оборот на триста шестьдесят градусов, освобождая скобу, Чехин распахнул дверцу и обомлел.

– Гриша? – выдавил он.

С минуту мужчина круглыми от шока глазами рассматривал своего личного помощника, аккуратно утрамбованного в шкафчик вперемешку с его, Антона Кузьмича, порядком измятой и, судя по стойкому запаху, не раз уже обсосанной одеждой. Который при этом мирно посапывал с прихрапом, подложив ладошки под голову, и сладко улыбался, причмокивая во сне и светя фиолетовым бланшем под правым глазом. От этих звуков Чехин пришёл в себя и, мгновенно покраснев лицом, ставшим совершенно пунцового цвета, аж стёкла очков запотели, глубоко вдохнул и заорал так, как не голосил никогда в жизни:

– Ты что здесь делаешь, подлец?!

Незаметная за занавеской, стоя в своей комнате, Ольга Васильевна наблюдала, как её подопечный вырулил на своём пароцикле на дорожку, ведущую к коттеджу, и, заглушив двигатель, руками довёл его до отведённого под стоянку места. Быстрый взгляд на высокие напольные часы сказал женщине, что уже почти полчетвёртого утра, но, откровенно говоря, то, что в последнее время происходило с Антоном, беспокоило её куда больше, нежели нарушенная им договорённость о времени, до которого он быть дома.

Заработавшаяся в последнее время, а заодно насильно погружённая союзниками в медленно закипающую политическую жизнь Полиса Ланская ненароком ослабила уже привычный ненавязчивый контроль за жизнью молодого человека, о котором поклялась себе заботиться. И это было нехорошо, потому как она уже проворонила шанс мягко повлиять на происходящее, и теперь опасалось, что Бажов, сорвавшись с поводка, наделает глупостей. Плюс парень из-за своего прошлого обладал определённой степенью мнительности, и теперь, когда время было упущено, любая попытка непосредственно влезть в его дела могла быть воспринята им неадекватно.

Эта его фраза про «Клановый секрет», которую он приучился вставлять к месту и не к месту, уже основательно навязла на зубах у учёной. К тому же её попытки аккуратно объяснить, что «клановые секреты» хороши, когда есть клан, и вообще, он многого пока что не знает и не понимает, а потому это просто может быть опасно, ни к чему не привели. Впрочем, с кланом у мальчика, как оказалось, тоже всё было не так уж и однозначно.

И тем не мене он словно осторожный зверёк в кишащем монстрами лесу, даже приняв её как опекуна, просто отказывался верить в бескорыстность Ольги Васильевны, везде выискивая подвох. Упорно не понимая того, что если ей будет нужно, она всё равно узнает эти его тайны, просто произойдёт это не в тот момент, когда она может реально помочь, а как сейчас…

Тяжело вздохнув, красивая женщина, поджав губы, ещё раз посмотрела из окна на копающегося в своем пароцикле юношу.

– Вот ж, гадёныш, опять мне газон и розы портит! – беззлобно буркнула она, глядя, как парень сливает отработанную воду из котла и стравливает оставшийся пар.

Забавно, но именно этот ершистый парень своим появлением принёс в жизнь Ольги Васильевны нечто такое, чего ей давно и очень сильно не хватало. Ещё когда он только появился в их Школе, она долго присматривалась к почти уже взрослому юноше, вначале из чисто научного интереса, так как его случай с ядрами был действительно в чём-то уникален, а затем, когда на него навалилась куча проблем, увидела его по другому. Нет, не как женщина мужчину. А как мать ребёнка, которого у неё никогда не было.