Александр Шапочкин - Осколки клана. Том 2

– Осколок кто-то целенаправленно вывел и либо передал противнику, либо был убит при последующей стычке, – произнесла старушка. – Девочка Катя, защитница и учительница, которая «умерла», когда Осколок выросла, по нашему мнению, всего лишь образ, созданный детской психикой в попытке защитить себя в обществе агрессивных чужих людей.

– Откуда тогда этот Осколок имеет столько информации о…

– Оттуда же, откуда он получил свою искажённую информацию об «Игнисе», – перебил Игната собеседник. – О котором тринадцатилетняя «Катя», даже не относящаяся к главной ветви любой ипокатастимы, знать просто не могла. Много ли подрастающих «Л…» знают о «Лиственной Пелерине»?..

– Я понял. Не стоит продолжать, – тут же остановил его Игнат. – Вы очень хорошо информированы…

– Мы умеем собирать и хранить информацию, – индифферентно ответил его собеседник.

– Судя по вашим словам, у вас нет уверенности, но есть какие-то подозрения? – свернул разговор со щекотливой для своего клана темы Ланский. – Поделитесь?

– Охотно, – сообщила «старушка» Мирослав, достав из сумочки пудреницу и рассматривая себя в зеркальце, хотя на самом деле контролируя ход перепалки у табло, постепенно перерастающей в потасовку. – Тем более что для их подтверждения следует аккуратно расспросить оба Осколка.

– На тему?

– Не знаком ли им некий торговец колбасами с Калашного ряда Божиев, владелец нескольких низкопробных забегаловок Качарин, старик-коробейник без имени, но с кличкой Скоморошка, а также чиновник седьмого ранга в чине Надворный Советник Окин Виталий Юрьевич, – собеседник Игната замолчал, а затем добавил: – И постарайтесь сделать это как можно быстрее. Ответ просто отправьте золотым голубем в числовом коде, где один и два – ваши подопечные по старшинству, а рядом четыре, пять шесть и семь – интересующие объекты в том же порядке, в котором я перечислил. Конечно, если имелись контакты.

– Будет ли достаточно только фамилий и кличек? – засомневался Ланский.

– Это довольно харизматичные личности, – хмыкнул собеседник.

– Они тоже Осколки?

– Нет… точнее, если мы правы, не уверен, – произнесла старушка. – Впрочем, в данный момент с нашими ограниченными возможностями в Полисе мы даже не можем утверждать, один это человек или несколько.

– Даже так, – Игнат если и удивился, то особого вида не подал. – А вы довольно быстро освоились у нас здесь…

– Мы знаем, что исткать, знаем, как искать, и иногда даже представляем себе, где это искать, – грустно произнёс замаскированный человек, назвавшийся Мирославом. – Однако «мы» не «они», и в этом наша проблема. Мы никогда не готовились здесь работать и имеем другую специфику. А потому вынуждены осторожничать и много раз перепроверять одно и то же, прежде чем сделать следующий шаг. Мы здесь чуть больше месяца и только приглядываемся к Москве, не требуйте от нас невозможного.

– Ни в коем разе, – заверил собеседника Ланский. – Так вы не изменили своего мнения?

– Наш лидер уже высказал вашей хозяйке своё слово. Несмотря на то, что мы рады существованию Осколков, решение ни на йоту не изменилось, – голос Мирослава слегка заледенел. – Касаемо же дела, примите как факт. Мы можем испытывать в названных фамилиях определённую долю уверенности, но дальнейшие шаги вслепую могут привести к полному провалу. Тем более что всегда есть вероятность, что мы ошибаемся, потому как исходим из предположения, что «Старый пёс сам себя новым фокусам не научит».

– Мы понимаем, – ответил Игнат.

– Так что ещё раз передайте официальное слово от нашей ипокатастимы: «От нас не будет признания. Максимум, что мы можем сделать – сами подберём Осколки», – сказала старушка, а через пару секунд добавила: – Это голос нашего лидера, но это не значит, что все в ипокатастиме думают одинаково. Есть и те, кто не согласен с большинством. Я в том числе. И лично моё мнение заключается в том, что ваша хозяйка правильно делает, ограничивая наши контакты. В данный момент возможная встреча ни к чему хорошему для Осколка не приведёт.

– Я тоже так думаю.

– Кто-то из нас может слепо следовать за нашим лидером, но я видел Осколка и могу сказать. Они… очень похожи с лидером темпераментом и тем, что в силу возраста ни у одного из них не найдётся мудрости для принятия компромисса. Просто одному повезло, а другому нет. Хотя… как знать.

Понятно, – задумчиво прошептал замаскированный Ланский и, видя, что в руках молодчиков с подтанцовки в толпе ругающихся вокруг скандалящего господина, никак не желавшего отпускать руку пойманной воровки, сверкнули заточки, быстро произнёс: – Давайте к оставшимся делам, у нас очень мало времени.

– Жаль.

– Это ваше требование встречаться именно в таком формате, – тихо хмыкнул Игнат, – Максимум, что мы можем сделать, временно отвлечь чересчур любопытные уши и глаза.

– Я и говорю, жаль. Однако отсутствие доверия заслуженное, – сказал Мирослав. – Вы принесли оценочное исследование, которое у вас просили?

– Да, – Игнат незаметно просунул меж спинками многократно сложенный листок, который тут же был вырван из его пальцев.

– Когда ждать…

– Сейчас, – перебила его старушка. – Я специалист в определённой области и именно поэтому сегодня здесь вместо Благояра.

Тем временем возле табло вдруг закричали, и послышался истошный не очень похожий на женский визг, который тут же подхватили уже вполне натуральные дамы. Наступал апофеоз спектакля. В быстро вспыхнувшей после длительных отпихиваний и взаимных оскорблений драке вооружённые молодчики как-то умудрились пырнуть шилом не богатого господина, а свою же подельницу. Так что сейчас она корчилась на полу в быстро набегающей луже крови, крича и держась руками за живот.

Поддержка у неё, надо сказать, вообще оказались на удивление неподготовленной. Ещё несколько мгновений – и как-то так получилось, что в общей толчее один молодчиков взял, да и заколол своего напарника. В этом случае уже было без вариантов – парень умер мгновенно. Сделанная из отвёртки заточка вошла точнёхонько в сердце, и в то время как труп уже остывал на полу, оказавшиеся довольно храбрыми и небезразличными мужчины из посетителей вокзала яростно крутили его убийцу.

Впрочем, и оппоненту бандитов досталось с лихвой. Светлая дорогая шуба чуть ниже грудной клетки пропиталась кровью, а сам он был бледен и держался за рану, но стоял на ногах. Ему, конечно же, тоже пытались помочь, все прекрасно понимали, кто здесь настоящая жертва, однако мужчина, рыкнув, вырвался из рук окружающих. Потеряв свою ушанку, он сорвал с шеи белый шарф, прикрывая им рану и прихрамывая, чуть согнувшись, целеустремлённо зашагал к выходу из здания вокзала, роняя на ходу капли крови.