Алексей Сердюк - Будем жить!

Из-за спешки я не собирался сразу обирать труп командира боевиков – не хочется его называть главарём, для такого бойца маловато выходит... Но – он до сих пор был жив! Едва жив – да... но всё ещё дышал и даже был в сознании! Даже сумел отползти в тень большого валуна и кое-как перетянуть пару нештатных дырок в организме… Кошка обнаружила и предупредила, сам бы я прошёл мимо без всяких сомнений – был бы этот кадр боеспособен, вмешался бы в бой ещё ночью; а такая живучесть… ну, сильный враг, не стыдно такого грохнуть и потом хвастать! Хотя – ну его, такое пижонство, мало ли, припрутся мстители… а от пули в спину, как показывает личный опыт, никакое умение не спасает! Так что короткий сухой доклад начальству – и всё на этом, достаточно… Пистолет лежал у боевика под рукой, но поднять оружие он уже не мог. Я откинул оружие ногой в сторону, удерживая умирающего на мушке, и только потом спросил:

- Кто ты? За кем приходил? Кто тобой командует?

Ответил он не сразу. С трудом подняв на меня глаза и сфокусировав на лице, боевик выдохнул:

- Я… узнал… тыбя… Ваш… шакал… был… сказал… боялся… Я… не вэрыть… глупэц... – акцент в его словах показался знакомым. Кавказец? Какой-нибудь чич, даг, грузин? А какая для меня разница, собственно… – Ты… Убыл… шакала?

- Да; ты последний. Хотя, мне казалось – тебя я убил вторым. Ты живучий, хотя, думаю, тебе уже не поможет даже господь, вздумай он тебя спасать. Ты умираешь, и по заслугам. Твои кости растаскают дикие звери, могилы у тебя не будет, сам понимаешь.

- Да… Ты… иблис… Буд… ты… проклат… Аллах… покарает... – и выдохнул в последний раз. С улыбкой! И эта улыбка была торжествующей, будто не он сдох, а я перед ним валяюсь! Очень неправильная улыбка, очень, надо подумать… но чуть позже, у меня трое раненых, один критический, бегом! Разве что по-быстрому… очень-очень по-быстрому – обобрать этого типа, хотя бы то, что в карманах и на подвесе! Минута на шмон, время пошло!

К моему возвращению День совершенно выдохся. Не столько даже физически, сколько морально – врач явно умирал. Температура тела без всяких градусников определялась как критическая, мерять не было смысла, жаропонижающие не слишком помогали…

- Командир! – День при моём появлении вскочил с совершенно детским выражением лица, с такой надеждой, которой ребёнок встречает звонок в дверь под Новый Год – а вдруг это пришёл Дед Мороз, или хотя бы Снегурочка?! – Есть?! Ему совсем плохо!

- Так, День, прекратить истерику. Лекарство есть, кипяти воду, вот тебе антибиотик (что-то тетрациклиновое, с местными добавками и из местного же сырья), разводи побольше, доза… да сам знаешь. Я попробую вскрыть рану и выпустить гной. День, выбора нет, понимаешь? По-другому мы его не вытащим… После обработки потребуется много раствора для промывания; вода есть вообще, кстати?

- Пока хватит, я нашёл четыре канистры, двадцатки, три полные и половина ещё… Всего четыре котелка, будет около двенадцати литров кипятка. Просыпалась женщина, поела, снова спит. Весло тоже проснулся, выхлебал бульон, я его обратно загнал на спальник, тоже спит.

- Добро. Давай, готовь воду, а я сейчас посмотрю насчёт анестезии, тюбик колоть боюсь, мало ли, как оно вместе с лекарством сработает…

В качестве «анестезии» не нашлось ничего лучшего, чем банальная бутылка виски (или джина – чёрт его знает, что за пойло, но крепкое), влил врачу в горло около полутора стаканов, вроде пошло… Пока День кипятил воду, я наспех проглотил какой-то кусок вяленого мяса с лепёшкой, запивая крепчайшим чёрным кофе, хотя терпеть такой кофе не могу. Часа на полтора эта кружка меня взбодрит, потом наоборот, накроет сонливостью вдвое против нынешней, но эти полтора часа мне нужны! Так, спирт, фляжка на двести граммов, хватит, пожалуй… скальпель – в наборе у бандюков нашёлся, хоть это хорошо… ремень, врачу в зубы зажать, на всякий случай – есть, пускай полежит… раствор антибиотика – готов, даже остыл уже, просто горячий, а не кипяток… руки вымыты, на голове «арафатка», морда закрыта, на теле куртка из трофеев, чистая/ненадёванная – опять же, на всякий случай, хоть такой вариант «стерильности»… пенопластовая капсула с ёмкостью «панацеи» – вот она, шприц готов, только упаковку вскрыть… надо проверить… что ещё мне надо проверить, …лять?! Всё, что можно – готово, надо начинать! Я просто боюсь, почти до дрожи в пальцах боюсь… а чего, драть меня по хребту?! Хуже сделать?! Так некуда хуже, он умирает! Встал и пошёл, козёл!

- День, начинаем. Срезай бинты, как закончишь – держи его чем только сможешь, не дай бог, я ему сосуд крупный вскрою. Не давай дёргаться, понял? Я, конечно, влил в него дохрена… и больше нельзя, и так сердце может лопнуть. А если он от боли очнётся – то, боюсь, больше не потеряется, сам понимаешь. Всё, хватит болтать, – оборвал я сам себя – поехали. Да, на всякий – когда начну, сними несколько кадров, чтобы видно было, что нам досталось… а то мало ли, обвинят в отсутствии лицензии! – я попытался хмыкнуть, но прозвучало фальшиво даже для котов, кажется…

Запах, и без того создающий вокруг Акимова некую дистанцию, после вскрытия уже обжавших напухающее бедро бинтов стал совсем невыносимым! Из-под повязки почти выстрелил фонтанчик жёлто-бурого гноя, хорошо ещё, что мы этого ожидали и дали ему просто стечь на камни, после чего я щедро принялся лить на рану раствор… Пока что врач оставался без сознания, что и пугало, и успокаивало! Наконец поток грязного раствора из раны превратился в почти чистую струйку, я вздохнул, опять, уже почти привычно сдержав рвотный позыв, и положил ладони на бедро по обе стороны от раны. Лёгкого давления хватило для очередного фонтанчика; брызнуло так, что, если бы не баллистические очки, напяленные перед самой «операцией», то пришлось бы промывать глаза! Ещё раз… «арафатку» на выброс, хана платочку… какая херня в башку лезет… кажется, основной гной вышел… кожа как-то скрипит под ладонями, неприятно, неправильно… Ничего, прорвёмся! Всё, гной вышел – не весь, конечно, но большая часть. Теперь – самое страшное… Скальпель в руку, хотя даже держать его я толком не умею, я не врач, так, самозванец… но врачей здесь, в округе, как-то не наблюдается. Елена Мизхайловна явно не в себе, и неизвестно придёт ли вообще, заставлять её оперировать такое… да и не врач она, даже медсестра, насколько я знаю, номинальная – чтобы можно было провести по документам, а так лаборант-биолог, пробирки-микроскопы… Образование у неё и вовсе какое-то педагогическое – всё это Губарев нам зачем-то рассказывал, когда собирал в погоню – куда ей человека резать? Опять себя забалтываю – даже не думал, что я настолько труслив! Перчатки на руки, хорошо, что у бандосов ящик медицинский покупной, там много всякого, половину я даже опознать не смог… вот здесь будет нормально, кажется… тихий хруст, скальпель проваливается! А, нет, не глубоко, просто кожу прорезал… ф-ф-ффух! Провожу глубже, лезвие полностью скрылось в разрезе на всю ширину… хватит, вскрываю в сторону открытой раны… готово. Гной опять потёк, ну, это понятно, следующий разрез! Так, хорошо, третий… четвёртый… пальцев не чувствую совсем, но скальпель вроде не выскальзывает… дышать тяжело, мешает платок, и вонь, как же всё это смердит…